Никита Калинин - Под сенью исполинов. Том 2 [СИ]

Троица в Изумрудном городе совершенно точно командовала остальными, кто имел пару. Выходило, эта их особенность развивалась. Или усугублялась…

Когда они достигли огромного белокаменного крыльца замка-лабиринта, уходящего по обеим сторонам в даль, у Вики уже не оставалось ни малейших сомнений, что соискатели болезненно тяготели к чужому искусству. Потому как на пути попалось невероятное количество не только изваяний, но других и произведений: картин, музыкальных инструментов, мозаик, которые были вынуты из родных зданий прямо с кусками стен. Складывалось впечатление, что у самих белотелых и вовсе не было собственной культуры. Что культура их — собирательство, захват и мародёрство.

Поднимаясь по ступенькам вслед за аборигеном, Вика вслушивалась в себя. Задавалась вопросом — чего теперь она добивается, какая у неё цель? Сбежать? Убить его? Что делать теперь? А если он не врёт? Если сказанное им — правда?..

А всё сказанное им и было правдой. Чем же ещё?! И наиотличнейшее тому доказательство — отсутствие у самой Вики части левой руки.

— Соискатели преследуют… ту же цель… что и мы… с тобой… моя Виктория… — говорил абориген не оборачиваясь. — Они хотят… завладеть Дитём… Тогда они… снова смогут… неконтролируемо размножаться… расти, как… опухоль… как рак галактики… Ведь они… обеспечат себя… пищей… в неограниченных… количествах… Пища — их главный… ресурс…

— Есть же заготовки… — неуверенно проговорила Вика, выглядывая вперёд из-за плеча аборигена. До верху оставалось не так много, но подъём уже порядком измотал.

— Заготовки на поверхности… опасны даже… для них… Заготовки жадны… до чужой боли… Ведь боль… сопровождает рождение… И они… хотят быть… причастны к рождению… хотя бы таким… образом… Соискателям нужны… насильнорождённые… Это заготовки… наделённые Дитём… разумом… Как те белотелые… что мы… только что… видели… Как я… Но я сотворил… себя сам… Я обманул… старуху Кислых… И теперь… рождаюсь снова… и снова… Я…

Абориген неожиданно замолчал и остановился на последней ступеньке, словно бы вид громадных арочных дверей и баллюстрады над ними его шокировал. И тут всё было белым. Белые стены, белый пол, иногда выглядывающий из тумана, белые чудовищно большие створки дверей и белые же ручки на них. Ну, почти всё. Слева невдалеке чернел широкий и длинный — метров десять сверху вниз — пролом в стене, от которого во все стороны устремлялось множество толстых трещин.

Вика проморгалась — почему-то пролом смещался, а трещины от него будто бы шевелились. Марево?.. Как с теми шпилями?..

— Беги…

Но вместо того, чтобы последовать совету, Вика медленно пятилась. Она не могла оторвать взгляда от антрацитово-чёрного «пролома», который, перебирая десятками «трещин», текуче сполз со стены на пол. От раздвинутых мандибул, следы которых приводили её в ужас, когда она пыталась помочь Александру Александровичу.

Это была она…

Смерть.

Абориген не выстрелил ни разу. Карина сцапала его, словно парализованного, просто как тряпичную куклу, безвольную и податливую — «бельгийское дерьмо» со стуком упало в туман. Когда гадина перевернула его к себе спиной, Вика сдавленно пискнула. Не было больше того тяжёлого взгляда выцветших, видевших всё на свете глаз. Взгляд аборигена блестел, полный дикого, оголтелого ужаса и немого вопля. Осколков его воли только и хватило на последнее движение — тканевый лоскут слетел с шеи, оголив не вымазанный глиной участок. Так он надеялся умереть хотя бы при следующей перемене — ему оторвало бы голову…

Оцепенение сшибло хрустом человеческого позвоночника. Вика бросилась прочь, ничего перед собой не видя, но не сделала и трёх шагов — врезалась во что-то почти горячее и упала в туман.

Прямо перед ней стояло жуткое чудовище с огромной головой, без рта и носа, с четырьмя многосуставными руками, бледное, тощее, трясущееся не то холода, не то от голода. А на безобразной морде живо горели маленькие раскосые глаза над по-монгольски выступающими скулами.

— Роберт?..

Первый лежал в полусотне метров от придавленного валуном модуля. Будто устав с дороги, он развалился на большом голыше, торчащем из песка почти идеальной полусферой: руки в разные стороны, крупнокалиберная винтовка тут же, сбоку, троекрестие маски мечтательно в неземное небо — отдыхает.

— Белотелые, — сообщил Роман, обойдя неподвижное экзотело сбоку.

Прямо по центру живота зияла сквозная дыра — геометрически идеальный круг. Будто аккуратный цилиндр вынули.

— Движения нет, — доложил Иван с «телячьего языка». — Наблюдаю три неподвижных объекта в полукилометре к северу. Лежат.

— Не проморгай никого.

Второй стоял почти у самого входа, некогда забаррикадированного переплетеньем проволоки. Огромный, белоснежный с кофейно-кремовыми вкраплениями, он прислонялся усеянной зачехлёнными ракетами спиной к скале, и будто бы просто кого-то ждал. Было предельно ясно, что это не «Оса».

«Тяжёлый боевой автоматизированный комплекс „Тур“, модель два-М, образец две тысячи тридцать пятого года» — подоспел Ординатор. Дальше пошли тактико-технические характеристики, но Роман оборвал бестелесного. Назначение «Тура» было ясно даже малым детям. Это двуногая тяжёлая бронетехника Альянса, крайне эффективная как раз в условиях пересечённой местности, где машины на традиционном ходу, гусеничном или колёсном, пройти не могли. Например, в горах.

Но не настолько эффективная, чтобы справиться с белотелыми. На кой бросать в бой с юркой пехотой, работающей строго парами, неповоротливого мастодонта весом две тонны и способного калибром дробить скалы, не говоря уже о наспинных управляемых ракетах?

Роман очень надеялся на банальную перестраховку тех, кто его сюда послал. Потому как, если это прямой расчёт, то на Ясной ещё сохранились для них сюрпризы…

Он раскрыл бело-кремовую «Осу» на камне очень легко. И оказалось, что до него это уже проделывали.

— Не оставляют трупов, — заметил Буров, глядя на пустое место оператора.

— Кушать хосеса, — нервно хихикнула Рената.

Внутри обнаружили кисть. Очевидно, она никак не вылезала, и белотелые рванули тело оператора, да так, что она оторвалась, оставшись внутри недораскрытой части. Но удивляло другое: кисть принадлежала чернокожему мужчине.

Со вторым они повозились. Было видно, что достать труп оператора для белотелых было очень важно. Настолько, что для этого они выворотили смотровые тримплексы, у не имеющего головы «Тура» расположенные широким рядом поверху. Кровь по краю проёма говорила о том, что убитого бронеходчика вынимали по частям…