Роджер Желязны - Ночь в одиноком октябре [litres]

– Никогда раньше не приходилось встречаться с великанами, – ответила леди, и он провел ее в дом.

То, что раньше стояло на полках, столах, на камине, теперь было разбросано по полу, покрытое белой пылью штукатурки. Джек стащил с дивана подушки, выколотил их, перевернул, водрузил на место и предложил Джилл присесть. Сквозь дверной проем виднелись разбитое зеркало и валяющиеся в передней трупы демонов.

Часы пробили без четверти двенадцать.

– Могу предложить вам рюмочку шерри, – сказал Джек. – С портвейном случилась одна досадная неприятность.

– Да, благодарю вас.

Он скрылся в кабинете и вернулся с двумя бокалами и бутылкой. Разлив напиток по бокалам, он поднял один из них и взглянул на Джилл.

– Что привело вас сюда? – спросил он.

– С момента, когда я в последний раз вас видела, прошел целый час, – ответила она, отхлебывая капельку шерри.

– Все верно, – ответил он, прикладываясь к своему бокалу. – Но мы довольно часто расстаемся. По сути дела, каждый день. И…

– Я имею в виду не только вас, но и ваш дом. Незадолго до этого по округе прокатился тихий звук – что-то наподобие позвякивания хрустального колокольчика, – и исходил он с вашей стороны. А когда я выглянула посмотреть, что происходит, ваш дом оказался поглощен непроницаемой тьмой.

– А, старая штучка, эффект хрустального колокола, – задумчиво произнес Джек. – Не сталкивался с таким со времен Александрии. Значит, никакого грома вы не слышали и молнии не полыхали?

– Ничего похожего.

– Что ж, неплохая работа, должен признать, хотя не могу сказать, что я в восторге, – пробормотал он, делая еще глоток.

– Это викарий руки приложил?

– Думаю, да. Скорее всего, он до сих пор жаждет отомстить Снаффу.

– Может, вам следует перемолвиться с ним?

– Я не верю, что существует какая-нибудь польза от предупреждений. Я предоставляю своим врагам только две попытки. Если же они не понимают, что их поступки – чистой воды безумство, и нападают в третий раз, то я их убиваю. Вот и все.

– Это он наслал на вас этих тварей? – кивнула она в сторону передней.

– Нет, – ответил Джек. – Они принадлежали мне. Но вырвались на свободу во время нападения викария. Похоже, было задействовано очень сильное заклятие освобождения. Жаль. У меня были на них некоторые виды.

Джилл поставила бокал на столик, поднялась, вышла в переднюю и осмотрела дохлых Тварей.

Вернулась она немного погодя.

– Впечатляет. И сам их вид, и то, что с ними сталось. – Она снова опустилась на диван. – Больше всего меня интересует, куда вы их теперь денете.

– Хм, – задумался Джек, вертя в пальцах бокал. – До реки далековато.

Я энергично закивал.

– Думаю, просто стащу в подвал и прикрою куском простыни или еще чем-нибудь.

– От них пойдут неприятные ароматы.

– От них уже идут неприятные ароматы.

– Верно. Но вы окажетесь в крайне неловком положении, если их останки обнаружат в вашем доме, а когда трупы начнут разлагаться, запах может навлечь визит официальных лиц.

– Согласен. Тогда, наверное, вырою яму поглубже и закопаю их.

– Но поблизости вы этого сделать не сможете, а они чересчур громоздки, чтобы тащить далеко от дома.

– И здесь вы правы. Может быть, у вас есть какие-нибудь соображения на сей счет?

– Нет, – просто ответила она, отпивая шерри.

Я гавкнул, и взгляды их обратились ко мне. Я кивнул на часы. Вот-вот должна была наступить полночь.

– Кажется, у Снаффа есть предложение, – заметила она.

Я кивнул.

– Ему придется подождать еще несколько минут.

– А я не хочу ждать, – внезапно повернулась ко мне Серая Дымка.

– Кошки, обычное дело, – ответил я.

– Что ты замыслил?

– Можно оттащить их к дому Оуэна и засунуть в его плетеные корзины. Потом закинем их на тот здоровый дуб, подожжем и сделаем ноги.

– Снафф, но это абсурд.

– Спасибо, что одобрила мою идею, – сказал я. – Сойдет за отличную хэллоуинскую [7] Хэллоуин ( англ . Halloween) – канун Дня Всех Святых ( англ . Hallowmas). День Всех Святых празднуется 1 ноября, а Хэллоуин – вечером 31 октября. Поскольку традиционно считается, что в канун Дня Всех Святых на свободу выходит разномастная нечистая сила, хэллоуин – праздник ряженых, розыгрышей и шутовства, но при этом обязательно страшного, пугающего. шутку, правда, чуть-чуть рановато, но ничего.

Часы пробили двенадцать раз.

Люди купились на мое предложение, и мы отправились претворять его в жизнь. И, о враги, и, о друзья, огонь в ночи расцвел.

Тарам-парам-парам.

Прошлой ночью, после проделанной работы, Джилл вернулась вместе с нами и помогла привести в порядок дом. Пока они распивали шерри, мы с Серой Дымкой потихоньку выскользнули на улицу и побежали к дому викария. Окна кабинета были ярко освещены, на крыше, рядом с каминной трубой, засунув голову под крыло, дремала Текила.

– Снафф, я пошла за этой проклятой птахой, – заявила Дымка.

– Не знаю, стоит ли. По-моему, время не самое подходящее.

– А мне плевать, – ответила она и исчезла.

Я остался один. Долгое время я оглядывался по сторонам, но ничего не происходило. Внезапно на крыше поднялась какая-то возня. Послышалось царапанье коготков, вверх взлетел шквал перьев, и Текила, ругаясь во все горло, умчалась в ночь.

Серая Дымка спустилась по водосточной трубе и подошла ко мне.

– Неплохая попытка, – одобрил я.

– Да ну. Я была неуклюжа. Она быстро отреагировала. Черт!

Мы направились назад.

– Так или иначе, пара бессонных ночей ей теперь обеспечена.

– Будем надеяться, – ответила она.

Прибывающая луна. Сердитая кошка. Перо на ветру. Осень наступает. Трава пожухла.

Утро принесло новое развитие нашей вчерашней шутки. В дверь поскреблась Дымка и, когда я вышел, сказала:

– Пойдем-ка со мной.

Я послушался.

– А в чем дело?

– Вокруг дома Оуэна пасется констебль со своими помощниками, осматривают следы вчерашнего пожара.

– Спасибо, что зашла за мной. Пойдем полюбуемся. Заодно повеселимся.

– Кто знает, – загадочно произнесла она.

Когда мы добрались до места, я понял намек, заключавшийся в ее последней фразе. Констебль и его люди вышагивали вокруг дуба, что-то замеряя, обыскивая каждую травинку. Обугленные остатки корзин и того, что в них находилось, были свалены на лужайке. Однако всего было четыре корзины, а на дерево мы затаскивали только три, это я хорошо помнил.

– Ой-ой, – вырвалось у меня.

– Вот именно, – подтвердила Дымка.

На земле лежало три обгоревших монстроподобных тела, а вот четвертый труп был самый что ни на есть человеческий.

– И кто это? – поинтересовался я.

– Оуэн собственной персоной. Кто-то засунул его в корзину и подпалил.

– Замечательная идея, – заметил я, – хоть и заимствованная.