Павел Иевлев - Часы Судного дня

— Сколько он вам заплатил?

— Слышь, давай я тебе деньги отдам, а ты меня отпустишь, а? Он половину вперёд выдал, у меня с собой, вот, тут в кармане… — он завозился в сетке, высвобождая прижатую к боку руку, но я снова стукнул его стволом по носу. Несильно, но вразумительно. Пленник снова затих и висел, тихонько покачиваясь.

— Эй слышь, а те чо, правда на неё похуй? — раздался голос из-за ворот.

— Похуй, — подтвердил я.

— А что так?

— Она храпит, и ноги у неё холодные, — решительно отмежевался я.

— Хуяссе, лютый какой мужик… — тихо сказали за воротами и замокли.

Я раздумывал, что делать дальше, пленник медленно раскачивался, изображая маятник Фуко, а на улице началась какая-то возня. Как бы они мне и правда Третью не обидели — она хоть и бесноватая, а не чужой всё ж человек.

— Эй, держи её, держи, ты чо?

— Сам держи, она, блядь, кусается! Ох, сука, я тя щас…

— Бля. У неё нож! Нож! Ойбляя….

Грохнул выстрел, сразу за ним второй.

— Э, она Витька пореза… А-а-а! Сука, сука! А-а-а! — голос за воротами перешёл в какой-то подвывающий визг.

Створки дёрнулись, и в щель ловко проскочила Третья. Глядя на направленный на неё пистолет, она оскалилась, зашипела и медленно пошла боком вдоль стены. В правой руке у неё был окровавленный нож, а левой она прижимала к боку напрочь угвазданный кровью розовый пушистый рюкзачок. «Хрен его теперь отстираешь, — подумал я на автомате, — Мелкая расстроится». Вид у Третьей был самый что ни на есть жуткий, но выстрелить в неё я всё равно вот так сразу не мог. Быстро двигаясь по лестнице вдоль стены, она почти дошла до внутренней двери в башню, когда сзади меня послышался шум падения. Я шагнул в сторону, обернулся и успел увидеть резкое движение руки, поднимающегося с колена пленника. Рожа у него была при этом, надо сказать, ничуть не добрее, чем у Третьей. Возможно, меня спасло чудо, возможно реакция, а возможно то, что руки у него от висения в сетке затекли и бросок метательного ножа пришёлся не мне в горло, а в ствол выставленного вперёд пистолета. Нож лязгнул, отлетая, а я рефлекторно нажал на спуск.

Банг! — в небольшом помещении шарахнуло как из гаубицы. Пленник не отлетел красиво назад, как показывают в кино, он как бы запнулся, поднимаясь, в глазах его что-то погасло, и он мешком осел на пол, повалившись так неловко, что я сразу понял — готов. Вот так, в одну секунду я стал убийцей, но не почувствовал при этом ровно ничего, кроме паники, что вот сейчас, пока я смотрю в другую сторону, мне на спину прыгнет Третья с ножом. Я рывком развернулся — но её на лестнице уже не было.

На улице кто-то тяжко хрипел, я выглянул — но со света в темноту ничего не увидел, а куда дел фонарик — не вспомнил. Сообразил, что представляю собой отличную мишень и спрятался обратно. Вспомнил, что фонарик в кармане. Посомневался и решил-таки на улицу не лезть, наоборот, закрыл внешние ворота. Достаточно того, что у меня тут внутри уже есть один труп и одна безумная баба с окровавленным ножом. Если влезет кто-то ещё — будет совсем уже перебор. В общем, я был, мягко говоря, не вполне в адеквате, но, чёрт подери, у меня был к тому веский повод.

