Владимир Михайлов - Время Разителя

И подумать только, что это он сам, доктор Тазон, виноват если и не во всем, может быть, то, во всяком случае, в основном: не раскусил вовремя, не угадал, не разоблачил мерзавца, так убедительно игравшего роль преданного ассистента. Да, напрасно он тогда не воспользовался случаем и не посадил Сегота под экстрактор, как тот вызвался было… Хотя вывернулся бы наверняка, предатели и шпионы хитры и умеют находить выход из любого положения.

Ощущение вины подсказывало Тазону, что сейчас он обязан идти на любой риск, ставя на карту даже собственную жизнь, чтобы каким-то способом выйти на связь с Элюром или Сакростом — если его корабль еще не стартовал — и без обиняков поставить их в известность о происходящем, не скрывая и самых мрачных перспектив. Большего он сделать не может. Но они — Элюр и Сакрост — еще в состоянии овладеть обстановкой и поставить все под контроль.

Связь! Но каким образом? Всю аппаратуру у него догадались отобрать — и карманный пульт, служивший для связи с QS из любой точки на планете, и мобил прямого выхода на Элюра и Сакроста, первых двух лиц этого мира. Больше воспользоваться было нечем. Кроме разве что…

Да. Кроме разве что собственного мика. Который можно попытаться использовать для прямой подсознательной связи с миком самого Элюра. Разумеется, мик любого Высшего лица надежно заблокирован от посторонних вторжений. Однако, став Третьей персоной, Тазон получил в свое распоряжение и код прямой, в обход компьютера, связи с первыми двумя. И если он сейчас сумеет этим воспользоваться… Жаль, что не успел попрактиковаться в такой связи, — он ведь только что получил ее, и кто мог бы подумать, что…

Сейчас же. Немедленно. Отстраниться от всего в мире. Ни о чем другом не думать. Собрать всю свою энергию. Отдать ее мику. Сформулировать кратко: «Крат и Сегот — предатели. Адмирал и навты — на свободе. Спасайте „Пигмей“!»

Тазон расслабился в кресле, в котором сидел. Закрыл глаза. Замедлил дыхание. Отключил свой слух. Последним до него донеслось:

— Что он — вырубился, что ли?

— Похоже на то. Ну-ка… Пульс есть, замедленный.

— Уснул со страху, похоже?

— Ну, пускай поспит. Это не опасно.

«Кан Элюр, кан Элюр, здесь Тазон, срочно, срочно!..»

Как в вату. Сперва. Но постепенно…

«Вы, Тазон?» Едва уловимо. «Что там у вас?»

«Докладываю…»

Они вошли в корпус и приближались к нам — хотя и не очень быстро, потому что женщину Канус тащил на плече: она, похоже, совсем обессилела, если только…

— Канус! Она что — без сознания?

— Да не знаю, — сказал он, опуская ее на пол и переводя дыхание. — Недавно была жива. А сейчас…

Я опустился на колени. Не сразу нашел слабенький, редкий пульс. Подняв голову, сказал инженеру:

— Будут искать меня — я вот с ним, понесем ее в бывший метаморф-два — на реэкстракцию.

Он только кивнул.

Моя головная боль усилилась до того, что я и сам мог потерять сознание. За все приходится платить, Ра, за все — за судьбу жены, за чужие секреты и за неимоверно разбухший мик, вобравший в себя все из Гека, что имело смысл сохранить для будущего. Хорошо, что корпус, где работал я — в бытность Пахтором, — почти рядом. Уф. Донесли. Где Крат? Показывает, куда ее и как. Что-то бормочет…

— Что ты говоришь?

— Подать-то мы можем, но режим я еще не рассчитал. А вдруг…

— Иначе — сам видишь — ей осталось несколько минут. Весь ресурс выкачан. А мы будем его возвращать. До исходного рубежа… Тебе чего?

Это Канус схватил меня за рукав:

— Ра, это что… Что ты говоришь: эта старуха — разве?..

— А ты не разглядел? За столько времени?

Впервые в жизни мне удалось увидеть, как краснеет опытный разведчик. Да и в последний раз, наверное.

— Ну, — сказал он, оправдываясь, — вообще-то не я, а Чугар. Как только они изолировали планету, я не смог…

— Это сохрани для вечернего чая. А сейчас…

Я умолк, глядя, как меняется, оживает, молодеет ее лицо под защитным полевым куполом. И вот со стенда до меня донеслось слабое:

— Эй…

Я повернулся. Увидел. И отключил защиту. Склонился к молодому лицу. Оно показалось мне прекрасным. Да не показалось: было.

— Люча, милая…

Она проговорила, уже более четко:

— Проси прощения за свое…

Да, характер моей жены не изменился.

— Прости, Люча. Сам не знаю, что тогда на меня напало…

— Прощаю. Теперь можешь меня поцеловать.

И только потом, когда губы оторвались от губ:

— Спасибо, Ра…

Тина что-то читала, когда Крат вошел, замедлив перед домом шаги, чтобы она не встревожилась раньше времени. Наклонился к ней, поцеловал, прошептал обязательные слова и услышал такой же ответ, сопровождавшийся улыбкой — единственной в мире, по его твердому убеждению.

Не хотелось, очень не хотелось разрушать тот мир безмятежного покоя, в котором его жена пребывала — здесь, в прекрасном доме, в зимнем саду, где не нужно было вспоминать о черной каменной бесконечности снаружи. Но сейчас у него другого выхода не было. И он сказал:

— Тина, не волнуйся, жизнь моя, но…

Она чуть шевельнула дугами бровей.

— Что-то случилось, Ас?

Он глубоко вздохнул. Но резкий звук срочного вызова помешал ответить ей. Крат вынул мобил. Отозвался.

— Крат, это вы? Где вы сейчас?

Это Элюр.

— Я на минуту заехал домой, кан Элюр.

— Вы не сбежали?

— Кан Элюр!..

— Не обижайтесь, Крат. Только что со мной говорил Тазон; или он сошел с ума, или… Что там у нас с «Пигмеем»?

— Полагаю, сейчас его уже грузят в контейнер. Я отсюда поеду прямо в порт — прослежу за погрузкой на корабль. Сакрост уже там?

— Где же ему быть еще? Черт знает что такое: я чуть не поверил… Там нет никаких беспорядков?

— Все по программе, кан.

— Хорошо. И все же… Послушайте, дождитесь дома — я высылаю к вам охрану, она проводит вас в порт и обратно — ко мне, для полного доклада.

— Как прикажете. Хотя, уверяю вас, никакой опасности…

— Делайте, как я говорю.

— Разумеется.

Крат выключил аппарат.

— Тин, мы уезжаем немедленно. Покидаем наконец планету. Мы давно этого хотели, верно? Вот сейчас.

Она медленно покачала головой:

— Мы никуда не поедем, Ас. Или — если хочешь — ты один. Я — нет.

— Тин! Улару осталось существовать…

— Не объясняй, хороший мой. Я знаю все то, что известно тебе. Ты ведь не ставил блоков от меня, правда? Жена должна знать о своем муже все, потому что он ее сильная половина.

Крат растерялся лишь на мгновение.

— В таком случае — почему же?..

Она вздохнула.

— То, что ты открыл, — колоссально, правда?

— Ну… да, можно так назвать.

— И фирма воспользовалась тобой и всем этим — не для блага миров, да?

— Н-ну…

— Именно так. Фирма погибнет вместе с планетой, понимаю. И с нею — все зло, которое она совершила и еще собиралась. Я правильно поняла?