Роджер Желязны - Ночь в одиноком октябре [litres]

– Джилл, – позвал он, – доставайте свою палочку.

Джилл сунула руку в карман накидки, извлекла волшебную палочку и подняла над головой. Странно, но прибывающий блеск плиты будто замер на пару секунд. Следом Джек достал свою палочку, поднял и нацелил на плиту. Я снова услышал тяжелые шаги, на этот раз звучавшие все ближе и ближе. Прямоугольник с новой силой засветился, внутри его, омываемая разноцветными волнами, открылась бесконечная бездна. Вопли из пламени костра раздались ясно и отчетливо:

– Иэ! Шаб-Ниггурат! Аве Черному Козлу!

Музыка зазвучала быстрее, луна, словно маяк, блистала в вышине. Ларри продвинулся еще на пару футов. Справа, из темноты, неожиданно возникла фигура экспериментального человека, направляющаяся к нам. Я глянул на Джека. На лбу его проступили капли пота. Было видно, что он вкладывает в силу палочки всю свою волю, весь свой дух, но тем не менее Врата продолжали расходиться.

Экспериментальный человек, раскачиваясь из стороны в сторону, приблизился к нам.

– Кис-кис, кис-ка, – выговорил он, остановившись прямо перед Джеком.

Кто-нибудь другой на его месте моментально скончался бы, но от здоровяка и без того несло смертью, поэтому ничего такого с ним не случилось.

Внезапно Врата замедлили движение, глубина их потускнела. Экспериментальный человек наклонился и резким движением сграбастал Серую Дымку.

– Отпусти меня сейчас же! – заорала Дымка. – Я не могу теперь отвлекаться!

Здоровяк присел на корточки перед огнем и принялся гладить ее.

Ларри снова двинулся вперед, он все полз и полз. Вновь внутри Врат открылась бездна. Мне показалось, будто в глубине зашевелилось какое-то щупальце. Что-то огромное, бесформенное устремилось к нам из Врат.

– Не получается, – услышал я тоненький голосок.

Я повернулся.

Из левого кармана пальто Джека вынырнула голова Бубона.

– Бубон, а ты что здесь делаешь? – спросил я.

– Должен же был я посмотреть на все, – заметил он, – чтобы удостовериться, что поступил правильно. Хотя сейчас я в этом не уверен.

Да, это определенно было щупальце, уже показавшееся из тьмы, бурлящая масса приближалась к Вратам…

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался я.

– Я просто подвальный крыс. Но подумал, что противники превосходят вас и силой, и числом, а мне очень хотелось, чтобы вы победили. Поэтому я поступил так, как мне казалось правильным.

– Что?! – зашипел я, начиная догадываться.

Темная масса была совсем близко, я почуял мускусный аромат надвигающейся рептилии. Экспериментальный человек отпустил Дымку и поднялся. Он снова подошел к нам. Ларри полз далеко слева. Из Врат вынырнуло щупальце, пошарило вокруг, наткнулось на правую ногу Морриса, обернулось вокруг нее и утащило тело внутрь. И почти сразу вернулось за Мак-Кабом. Последовала серия хлюпающих чавканий.

– Я устроил дело так, что, если им удастся устранить вас, они потом разгромят сами себя, – ответил Бубон.

– Каким образом?

Внутри возникло еще несколько громадных комков щупалец, все они наперегонки спешили к Вратам.

– Прошлой ночью я провернул одно дельце, – проговорил Бубон. – Я поменял палочки местами.

У меня в ушах зазвучал странный смех старого кота. Практически невозможно определить, когда они улыбаются. Древний кот вовсе не приказывал мне сбегать за палочкой.

«Carpe baculum» – «Хватай палочку» [8] Вот и выяснилось, что с латынью и у кота, и у пса все в порядке. Суть же, как всегда, в проблеме непонимания. .

Я взвился в воздух, схватил ее зубами и выдернул из руки Джека. Тот недоумевающе воззрился на меня.

В спины нам ударил ураганной силы порыв ветра.

– Нет! – раздался вопль викария.

Текила, захлопав крыльями, сорвалась с его плеча.

Повернувшись, я увидел, что Врата начали закрываться.

Тут по кругу прокатился рев, которым мог бы гордиться даже сам Ворчун, – Ларри навалился на викария. Они покатились по земле, перевалились через неподвижное тело Графа и сбили с его груди икону. Ветер подхватил их, понес к Вратам, и вместе они рухнули в бездонный провал. Джилл, ничего не понимая, продолжала размахивать закрывающей палочкой, волосы и плащ развевались на ветру. Джек, похоже, успел взять себя в руки. Он кинулся к сумке, пошарил в ней, извлек оттуда бутылку с портвейном пополам с шуршалами и швырнул ее в сторону Врат.

– Глоток портвейна в бурю, – довольно ухмыльнулся он, поглядев на меня.

Я почувствовал, как ветер толкает меня вперед. Ночной Шорох попытался укрыться за одной из плит.

Из темноты снова вынырнул экспериментальный человек и остановился прямо перед нами – ветер заметно стих.

– Э-э… Граф? – спросил он.

Неужели Серая Дымка прислала его на помощь нашему союзнику?

– Тот человек на земле! – крикнул я. – Забирай его и уноси!

Он миновал нас, раскачиваясь, но каким-то образом все же сохраняя равновесие на этом жутком ветру. Наклонившись, он поднял неподвижное тело Графа и на руках понес прочь. Я взглянул на Врата. Они значительно потускнели. Огонь костра распался на отдельные язычки пламени, охватившие весь круг камней. На глазах у меня они становились меньше, меньше и угасали.

Джилл внимательно разглядывала зажатую в руке палочку; я понял: до нее наконец-то начало что-то доходить.

– Пошевеливайтесь там! – завопила из теней Серая Дымка. – Ноги в руки и смываемся отсюда!

Бубон нырнул обратно в спасительную тьму кармана Джека, и мы последовали совету Дымки.

Позади раздался мелодичный звон, словно разбился хрустальный бокал. Поверхность плиты потемнела, и она стала прежним камнем. Ветер разом затих. Причитания и распевы смолкли давным-давно.

Мы начали спускаться по северному склону холма. Над нами нависал чудовищно огромный, полный диск луны.

– Идем быстрее! – подгоняла Дымка. И была права. Теперь, вплоть до самого рассвета, лучше на холм не соваться – крайне опасное место.

Я обернулся и заметил громадную фигуру экспериментального человека, скрывающуюся на юге. На руках у него лежал Граф.

– Привет, кошка, – сказал я. – Помнишь, я обещал угостить тебя?

– Привет, пес, – отозвалась она. – Не стану возражать.

Джек и Джилл спускались по склону. Мы с Дымкой побежали следом.

Не стоит, пустяки, не за что ( исп .).

Здесь киска (вкупе с автором) шутит. Дхоли (dholes, или по-латыни Cuon rutilus) – свирепые дикие собаки, обитающие в Индии и охотящиеся стаями (за подробностями можно обратиться, например, к бессмертному «Маугли» Редьярда Киплинга). Гули же (на латинице ghoules) – в мусульманской мифологии джинны женского рода, особо враждебные людям; отличаются тем, что, меняя внешний облик, заманивают путников, а затем съедают. В английском языке это слово имеет и еще ряд значений: кладбищенский вор, садист, растленный тип, любитель отвратительного или страшного. По-английски dholes и ghoules фонетически близки, ну а джинны-оборотни могут переродиться в кого угодно, хоть в индийских «красных собак», – на то они и джинны…