Владимир Михайлов - Время Разителя

— Назовитесь полностью: имя личное, имя семейное…

— Да, кан. Конечно, кан. Пат Пахтор, кан.

— Пат — личное имя?

— Ну а как же еще? Не Пахтор же. Пахтор — семейное имя. Пахторов много на Кантре. Как же Пахтор мог бы стать личным именем? Никак, кан.

«Глуп, — подумал контролер Четвертого отдела — департамента иммиграции — мира Улар, здесь, на грузопассажирском транспорте, перехваченном в сопространственном узле, ради скрытности именовавшийся просто инспектором. — Почему-то перехватываем мы в основном дураков, а своей волей приезжают и вовсе идиоты. Наверное, так и должно быть: они удобряют почву, делают ее пригодной для того, чтобы к нам захотели умные. И это хорошо: с дураками не возникает проблем сложнее обычного полицейского уровня…»

— Мир рождения?

— Кантра, я ведь говорил уже. Вот только что.

— Много болтаешь. Цель поездки?

— Это вы про что?

О небо! Туп, как слоновья нога.

— Зачем сел на корабль и полетел туда, на Астрею? Работать, жениться, рыбу ловить, банки грабить или просто — захотел и поехал? Теперь ясен вопрос?

— Ну… все едут кто куда, и я поехал. Вроде бы приглашали оттуда. На работу, понятно. А вовсе не жениться. Это же надо придумать: жениться на Астрее! С ума сойти. Да и не на Астрее… Работать позвали, усек? Иначе я и не поехал бы. У нас, Пахторов…

— Это в другой раз. Про Пахторов. Поехал на время или насовсем?

Спрашивая, контролер-инспектор даже не смотрел на отвечавшего иммигранта на Астрею — одного из пассажиров третьего класса, — тридцать человек в обширном, по сути дела, трюме, теперь оборудованном пассажирскими капсулами такой древности, какие только на подобных лоханках еще и сохранились. Тридцать дураков на трех дежурных контролеров, на каждого лопуха не более двадцати минут. Так что не до физиономистики. Контролер смотрел на дисплей: главными были вовсе не те вопросы, какие надлежало задать, и не ответы, которые полагалось выслушать, а происходивший одновременно тонкий поиск в сознании и мике анализируемого вахлака: если есть у него не то что камешек, но хотя бы маковое зернышко за пазухой — на дисплее плавно струящиеся кривые сразу же выдадут лихой степ; тогда вахлаком (который может оказаться и вовсе не вахлаком) займутся другие специалисты. Бывало такое. Но… но не на этот раз. Все рутинно: четкие мысли первого ряда (о еде, о приюте, о бабе, о работе, о деньгах), мыслишки все как на подбор неразвернутые — из двух слов. Рутина. Да и трудно ожидать другого: те, кто чего-то стоят, едут не по вербовке, а по персональным приглашениям, и не в третьем классе, и разговаривают они совсем по-иному… А вся история его жизни — вот она, на дисплее, надо только уметь прочесть. Родом — из глухого селения, пахал землю, потом отбывал воинскую… Действительно, глухомань какая — эта Кантра: в войска идут по обязанности, не по своей охоте. Прослужил — ого, шесть годиков… это их тамошние годы, значит, по конвенционному счету — сколько же? Восемь с половиной, вот как. Тут мы отметочку поставим, ярлычок: это может кого-то и заинтересовать. Столько времени в войсках, выходит, как-то пообтесали его там и это ему пришлось по вкусу. А почему бы и нет? Кормят, поят, одевают, чего еще? Ну а что же такое приключилось, что пришлось мужичку из армейской жизни уходить в гражданскую? Вряд ли по своей воле. Физически здоров, это на дисплее показано было в самую первую очередь. Может, сильно закладывал за воротник? Это бывает с людьми. Ну-ка, ну-ка? Вот тебе раз: и в этом не грешен. И по наркоте — ноль. За что же это его шуганули? В его памяти это наверняка застряло, если даже сам он этого и не понимает. Точнее наводочку, точнее…

— Ты чего затылок чешешь, Пахтор?

— Да зазудело чего-то, кан…

— Неприлично ведешь себя.

— Виноват.

Ага, вот она, причина! Ясно же, что сохранилась в памяти, уцелела формулировочка. Прелестная, надо сказать, причина: «Вследствие прекращения работ по его специальности». Блеск, а не статья! Кто и захочет, не сразу поймет. На самом же деле все очень просто. Пришла техника нового поколения, помощнее старой, но и посложнее, конечно. А у этого — и не у него одного, надо думать, — мозги уже задубели, и новые штучки ему оказались не по зубам. Может, даже успел сломать что-то, но скорее — заранее поняли: обязательно наломает дров, если допустить до новинок. С ними легче разберутся молодые, у них мозги поизвилистее — пока что. А таким, как этот вот молодец, — выходное пособие в зубы, равнение на проходную, шагом марш! — и точка. Это раньше, да и не в таком мирке, как эта его Кантра, его запихнули бы в какой-нибудь дальний гарнизон — и кукуй там до полной выслуги. Но на таких мирах, как Кантра, и нету вовсе дальних гарнизонов, там и воевать не с кем, армия там лишь для участия в разных операциях федерального или субфедерального масштаба, то есть только космические войска, инженерные, флот и космопехота. В таких войсках содержать одного солдата или корабельщика стоит ого сколько. И потому всякий, кто уже не может полностью соответствовать требованиям, получает напутствие коленкой под зад. А уж на гражданке — одному повезет, другому нет; этому вот явно не посчастливилось.

С этим делом ясно. Ну-с, а какие тут рисуются его взаимоотношения с некоторого рода службами? Это ведь тоже кое-кого всегда заботит… Запустим-ка щуп еще разок в самую его потаенную память…

Ничего. Чисто. Да и трудно было ждать другого. Он тупарь. А Службам такие к чему? Да его нормальный ребенок вокруг пальца обведет. Трехлетний.

Ну, что: все ясно. Еще послушаем его на уровень откровенности — и хватит.

— В армии-то кем служил?

— Не «кем», а солдатом. А потом уже и капралом.

— Какая, ты говоришь, твоя специальность?

— Как?

— Специальность, я спрашиваю. Чем занимался в армии? Из чего стрелял? На чем летал? А может, не летал, а ползал? Или с неба прыгал? Род войск?

— Прямо так и спросил бы. Войска — инженерные. Двадцать второй монтажный батальон. Монтер-капрал Пат Пахтор.

— Не самый лучший монтер, наверное, если пришлось уйти?

— По генеральному сокращению. Все, что полагалось, построили. Не понимаешь — чего вякаешь?

— Опять грубишь. Ты и там так разговаривал? В армии?

— А я не в армии.

Твоя воля, Создатель! Тут никаких нервов не хватит. Терпение лопается.

— А на гражданке? Работал — где? Что строил?

Это вопрос на самооценку.

— А-а. Да… как бы сказать. То тут, то там. Делал, что скажут. То одно, то другое. На сборке и установке, значит. И на поверхности, и на подземных, два месяца — наверху, вешали спутник…

— Что приходилось монтировать?

— Ну, что прикажут, то и…

Просто тоска с ними. Но, хвала Всевышнему, его время вышло. Послать на последний тест — и пусть катится куда следует. Но сперва, как положено, ободрить.