Генри Каттнер - Бесконечный миг

Он нажал кнопку, и из отверстия в стене вырвался поток теплого воздуха, быстро высушив Вудли. Врач вышел и вернулся со стаканом едкой коричневой жидкости.

— Выпей, — настаивал он. — Ты почувствуешь себя лучше.

Вудли повиновался, но ничего не почувствовал. Доктор в маске рассмеялся.

— Это займет некоторое время. Ты должен понимать, что медицина — это не магия. Заходи обратно и позволь мне осмотреть тебя.

— Я бы хотел…

— Никаких вопросов! — медик предостерегающе поднял руку. — Я не должен отвечать тебе.

Вудли повертел в руке прелестную чашечку из полупрозрачного жемчуга, которая была слегка упругой и похожей на ракушку.

— Я собирался сказать, что хотел бы побриться.

— А, понятно. Это достаточно просто. — Медик вручил Вудли прозрачную колбу. — Слегка потри этим свою бороду. Это реагент, который действует только на клеточную структуру волос. Но сначала надень перчатки, а то лишишься ногтей.

Вудли осторожно повиновался, нанося пенящийся крем на щеки и подбородок.

На какое-то время появилось вяжущее щекочущее ощущение, но оно быстро исчезло. Врач взял Вудли за плечи и повернул его лицом к себе.

— Стой спокойно. — Он слегка провел губчатой влажной салфеткой по лицу Вудли. — Да, пена исчезает, а вместе с ней и волосы на лице. Теперь ты выглядишь почти цивилизованно. Далее тебе понадобится приличная стрижка. Но сначала сядь и позволь мне осмотреть тебя.

Вудли послушно последовал его совету. Сняв перчатки, он ощупал свои щеки и обнаружил, что они гладкие и безволосые. Специальное химическое вещество не причинило ни малейшего вреда коже. Это, несомненно, очень удобно.

Через смутные картинки разум подсказывал Вудли, что он уже проходил через подобные испытания. Он встал перед экраном, на который флуоресцентно спроецировался его скелет. Врач указал на узловатую выпуклость на предплечье.

— Здесь неправильно срослись кости. Хотя, должно быть, это случилось много лет назад.

— Да, — удивленно согласился Вудли. — Наверное, так и было.

У НЕГО ПРОВЕРИЛИ кровь, спинномозговую жидкость, пульс и сердце. Все процедуры проводились с удивительной быстротой. Примерно через полчаса доктор закончил свою работу, встал и удовлетворенно выдохнул, от чего марлевая маска затрепетала.

— С тобой все в порядке. Легкая простуда, но я ввел антитоксин. Думаю, ты здоров.

Он достал из-под одежды конический предмет и медленно повернул его. Вудли вытаращил глаза. Устройство было немного меньше человеческой руки, сделано из гладкого белого пластика и совершенно ничего ему не напоминало. Устройство засветилось мягким светом. Врач заговорил в микрофон:

— Доклад удовлетворительный. Хороший здоровый индивид.

— Одежда отправляется с проводником, — ответил высокий металлический голос.

Медик лениво переложил конус в другую руку, затем заметил любопытный взгляд Вудли.

— Это портативный телефон. Я не сказал ничего плохого, чего тебе не стоило бы знать.

— Как это работает? — с неподдельным интересом спросил Вудли.

— Все просто, он работает на радиочастотах. Тебе сейчас сложно понять, но я просто ловлю луч энергии, и передаю голосом свои мысли. Ты же сам видел.

Он снял с лица марлевую маску, открыв круглое приятное лицо. Оно было слегка загорелым, с заметным юношеским румянцем.

— Я хотел бы ответить на твои невысказанные вопросы, но пока не могу. Это противоречит правилам или, если выразиться точнее — последнему правилу. Мне было приказано… не давать тебе никакой информации, вот и все.

Прежде чем Вудли успел ответить, часть стены окрасилась в ярко-синий цвет, и послышалось музыкальное прерывистое жужжание. Врач резко обернулся.

— Это мое решение, — сказал он. — Меня разыскивают. Это очень забавно. Ну, подожди здесь, пока за тобой не придет проводник.

Он вышел, небрежно помахав рукой, через дверь, которую Вудли раньше не видел. Панель на стене сменила цвет. Она пылала алым пламенем. Оттуда послышался голос, мягкий и настойчивый.

— Послушай! — услышал он. — У нас мало времени…

Вудли резко обернулся и уставился в пустоту. Было ли это послание адресовано ему? Словно подтверждая его догадку, голос продолжал:

— Человек из внешнего мира, послушай меня! Я твой друг. Мне опасно говорить с тобой даже сейчас, но я должен тебя предупредить. Будь осторожен в том, что говоришь, находясь в Центре. Соблюдай осторожность и внимательно слушай вопросы, которые тебе задают.

— Кто ты такой? — недоуменно спросил Вудли.

— У меня… У меня сейчас нет времени. Позже я поговорю с тобой, когда за нами не будет слежки. Между тем…

Голос затих. Красный квадрат на стене погас и снова стал таким же белым, как и все стены вокруг. Вудли нахмурился, совершенно сбитый с толку. Что означало это предупреждение? Он не мог догадаться. Конечно, ему оставалось терпеливо ждать.

НАКОНЕЦ В КОМНАТУ вошел мужчина средних лет со свертком одежды в руках. Сам он был одет во что-то похожее на белую тогу [2] Тога — верхняя одежда граждан мужского пола в Древнем Риме — кусок белой шерстяной ткани эллипсовидной формы, драпировавшийся вокруг тела. (прим. перев.) из мягкой ткани, которая казалась одновременно удобной и привлекательной. Тем не менее, Вудли с облегчением обнаружил, что одежда для него была более современной — легкие шорты и серая рубашка. Он надел их, пока проводник молчал и наблюдал за ним.

Когда Вудли оделся, то почувствовал себя более похожим на человека, чем тогда, когда очнулся в темном и пыльном подвале Нью-Йорка.

— Хорошо, — сказал он. — Что дальше?

Вместо ответа проводник поманил его рукой. Вудли последовал за ним в похожую на лифт комнату, которая напоминала ту, через которую он попал в этот город. Однако имелись и видимые рычаги управления. Проводник нажал кнопку и сел на скамью, жестом приглашая Вудли последовать его примеру.

Кабина по пневмолифту мягко и бесшумно понеслась вперед. Наконец капсула остановилась, дверь открылась.

По кивку проводника Вудли встал и вышел в большую, уютно обставленную комнату, которая поразила его. Он ожидал чего-то другого, возможно, подвоха. Но эта помещение не слишком отличалось от тех, что он видел в Нью-Йорке.

Рассеянный свет исходил от стен и потолка, а на стенах висели трехмерные картины. Их сюжеты были абстрактными, некоторые — чисто художественными, другие — сюрреалистичными, и был один идеализированный портрет поразительно красивой женщины. Пол или ковер на нем был мертвенно-черным и слегка прогибался под ногами Вудли, обутыми теперь в сандалии из чего-то вроде гибкого стекла.

Диваны, декоративные резные столики и пианино странной формы составляли всю немногочисленную мебель комнаты. Одна стена целиком состояла из стекла. За ней Вудли увидел сад и светящиеся бледным огнем башни.