Владимир Михайлов - Время Разителя

— Имею для тебя от силы десять минут. Так что излагай кратко. Еще не совсем пришел в себя, верно?

— Пожалуй, да, — признал я очевидный факт. — А вот ты выглядишь, словно и не покидал кабинета, могу только позавидовать. Что, вашего брата — генералов Службы — специально обучают быстро восстанавливаться?

Он усмехнулся:

— Для нашего брата каждый выход в поле мало чем отличается от курорта, потому что там нет начальства, а оно-то и является главным раздражителем, поскольку противника нейтрализовать можно, а начальство — нельзя. Так что там я отдохнул душой, а с телом справляться все мы обучены, верно? Вот и тебя сейчас наверняка беспокоят не боли в суставах, а нервы, нервочки, всякие ночные кошмарики. Так? Но это, как известно, дело поправимое.

Я кивнул, но внес корректив:

— Верно. Но в первую очередь не мои нервочки.

— Да, — сразу же согласился он. — Хорошо, когда жена — коллега, но, как сказал некогда великий поэт, «хорошо, да как когда». Переживает?

— Сильнее, чем ожидалось.

— Ясно. Зашел бы к вам, попробовал ее разговорить, но, сам понимаешь, как всегда после выхода тут накапливается столько всякого, что не сразу расхлебаешь. Ты ведь с этим пришел? Хотел пригласить в гости? Но, видишь ли…

Я покачал головой:

— Так далеко мои планы не заходили. Нет, я со скромной просьбой.

Похоже, мои слова его успокоили: он даже немного расслабился в кресле. Другой бы и не заметил этого, но я-то знаю его достаточно давно и хорошо.

— Ну, излагай. Все, что в моих силах…

Я постарался как можно короче объяснить наш с Лючаной замысел. И ожидал, что в ответ он, улыбнувшись, скажет: «Ладно, принимаю к сведению, в случае чего окажем тебе содействие…»

Получилось, однако, по-другому. Когда я умолк, он несколько секунд помолчал, потом встал и кивнул мне:

— Давай-ка перейдем в рабочую обстановку.

Это означало, что мне следовало занять клиентское место перед большим пультом. Сам он воссел на свою пятиногую вертушку напротив. И только после этого проговорил:

— Похоже, этот номер у вас не пройдет.

— Почему? Там же сейчас вроде бы все спокойно. Я слежу за информацией по общим каналам…

— А я — по специальным, — перебил Иванос. — И она, скажу тебе, сильно отличается от публикуемой. Сейчас загружу. Читай.

Он кивнул в сторону одного из мониторов. Я принялся читать один текст за другим и с каждой страницей понимал, что он прав. Иванос же попутно комментировал:

— Вот запрос на выдачу тебя, поскольку на Армаге — а Топси ведь формально область их интересов — на тебя заведено дело по обвинению в нарушениях тамошнего законодательства по статьям, предусматривающим фальсификацию документов, незаконное владение оружием, попытку похищения государственных секретов, а также связь с криминальными элементами, и прочее, и прочее. А помимо того, по Улару в отношении тебя начато преследование и вчинен гражданский иск, поскольку исчезновение Улара ставится тебе в вину как организатору действий, приведших к такому результату.

— Гм, — промычал я. — Просто удивительно, что я еще на свободе. Во сколько же они оценили ту планету?

— А ты не юродствуй. Дело-то официальное. Не приди ты сам, пришлось бы мне приглашать тебя. Хорошо еще, что это попало ко мне.

— Знал бы, — сказал я, — взял бы с собой хоть зубную щетку.

— Давай без шутовства. Некогда. Сам понимаешь, выдавать тебя им никто не собирается, и этот их запрос я замариную по высшей категории — просто время должно пройти. Но это еще не все. Смотри дальше.

Я посмотрел. И не только на то, на что он хотел обратить мое внимание. Но при помощи третьего глаза попытался разглядеть и еще что-нибудь интересное. Все было надежно заблокировано, так что увидеть удалось очень немногое — и оно для нас с Лючей никакого интереса не представляло. Поэтому я сдался:

— И до нее добрались? Неплохо работают, не ждал от них такой прыти, честное слово.

— Теперь понятно, да? И тебе, и Лючане показываться там, куда Армаг досягает — а уж на Топси они как дома, — скажу без преувеличения — самоубийственно. Так что этот ваш вариант не проходит ни с какой стороны. Плюньте и забудьте.

Ничего другого и не оставалось.

— Ладно, — сказал я, — спасибо за исчерпывающую информацию. Недаром у меня было такое ощущение, что надо тебя поставить в известность, вопреки моим привычкам. Если позволишь, когда изобретем новый план, снова тебя побеспокою, а то, может, меня и еще где-нибудь объявили в розыск. А куда-то нам улететь нужно. Люче в первую очередь. Иначе мы ее потеряем как нормального человека.

— В этом никто и не сомневается. А что касается новых планов…

Тут Иванос умолк и молчал не менее двух минут — для него это было совершенно необычным. Настолько, что я не решился прервать это безмолвие и терпеливо ждал. Он не смотрел на меня, прикрыл глаза веками, наверное, чтобы мой несколько растерянный вид не мешал ему соображать. А когда снова посмотрел на меня, в его глазах ясно обозначилась мысль.

— Знаешь, Ра, — произнес он с той интонацией в голосе, которая должна была свидетельствовать о полной откровенности, задушевности и доброжелательстве, — пожалуй, ты пришел как раз вовремя: похоже, я смогу вам помочь. Поскольку давно известно, что лучший отдых — это смена занятий, я могу предложить вам кое-что хоть сейчас… Понимаешь, тут назревает одно, прямо скажем, необычное дело и с минимумом риска, чтобы не сказать вообще без риска, зато — незнакомые места, небывалые впечатления, бездна новой информации…

Может быть, он говорил бы еще долго, но я остановил его одним только словом:

— Нет.

И пока он еще не пришел в себя, добавил:

— Никаких операций. Никаких задач. Никакого подчинения. Разве я не с этого начал?

— Начать можно с чего угодно, важно — чем закончить.

— От нас обоих — сердечная благодарность за заботу. И полный отлуп.

— Не узнаю тебя. Ты бы хоть поинтересовался, в чем дело…

— И слышать не хочу. Я прекрасно понимаю: как всегда, людей не хватает, проблем куда больше, чем оперативников, и тому подобное. Но мы хотим отдохнуть — и ничего больше. Без приключений. Без нервотрепок. Без контактов. Наедине с природой, вот как. Извини, что потревожил тебя не вовремя. И желаю успехов. — Я встал с кресла. — Пока!

Однако он жестом удержал меня:

— Не дури. Ты обратился ко мне — и хочешь, чтобы я отпустил тебя без всякой помощи? Когда это я позволял себе такое? Скажи: какие условия вам нужны, чтобы восстановить форму как можно скорее? Сформулируй точно.

Я насторожился:

— Брось, Ив, ты не бываешь добреньким задаром. Хочешь все-таки держать нас на поводке?

— Не исключено, — признал он. — Сейчас об этом никакого разговора больше не будет — именно потому, что вы не в том состоянии, чтобы заниматься делом. Однако в моих интересах, чтобы такая возможность возникла хотя бы в ближайшем будущем. А для этого, как я понимаю, надо найти местечко, наибольшим образом соответствующее вашим пожеланиям.