Роберт Силверберг - Избранные произведения. I том

Чего-то.

— Хвала Аллаху, Владыке вселенной, сострадательному и милосердному, — робко пробормотала Джасмина. — Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его.

И снова:

— Хвала Аллаху, Владыке вселенной…

И снова.

И снова.

Боль была просто ужасающая. Казалось, она сейчас разорвет Джасмину.

— Авраам, Исаак, Измаил! — что-то начало ворочаться внутри, словно штопор, ввинчиваясь в ее плоть. — Мухаммед! Мухаммед! Мухаммед! Нет бога, кроме Аллаха!

Теперь в ее голосе не было робости. Пусть Мухаммед и Аллах спасут ее, если они на самом деле существуют. Что в них толку, если они не спасут ее, такую невинную, такую неопытную, едва начинающую жить? Позже, когда огненное копье потрошило ее внутренности, а тазовые кости, казалось, вот-вот треснут, из нее потоком хлынули другие имена: Моисей, Соломон, Иисус, Мария — и даже запретные индусские имена: Шива, Кришна, Шакти, Кали… кто угодно, только помогите ей пройти через этот ужас, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь…

Она вскрикнула три раза, коротко, резко, пронзительно.

Последний ужасающий спазм — и ребенок вышел из нее с поразительной быстротой, а за ним хлынула кровь, красная река, текущая неудержимо. Джасмина сразу поняла, что надвигается смерть. Что-то пошло не так. Из нее вытекут все внутренности, и она умрет. Спустя всего несколько мгновений после рождения ребенка на нее снизошло сверхъестественное новое спокойствие. Не осталось никакой энергии, чтобы закричать или даже взглянуть на малыша. Он лежал где-то между ее широко расставленными ногами; это все, что она знала. Утопая в крови и поту, она подняла руки к потолку, уронила их и обхватила свои пульсирующие груди, полные молока. Больше она не называла святых имен; вряд ли она сейчас помнила свое собственное.

Они тихо заплакала. Задрожала. Попыталась лежать совершенно неподвижно, чтобы не усиливать кровотечение.

Час прошел, или неделя, или год.

Потом в темноте где-то высоко над ней испуганный голос произнес:

— Что? Джасмина?! О, боже мой, боже мой, боже мой! Твоего отца это убьет!

Аисса, вот кто это. Наклонилась к ней. Сильные руки подняли ее голову, прижали к теплой материнской груди.

— Ты слышишь меня, Джасмина? Ох, Джасмина! Боже мой, боже мой! — и потом из горла мачехи вырвался горестный вопль. — Джасмина! Джасмина!

— Бэби? — спросила Джасмина голосом тише тихого.

— Да! Здесь! Здесь! Ты можешь видеть?

Джасмина не видела ничего, кроме красного тумана.

— Мальчик? — все так же еле слышно спросила она.

— Мальчик, да.

Сквозь туман, застилавший глаза, она как будто увидела что-то, лежащее на руках мачехи, — маленькое, розовато-коричневое, вымазанное в чем-то красноватом. Однако она хорошо расслышала его крик.

— Хочешь подержать его?

— Нет. Нет.

Джасмина отчетливо понимала, что происходит. Последние силы покидали ее.

— Он сильный и красивый, — сказала Аисса. — Великолепный мальчик.

— Ну, тогда я счастлива, — энергии у Джасмины осталось совсем немного. — Его зовут… Халид. Халид Халим Бек.

— Бек?

— Да. Халид Халим Бек.

— Кто отец, Джасмина? Бек?

— Бек. Ричи Бек, — и это было последнее, на что у Джас-мины хватило сил.

— Скажи, где он живет, этот Ричи Бек? Я найду его. Позор какой, рожать одной, в темноте, в этой ужасной комнате! Почему ты ничего не рассказывала? Почему скрыла все от меня? Я помогла бы. Я…

Но Джасмина Хан уже не слышала ее — она была мертва. Сквозь грязное окно в кладовую проскользнул первый луч утреннего солнца. Наступил день Рождества.

В восьми милях отсюда, у Стонхенджа, Пришельцы заканчивали свою ночную работу. На продуваемой ветрами равнине Солсбери, под руководством трех огромных чужеземцев, люди-рабы, используя ручные устройства наподобие пистолетов, испускающие яркое фиолетовое мерцание, выкорчевали все до одной древние каменные плиты знаменитого монумента с такой легкостью, словно это были вкопанные в землю чучела. И установили их по-новому. Те, которые составляли внешний круг, теперь выстроились в два ряда с севера на юг; те же, что входили во внутренний круг, образовали равносторонний треугольник, а шестнадцатифутовую плиту, которая возвышалась посредине, — люди называли ее Каменным алтарем, — установили в центре треугольника.

За осуществлением этого непонятного проекта с безопасного расстояния всю ночь наблюдала толпа из ближайших городков, примерно в две тысячи человек. Некоторые негодовали, другие огорчались, третьи оставались равнодушными, а кое-кто был даже очарован. Высказывалось множество теорий по поводу происходящего, но ни одна не выглядела достаточно убедительной.

Что касается Халида Халима Бека, родившегося в день Рождества в атмосфере боли и стыда, терзавших его мать, и печали, охватившей семью, он не собирался становиться новым Спасителем человечества, хотя по удивительному совпадению мог бы им стать. Тем не менее он выживет, несмотря на смерть матери, и в надлежащее время внесет свой маленький вклад в дело борьбы с ужасными существами, с такой высокомерной легкостью завладевшими миром, в котором он родился.

В первый день нового года, в половине четвертого утра по пражскому времени, Карл-Гейнрих Боргманн добился первого успешного контакта с коммуникационной сетью Пришельцев.

Он не рассчитывал, что это окажется легко, и так оно и вышло. Но он не рассчитывал и потерпеть неудачу, и тоже не ошибся.

— Привет, эй, кто там! — сказал он.

О системах обработки данных чужеземцев уже было собрано немало информации, бит за битом, один хакер там, другой тут, и так по всему миру. И несмотря на то что всемирная Сеть была сейчас далеко не такой всеобъемлющей, как раньше, до периода отключения энергии, получившего название Великого Молчания, большая часть добытой таким образом информации тут же распространялась по реконструированной хакерами Сети.

Карл-Гейнрих тоже был частью этой Сети. Под псевдонимом Техасский Вамп он поддерживал связь с другими европейскими и американскими хакерами, называвшими себя кому как в голову взбредет: Космический Сталин, Пираты Звездных Дорог, Адские Убийцы, Марс Инкорпорейтед, Мертбяк и Бандиты из Девятого Измерения. От них и от других таких же он добывал все возможные клочки информации о вычислительных системах Пришельцев, все, что было разбросано по Сети, крупинка здесь и частица там, обрывок оттуда и кусочек отсюда.

Толку, однако, было не слишком много. Большая часть носила явно гипотетический характер. Кое-что было целиком и полностью выдумкой своих создателей. Но… то там, то здесь, за два года и два месяца со времени Вторжения наиболее одаренные хакеры сумели откопать крошечные самородки фактов, которые, похоже, в самом деле имели ценность.