Роджер Желязны - Ночь в одиноком октябре [litres]

И я изложил все случившееся сегодня утром.

– Ты считаешь, это дело рук викария? – спросила она.

– Скорее всего. Он наиболее агрессивный из всех игроков. Но вовсе не поэтому я хочу навестить его. Надо выяснить, где находится комната, в которой он держит Линетт.

– Да, конечно, – согласилась она. – Если сейчас в его распоряжении находятся перстень Графа, икона Альхазреда да еще и пятигранная чаша, за эту неделю он может основательно подпортить нам настроение. Ты сказал, что они в каком-то смысле увеличивают его отвагу, и мне показалось, будто ты имел в виду саму церемонию, но он уже сейчас способен причинить немало вреда. Я спрашивала у хозяйки.

– В каком-то смысле да.

– Но ты ведешь себя так, словно это не важно.

– Я действительно считаю, что это не так уж и важно. Он был бы просто дураком, если б решил воспользоваться атрибутами таким образом, – здесь ему придется полагаться только на собственные возможности и силы. Атрибуты имеют свойство давать отдачу, если их использовать в неположенный срок. Если только викарий не настоящий мастер, в чем я сильно сомневаюсь, он больше навредит себе, чем кому бы то ни было.

– С чего ты это взял? Может, он действительно мастер?

– Сомневаюсь, чтобы мастер, обладающий силой, стал бегать по округе с арбалетом, стрелять летучих мышей и замышлять человеческое жертвоприношение, когда это абсолютно не нужно, – так, на всякий случай. Он не уверен в себе. Настоящий мастер старается не растрачиваться по мелочам и предпочитает не пользоваться искусственными методами наращивания сил.

– Ты меня убедил, Снафф. А что, если он чересчур сомневается в себе? Вдруг ему все равно вздумается опробовать на нас силу атрибутов – расчистить поле деятельности и заодно облегчить для себя заключительную стадию Игры?

– Если он настолько глуп, то и получит по голове.

– Но не забывай, ведь на кого-то он направит свой удар. И целью он может избрать вас.

– Я придерживаюсь принципа: тебе ничто не грозит, пока твоя душа чиста.

– Приму на заметку.

Когда мы достигли дома викария, Дымка обежала его и остановилась у задней стены здания.

– Вон там, – показала она, кивая на окно прямо у нас над головами. – Там комната Линетт.

– Мне не приходилось встречаться с ней, – сказал я.

– Как сказала Текила, девочка вот уже несколько недель сидит взаперти.

– Интересно, и надежны ее запоры?

– Насколько мне известно, сбежать ей не удалось. И я же рассказывала тебе: она прикована к кровати цепью.

– Толстой?

– Трудно сказать. Хочешь, чтобы я вскарабкалась туда и проверила еще раз?

– Да, наверное. Я вот думаю, викарий сейчас дома?

– Мы можем заглянуть в конюшню, посмотреть, там ли его лошадь.

– Давай.

Мы прокрались к небольшой конюшне и нырнули внутрь. Там было всего два стойла, и оба пустовали.

– Уехал по делам, – заключила Дымка.

– Что вам здесь нужно? – донесся чей-то голос с балок.

Задрав голову, я смерил взглядом ворону-альбиноса.

– Привет, Текила, – сказала Серая Дымка. – Так, проходили мимо, дай, думаем, зайдем, проверим, слышала ли ты уже о Растове.

Последовало секундное молчание, а вслед за тем:

– И что же Растов?

– Он мертв, – сообщила Серая Дымка. – Повесился.

– А змей?

– Уполз обратно в леса.

– Чудесно. Никогда не любила змей. Они нападают на гнезда, воруют яйца.

– А у тебя какие новости?

– Знаю только, что здоровяк снова объявлялся. В доме разразился шумный спор, он на какое-то время ушел в сарай и сидел там, забившись в угол. За ним пришел Дорогой Доктор, и они опять заспорили. И тогда здоровяк убежал в ночь. Хотя потом снова вернулся.

– Интересно. О чем же они там спорили?

– Не знаю.

– Ну ладно, мы пойдем. Пока.

– Ага.

Мы вышли из конюшни и снова остановились у дома викария. Серая Дымка обернулась.

– С той балки ей нас не видать, – сказала она. – Ну что, я полезла?

– Погоди, – остановил ее я. – Хочу попробовать один фокус, которому научился у Ларри.

Я приблизился к двери черного хода и оглянулся на конюшню. Белое пятно в поле зрения не объявлялось.

Поднявшись на задние лапы, сначала я оперся на дверь, чтобы сохранить равновесие, постоял так чуть, а затем, обхватив обеими передними лапами ручку двери, надавил на нее. И одновременно развернулся всем телом. Чтобы приноровиться, мне пришлось повторить то же самое трижды. На третий раз ручка подалась и повернулась достаточно, чтобы до слуха донесся едва слышный щелчок. Под моим весом дверь бесшумно провалилась внутрь. Я привел тело в нормальное положение и ступил в дом.

– Хороший фокус, – похвалила Дымка, идя шаг в шаг за мной. – Заклятий никаких не чувствуешь?

– Нет.

Плечом я прикрыл дверь, но не плотно. Так, чтобы потом ее можно было быстро открыть лапой, если придется отступать.

– Что теперь? – спросила она.

– Давай найдем лестницу. Хотелось бы выяснить, насколько прочны оковы девочки.

По пути мы остановились у кабинета, и Дымка показала мне чашу и череп в ней. Чаша, естественно, была самой что ни на есть настоящей. Я не раз созерцал ее в прошлом. Однако ни икона, ни перстень напоказ выставлены не были, а демонстрировать свои навыки взломщика на ящиках стола мне что-то не хотелось. Мы вернулись к поискам лестницы.

Лестницу мы обнаружили на западной стороне дома и поднялись по ней наверх. Серая Дымка провела меня к комнате Линетт. Дверь была закрыта, но это вовсе не означало, что она заперта на ключ, девочку-то держала цепь.

Я снова пустил в ход трюк с дверной ручкой, и на этот раз он сработал при первой же попытке. Надо будет еще чему-нибудь научиться у Ларри.

При виде нас глаза Линетт широко раскрылись.

– Ой, – только и смогла вымолвить она.

– Я пойду потрусь о нее и дам приласкать себя, – сказала Серая Дымка. – Людям это очень нравится. А ты пока займись цепью.

Вообще-то меня больше интересовали замки. Но только я принялся за дело, как услышал далекий стук копыт. Судя по всему, лошадь гнали во весь опор.

– Ой-ой, – проговорила Дымка в паузах между довольным мурлыканьем, тогда как девочка гладила ее и расписывала ее достоинства. – Текила, должно быть, видела, как мы вошли, поэтому полетела и подняла тревогу.

Я быстренько закруглился с осмотром. Цепь оказалась достаточно надежной, чтобы делать свое дело, и к кровати она была прикована внушительным замком. Замок, качающийся на ножке Линетт, размером был поменьше, но все равно с налету его не взять.

– Все, я узнал, что нужно, – сказал я.

Звук копыт приблизился к дому, обогнул угол, и до меня донеслось тяжелое дыхание лошади.

– Сваливаем отсюда! – крикнула Серая Дымка, спрыгивая на пол и устремляясь к лестнице.

Всадник как раз спешивался, пока мы скатывались на первый этаж. Секунду-две спустя я услышал, как хлопнула дверь черного хода.