Кордвейнер Смит - Инструментарий человечества [сборник litres]

Род понял, что у него мерзнут ноги. На крыше их согревало солнце, несмотря на холодный, соленый, влажный воздух чудесных земных «морей». Здесь, внутри, было просто высоко, холодно и по-прежнему влажно; он никогда прежде не сталкивался с влажным холодом, и это ощущение было неожиданно неприятным.

К’мелл пришла в себя и встряхнулась как раз в тот момент, когда они увидели офицера, идущего к ним из другого конца огромной комнаты.

(Позже она рассказала Роду, что пережила, пока была без сознания.

Сначала она услышала зов, которого не могла объяснить. И потому предупредила Рода. «Ойкасус», само собой, оказался О’йкасусом, настоящим именем обезьяны, которую Род звал О’гентуром.

Затем, почувствовав, как уплывает в полусон, обхваченная сильной рукой Рода, она услышала трубы, две или три, играющие различные отрывки одного и того же затейливого, очаровательного музыкального произведения, иногда соло, иногда вместе. Если бы человек или робот-телепат заглянул к ней в разум, пока она слушала музыку, он бы увидел чувствительную девушку-кошку, которая подключилась к одному из многочисленных телепатических развлекательных каналов, что заполняли пространство Земли.

Наконец начались послания. Они не были зашифрованы в музыке. Музыка вызывала образы в сознании К’мелл, поскольку та была самой собой, уникальной, неповторимой. Определенные фуги и даже отдельные ноты касались ее памяти и эмоций, заставляя разум вспомнить старые, полузабытые ассоциации. Сперва она подумала: Птицы кричат в вышине… – как в песне, которую пела Роду. Затем увидела глаза, проницательные глаза, горящие знанием и одновременно влажные от смирения. Потом она почувствовала странные запахи Глубины глубин, рабочего города, где недолюди поддерживали цивилизацию на поверхности и где скрывались недолюди-преступники, которых не замечали человеческие власти. Наконец она увидела Рода, сходящего с крыши своей размашистой севстралийской походкой. Все это складывалось в простой вывод: она должна привести Рода в забытые, заброшенные, запретные залы Безымянного – и быстро. Музыка в ее голове смолкла, и она очнулась.)

Офицер подошел к ним.

Окинул их пытливым, сердитым взглядом.

– Все это очень странно. Исполняющий обязанности комиссара не верит, что здесь голубые люди. Мы все слышали о них. И все же мы знаем, что кто-то взорвал телепатическую эмоциональную бомбу. Такая ярость! Половина людей в этой комнате рухнула на пол, когда она сработала. Использование этого оружия полностью запрещено в атмосфере Земли.

Склонив голову, он посмотрел на них.

К’мелл хранила благоразумное молчание, Род практиковал абсолютно глупый вид, О’гентур напоминал умную, беспомощную обезьянку.

– Что еще более странно, исполняющий обязанности комиссара получил приказ отпустить вас, – продолжил офицер. – Получил, когда делал мне выговор. Откуда кому-то известно, что вы здесь? И, кстати, кто вы такие?

Минуту он с любопытством смотрел на них, затем старые привычки взяли верх.

– Кому есть до этого дело? – рявкнул он. – Идите. Убирайтесь. Вы недолюди, и вам запрещено находиться в этом зале.

Он повернулся к ним спиной и ушел.

– Куда мы идем? – прошептал Род в надежде, что К’мелл скажет: они могут спуститься на поверхность и увидеть саму Старую Землю.

– Вниз, на дно мира, а затем… – Она прикусила губу. – А затем еще ниже. У меня есть инструкции.

– Нельзя ли мне выкроить часок и взглянуть на Землю? – спросил Род. – Конечно, вместе с тобой.

– Когда смерть пляшет вокруг нас, словно дикие искры? Конечно, нет. Идем, Род. Скоро ты получишь свою свободу, если только кто-то не убьет тебя раньше. Веди нас, Ойкасус!

Они сделали всего несколько шагов – и резко остановились.

Род резко остановился.

Все трое обернулись.

Перед ними стоял человек – высокий, официально одетый; его лицо светилось умом, отвагой, мудростью и необычным изяществом.

– Я проецирую, – сказал он.

– Ты знаешь меня, – сказал он К’мелл.

– Лорд Жестокость!

– Усни, – приказал мужчина О’гентуру, и маленькая обезьянка свалилась на пол грудой меха.

– Я – лорд Жестокость, глава Инструментария, – сообщил странный человек, – и я буду говорить с тобой на очень высокой скорости. Тебе покажется, что пройдет много минут, но на самом деле это займет несколько секунд. Ты должен знать свою судьбу.

– Вы имеете в виду мое будущее? – уточнил Род Макбан. – Я думал, что вы – или кто-то другой – все устроили.

– Мы можем распорядиться, но не можем устроить. Я беседовал с лордом Редлэди. У меня есть на тебя планы. Возможно, они сработают.

Слабая, хмурая улыбка скользнула по лицу этого достойного человека. Левой рукой он предупредил К’мелл ничего не предпринимать. Прекрасная девушка-кошка шагнула вперед, затем подчинилась повелительному жесту, замерла и стала наблюдать.

Лорд Жестокость опустился на одно колено. Поклонился, гордо и непринужденно, высоко держа голову, запрокинув лицо вверх, глядя прямо на Рода Макбана. Не поднимаясь с колена, торжественно произнес:

– Однажды, молодой человек, вы поймете то, что видите сейчас. Лорд Жестокость, то есть я собственной персоной, не кланялся ни одному мужчине и ни одной женщине со дня своей инициации. С тех пор прошло столько лет, что я не люблю об этом вспоминать. Но я с радостью кланяюсь человеку, который купил Землю. Я предлагаю тебе свою дружбу и помощь, предлагаю без мысленных оговорок. Теперь я встану и поприветствую тебя как своего младшего товарища.

Он выпрямился и протянул Роду руку. Род, по-прежнему ошеломленный, пожал ее.

– Ты видел труды некоторых людей, которые желают тебе смерти. Я помог тебе уцелеть (и обещаю, что человек, отправивший паука, будет очень долго и горько раскаиваться в этом). Другие люди станут охотиться на тебя за то, что ты сделал, или за то, кто ты такой. Я хочу, чтобы ты сохранил свою собственность отчасти и жизнь в целом. Ты получишь ценный опыт – если выживешь. Без меня у тебя нет шансов. Поправлюсь: у тебя есть один шанс из десяти тысяч уцелеть. Со мной, если ты будешь слушаться меня посредством К’мелл, твои шансы значительно вырастут. Более тысячи к одному в твою пользу. Ты будешь жить…

«Но мои деньги!» – в панике проговрил Род, сам не зная, что делает.

– Твои деньги – на Земле. Это и есть Земля, – улыбнулся мудрый, могущественный, старый чиновник. – С них берут колоссальные налоги. Такова ваша судьба, молодой человек. Запомни это – и будь готов с ней смириться. Когда я подниму руку, повторяй за мной. Ты понимаешь?

Род кивнул. Он не то чтобы боялся, но некая сердцевина у него внутри начала испускать животный ужас. Он не боялся того, что может случиться с ним; его пугала странная, дикая свирепость происходящего. Он и не догадывался, что человек или мальчик может быть таким одиноким.