Кордвейнер Смит - Инструментарий человечества [сборник litres]

Он поцеловал высохшую щеку, погладил тонкие, ломкие волосы, заглянул в голодные, полные ужаса глаза, словно это были глаза его любимого ребенка. И произнес весело и нежно:

– Дорогая, не обижай Диту.

Он прошел через корабельное фойе в святая святых – зал плоскоформирования.

Там его ждал стоп-капитан. В открытые иллюминаторы дули ароматные ветра мира Шермана, милой планеты.

«Ву-Файнштайн», лучший корабль в своем классе, не нуждался в металлических стенах. Он был построен по подобию древнего, доисторического поместья «Маунт-Вернон» [4] Плантация Джорджа Вашингтона на берегу р. Потомак (штат Вирджиния). и перемещался между звездами, заключенный в самоподдерживающееся жесткое силовое поле.

Пассажиры приятно проводили время, гуляя по траве, наслаждаясь просторными комнатами, болтая под великолепным подобием заполненного атмосферой неба.

Лишь ход-капитан в зале плоскоформирования знал, что происходит. Ход-капитан, рядом с которым сидели его светопробойщики, вел корабль от одного сжатия к другому, разгоряченно, суматошно прыгая сквозь космос – иногда на один световой год, иногда на сотню, прыг, прыг, прыг, пока корабль, повинуясь легчайшим касаниям капитанского разума, не преодолевал опасности миллионов миров, не возникал в точке своего назначения и не опускался, легко, словно перышко, среди себе подобных в аккуратной, приукрашенной сельской местности, где пассажиры могли завершить путешествие, будто скоротали денек в приятном старинном доме у реки.

Магно Талиано кивнул своим светопробойщикам. Стоп-капитан подобострастно поклонился с порога зала плоскоформирования. Талиано кинул на него суровый, но приветливый взгляд и с формальной, строгой учтивостью спро– сил:

– Сэр и коллега, все ли готово к джонасоидальному эффекту?

Стоп-капитан поклонился еще формальней.

– Воистину готово, сэр и господин.

– Замыкатели на месте?

– Воистину на месте, сэр и господин.

– Пассажиры в безопасности?

– Пассажиры в безопасности, сосчитаны, довольны и готовы, сэр и господин.

Затем пришло время последнего, самого серьезного вопроса:

– Мои светопробойщики прогрели свои пробойные установки и готовы к битве?

– Готовы к битве, сэр и господин.

С этими словами стоп-капитан отбыл. Магно Талиано улыбнулся светопробойщикам. У всех них мелькнула одна и та же мысль:

Как такой приятный человек смог прожить все эти годы в браке с каргой вроде Долорес О? Неужели эта ведьма, этот кошмар, когда-то действительно была красива? Неужели это чудовище когда-то было женщиной, а именно божественной и восхитительной Долорес О, чье лицо по-прежнему иногда мелькает на четыре-ди?

Да, он был приятным, несмотря на долгий брак с Долорес О. Ее одиночество и жадность впились в него, как вампир, но ему вполне хватало сил на двоих.

Ведь он был капитаном величайшего из межзвездных кораблей.

Светопробойщики еще улыбались ему в ответ, а его правая рука уже потянула церемониальный золоченый корабельный рычаг. Лишь этот инструмент на судне был механическим. Все прочее давно заменила электроника или телепатия.

В зале плоскоформирования возникли черные небеса, ткань пространства забурлила вокруг, словно вода у подножия водопада. За пределами этой комнаты пассажиры степенно разгуливали по ароматным лужайкам.

Выпрямившись в своем капитанском кресле, Магно Талиано почувствовал, как в стене напротив формируется паттерн, который через три-четыре сотни миллисекунд сообщит ему, где он находится, и подскажет, куда двигаться.

Он вел корабль импульсами своего мозга, которому стена служила превосходным дополнением.

Стена представляла собой живую кладку замыкателей – ламинированных карт, по сто тысяч на дюйм, и была спроектирована и построена на все возможные случаи для путешествия, в котором корабль всякий раз по-новому преодолевал наполовину неведомые просторы пространства и времени. Корабль прыгнул, как обычно.

Новая звезда сфокусировалась.

Магно Талиано ждал, что стена покажет ему, где он находится, собираясь (вместе со стеной) вернуть корабль в узор звездного пространства, переместить его посредством огромных прыжков из начальной точки в конечную.

Ничего не произошло.

Ничего?

Впервые за сотню лет его сознание узнало панику.

Здесь не могло ничего не быть. Только не ничего . Что-то должно было сфокусироваться. Замыкатели всегда фокусировались.

Он потянулся к ним разумом – и с отчаянием, выходившим далеко за пределы обычной человеческой скорби, понял, что они заблудились, чего прежде не случалось ни с одним кораблем. По какой-то ошибке – первой в истории человечества – вся стена состояла из копий одного замыкателя.

Хуже того, пропал замыкатель экстренного возвращения. Они были среди звезд, которых никто из них раньше не видел, возможно, всего в пяти сотнях миллионов миль от прежней точки, возможно, в целых сорока парсеках.

А замыкатель пропал.

Они погибнут.

Энергии корабля хватит в лучшем случае на несколько часов, после чего на них обрушатся холод, чернота и смерть. И это будет конец – конец «Ву-Файнштайна», конец Долорес О.

За пределами зала плоскоформирования «Ву-Файнштайна» у пассажиров не было повода осознать, что они повисли в абсолютной пустоте.

Долорес О качалась в древнем кресле-качалке. Ее мрачное старое лицо было обращено к воображаемой реке, что текла по краю лужайки. Дита из Великого южного дома сидела на кочке у ног тети.

Долорес рассказывала о путешествии, которое совершила в юности, когда лучилась красотой – красотой, что везде порождала лишь раздоры и ненависть.

– …стражник убил капитана, а потом пришел в мою каюту и сказал: «Ты должна немедленно выйти за меня замуж. Я пожертвовал всем ради тебя». А я ответила: «Я никогда не говорила, что люблю тебя. Было очень мило с твоей стороны ввязаться в драку, и, полагаю, это в некотором роде комплимент моей красоте, но это не означает, что я принадлежу тебе до конца жизни. За кого ты меня принимаешь?»

Долорес О испустила хриплый, отвратительный вздох, напоминавший шорох холодных ветров в заледеневших ветвях.

– Так что сама видишь, Дита, красота ничего не решает. Женщина должна быть собой, чтобы выяснить, кто она такая. Я знаю, что мой супруг и повелитель, ход-капитан, любит меня, потому что моя красота увяла, а что ему любить без красоты, если не саму меня ?

Странная фигура появилась на веранде. Это был светопробойщик в полном боевом снаряжении. Светопробойщикам не следовало покидать зал плоскоформирования, и было в высшей степени удивительно видеть его среди пассажиров.