Владимир Михайлов - Время Разителя

Да, уже знал он — вот теперь, только что, — понял, что слухи не были пустым трепом. Но решил, что разумнее будет вести себя так, словно никогда и ни словечка о таких делах не слышал, а просто ничего не понимает и хочет разобраться. И, закончив излагать претензию, широко открытыми глазами уставился на того, кого назвал лейтенантом, всячески показывая, что ждет ответа.

Тот же, к кому Пат обращался, вместо того, чтобы ответить сразу, четко, понятно и уверенно, поморгал белыми ресницами, облизнул языком губы и лишь после этого сподобился выговорить:

— Это, м-м… непредвиденная задержка в пути. Временная. Мы находимся в узле смены курсов, встречены тут крейсером Федеральной эскадры «Олег» и получили от него предупреждение о том, что цель нашего следования — планета Астрея — из-за неблагоприятной космической обстановки сейчас бортов не принимает. Поэтому нам предложено следовать в другой порт, где можно будет дождаться более благоприятной обстановки. Что же касается того, почему вас разбудили, то… э… вот инспектор сможет объяснить вам лучше.

И он кивнул в сторону лупоглазого, который словно только и дожидался, чтобы ему дали высказаться.

— Кроме космической обстановки, — заявил он голосом, неожиданно высоким и режущим слух, — имеет место еще одно обстоятельство. А именно: по данным, полученным нами, в числе пассажиров этого корабля находится опасный преступник, объявленный в федеральный розыск. Необходимо его обнаружить, задержать и обезвредить, пока корабль не пришел в порт, потому что отсюда ему сбежать некуда, да и затаиться нет возможности. Вот по этой важной причине мы всех вас и подняли. Прежде чем продолжить следование — на Астрею или куда-либо еще, — наши работники проведут с каждым из вас краткое собеседование, чтобы установить, кто является не тем, за кого себя выдает. Вопросы есть?

«Дурак должен оставаться дураком, иначе возникнут лишние хлопоты…»

Так подумал Пахтор, одновременно спрашивая:

— Ну а кормить нас покормят? Остановка же, хоть и непредвиденная, все равно остановка, а по правилам на остановках положено пассажиров кормить.

Легкий гул показал, что и прочие пассажиры эту идею всячески поддерживают.

— Раз положено, значит, что-нибудь придумаем, пока с вами поговорят, — заявил инспектор и даже позволил себе улыбнуться. Похоже, такой мирный исход его вполне устраивал.

И Пат тоже испытал чувство удовлетворения. Хотя и не мог сказать, чем оно вызвано. Не от какой-то мысли шло оно, а просто — возникло само по себе.

Генерал Иванос обратился к своему старшему помощнику (заместителей ему не полагалось, поскольку он сам был заместителем):

— Жаловаться не приучен, поэтому и сейчас не стану. Но как частное лицо позволю себе пару ласковых в адрес нашей медкомиссии…

На лице помощника возникло сочувственное выражение. Иванос внутренне усмехнулся: не зря он всю жизнь считал, что врачебная тайна всегда остается тайной только для самих врачей, но никак не для всех остальных.

— Конечно, — согласился помощник. — На нашей службе…

Иванос прервал его тоном мудрого наставника:

— Какая бы они ни была — но это наша Служба.

— Так точно, — ответил помощник незамедлительно.

— Для которой нам и здоровья не жаль. Тем более приходится его беречь.

После этих слов он перешел уже на тон официальный:

— С сего дня, согласно докладу медкомиссии и приказу Директора, убываю в отпуск для прохождения оздоровительного курса в мир Стрелы Третьей. Мне рекомендовано быть на природе, а там, говорят, прекрасная охота. Вот и Разитель подтвердил — он только что оттуда. Предложили выбрать между охотой и гольфом — охота мне больше по сердцу. Срок установлен — две недели, далее — по заключению врачей. Вас оставляю за себя. Примите текущие дела…

Принять текущие дела помощник (как и всякий помощник) был готов уже давно. Конечно, за две недели себя особенно не покажешь. Но все же, все же, все же…

— Связь со мной — лишь в самых крайних случаях. Только по нашим линиям. Коды найдете в компьютере. И вот еще, затвердите себе: канал 002-2 не занимать никогда и ни при каких условиях.

— Слушаюсь. Но разрешите доложить: Канус снова вышел на связь. Сказать ему, что вы уже убыли?

— Канус? Ладно, раз я еще тут… Переключи на меня. И — иди, иди, командуй.

Помощник повиновался. Иванос нажал две кнопки на пульте, делая предстоящий диалог недоступным ни для какого контроля и подслушивания.

— Канус! Ты все еще там?

Слышимость была прекрасной — как из соседней комнаты.

— Последние часы. Есть возможность продолжить маршрут. Вот хочу спросить: будут какие-то дополнительные указания? Изменения?

— Да нет, пожалуй. Все остается в прежних рамках. А хотя… есть кое-что. Пиши сейчас на свой мик — сброшу информацию, которая тебе поможет. Потом сам в ней разберешься, сейчас и тебе, и мне недосуг. Готов?

— Гоните.

Иванос покормил кристаллами и запустил машину — ту самую, которая была свидетелем его разговоров с Разителем, да и вообще — всего, что заслуживало такого же внимания. «Все же наша техника помощнее, чем твоя, Ра, Служба — это тебе не кустарь-одиночка…» — так думал генерал, чуть усмехаясь, пока шла передача. «И программы не ты один сочиняешь. Вот встретимся в следующий раз — и придется тебе с этим согласиться. Если встретимся, конечно…»

— Все принял. Еще информация?

— Больше ничего. Счастливого пути, Канус. Удачи. И — до встречи.

— Всех благ вам. Следующая связь — после маршрута. Конец.

— Вот, похоже, все, — проговорил Иванос негромко. Усмехнулся, подумав, как удивится кое-кто со временем. Если, конечно, все будут живы и здоровы. Ну, что же: сейчас тут осталось сделать только одно, чтобы не откладывать и не рисковать излишне. Внимательно, осторожно. Мик готов. Включаем…

Постучали в дверь:

— Разрешите?

Помощник. А теперь, собственно, уже и.о. генерала Иваноса. Не вовремя вернулся.

— Через три минуты, ровно! — рыкнул Иванос самым страшным своим рыком. — Переодеваюсь!

Через три минуты и в самом деле все было закончено. Теперь главное — продержаться до выхода из здания Службы. Чтобы никто…

— Да, войдите!

Вошедший одновременно с этими словами помощник поспешил произнести заготовленную заранее формулу прощания. Но уже чуть другим голосом, чем до сих пор, с каплей начальственной интонации:

— Желаю скорейшего излечения, Иван Афанасьич. И доброй охоты.

— Благодарю сердечно.

Помощник проводил его взглядом, невольно подняв брови.

Все-таки как меняет человека антураж! Словно бы и не генерал Иванос вышел только что из кабинета, а кто-то совсем другой. Да, искусство перевоплощения для Службы — великое дело!