Ну вот, теперь где-то в башне засела Третья. Она была со здоровенным окровавленным ножом в руках, не производила впечатления здравомыслящего существа и мне было стрёмно за ней идти. Но какие у меня были варианты? Правильно — никаких. И я пошёл. В правой руке я держал пистолет, в левой фонарик, при этом я старался левой рукой поддерживать правую так, чтобы и пистолет смотрел вперёд и фонарик светил туда же. Я в кино такое видел, там какие-то спец-хуец-назовцы вот так ходили — да ещё на полусогнутых и ловко обходя углы по большому радиусу. На полусогнутых мне было неудобно, обходить углы в башне было негде — я ограничился тем, что выставил вперёд пистолет и фонарик, да так и пошёл, убеждая себя в том, что я Очень Грозный Мужик С Пушкой, а не вот-вот обосрусь с перепугу.

За Третьей оставалась на полу цепочка капель, выглядевших в синеватом луче яркого светодиодного фонарика чёрными. Похоже, что её ранили довольно сильно. Кровавый след уходил на лестницу и по ней вниз, в цоколь. Паршиво — изгиб крутой лестницы вообще не давал разглядеть, что там внизу. Идеальное место для засады человека с ножом на человека с пистолетом — обзор с лестницы никакой, садись за углом, да жди.

Надеяться подкрасться незамеченным было бы глупо, поэтому я, наоборот, закричал в темноту, спускаясь:

— Эй, барышня! Я тебе не враг, не надо на меня нападать!

Постоял, послушал — тишина. Ну ладно, будь что будет — резко впрыгнул в помещение, споткнулся на обрезке водопроводной трубы и грозно, как настоящий спецназер, наебнулся спиной об пол с размаху. Фонарик при этом отлетел в угол, так что я, поднявшись и проматерившись, просто включил свет. Третьей в помещении не было, капли крови указывали маршрут в револьверный подвал с капсулами. Хрена ли она там забыла? Ответ не замедлил — пронзительная волна холода толкнулась в солнечное сплетенье, прихватила ледяной рукой за сердце… И схлынула, оставив стылое послевкусие во рту. О как. Третья покинула меня через портал Ушельцев. Это хитрый план, глупость или изощрённое самоубийство? Или…

Я метнулся вниз и раскрыл капсулу — нет, пустотный комплект был на месте. Впрочем, акки-то оттуда я ещё раньше забрал, думаю, толку от него без них примерно, как от шапочки из фольги. Однако центральный цилиндр был опущен, лестница приглашающе раскрыта, и оттуда привычно уже слегка сифонило внутренним холодом. Но как? Я поднялся в цоколь и увидел, что второй рычаг на консоли поднят, а рукоятка его измазана красным. Получается, что раненая Третья не просто так ломилась в башню, а чётко знала о проходе в холод и предназначение рычагов? Это даёт надежду, что она не лежит сейчас застывшая там, за порогом, а имеет какой-то способ добраться, куда ей надо. Но кто же она такая, чёрт подери?

Нашёл тряпочку, вытер рычаг и опустил его. Из «револьверного» помещения раздались щелчки и постукивания — проход закрылся. Вот и ладушки, так-то мне спокойнее. Если Третья сумела пройти туда, не хотелось бы, чтобы кто-то пришёл оттуда.

Вопрос знатокам! Можно ли считать на этом проблему Третьей решённой? Отвечает… да я и отвечаю, больше некому. Думаю, что да. Сдохла она там за порогом или добралась, куда собиралась — но назад точно не вернётся. Жаль, что это, кажется, не последняя моя проблема.

Вернулся к воротам, открыл и осторожно выглянул наружу. На дворе уже светало, и даже без фонарика было видно, что если кто-то и нуждался в моей помощи, то она запоздала. Два слегка потасканных мужичка, один в спортивных штанах типа «классический гопницкий абибас» и курточке, другой неожиданно в «горке», лежали в таких позах, что для констатации смерти врач был не нужен. Я подошёл ближе, присмотрелся, перевернул тела — и минут пять героически блевал в кусты. Они как будто в блендер попали — по десятку ножевых на каждого, кровь под трупами стояла лужей. Ничего себе, как их Третья за несколько секунд оприходовала! Как же хорошо, что она смылась.