Борис Миловидов - Почти Эдем

Маврин смотрел на тигра, видел, как вздрагивают гибкие эластичные мышцы под полосатой шкурой, думая об удивительной рациональности этого совершенного биомеханизма.

В лесу всё ещё было сыро, но Маврин уходил в лес, раздвигая высокие густые папоротники.

За несколько часов он забрался довольно далеко и, как оказалось, изрядно поднялся в горы.

Сейчас он стоял над обрывом. За спиной у него была лесная чаща, внизу зеленела кипящая лава листвы, а прямо перед ним рядом неслись ввысь голубые горы, снежные вершины которых скрывались за белым нежным пухом разрядившихся облаков.

Маврин пнул камешек, и тот покатился вниз, увлекая за собой другие, до того пребывавшие в покое. Маврин с интересом смотрел на скользящий, быстро увеличивающийся поток и ждал, что случится дальше.

Деревья встретили каменный поток, содрогнулись от ударов, но выстояли. Только одно, ещё молодое и оттого неопытное, больно хрустнуло и повалилось на руки соседей. Те напрягли ветви, но не смогли удержать сломанное дерево. Ветви обломились и полетели в стороны, волоча за собой длинные ленты коры. Падающий ствол гулко ударился о землю, и от сотрясения почвы новые камни устремились вниз…

Маврин смотрел на содрогающийся от ударов лес, и это было как убийство. «А ты всё-таки из породы разрушителей», — без особой гордости подумал Маврин.

Глядя вниз, Маврин вдруг понял, чего ему не хватало в последнее время, а главное — чего не хватало окружавшему его миру.

Мир, который его окружал, жил без тревоги. Он был девственным, и человек не вмешивался в его размеренную и в чём-то однообразную жизнь.

Тоскливо было жить в этом мире без человека.

Поэтому, когда Маврин вернулся к палатке, девушка уже ждала его и в воздухе плавали вкусные запахи не консервированной, а только что приготовленной на костре еды.

Он рассказывал ей про лес и про степь, про тишину, про ночь и вечность. Рядом на сковородке шипели коричневые продолговатые кусочки, и Маврин искренне удивился, узнав, что именно так выглядит жарящаяся рыба.

Потом они говорили об Адаме и Еве, с трудом вспоминая смысл и стиль старой легенды.

Не было змия, не было яблока, но была ночь, и сквозь прозрачную крышу палатки на них смотрели ласково смеющиеся звёзды…

И было утро.

Утро, полное радости и света.

«Сегодня я уйду в горы, — решил Маврин. — Заберусь на ту вон острую снежно-голубую вершину, упрусь головой в небо и буду наблюдать за происходящим на Земле».

А когда ты вернёшься? — спросила девушка.

Он посмотрел в её смуглое и красивое лицо, уловил своё отображение в её глубоких ласковых глазах и улыбнулся, внезапно подумав, что в Раю всё-таки хорошо.

Я вернусь к обеду. Ты приготовишь что-нибудь вкусненькое?

Но вернуться к обеду ему не пришлось.

В середине восхождения, когда он стоял на уже знакомом обрыве и смотрел на белеющую внизу палатку, настырно заныл зуммер вызова. Маврин неохотно дал разрешение на разговор и узнал, что он срочно необходим. Работа настоятельно требовала его присутствия.

Отпуск надо было прерывать, и надежд, что когда-нибудь в ближайшее время он сможет отгулять его, почти не оставалось.

— Хорошо, — сказал Маврин и выключил телефон.

Прощаясь, он окинул свой мир глазами. Мир был спокойным и размеренным, но в груди Маврина, где-то около сердца, уже застучал привычный метроном.

Отдав приказ на возвращение, Маврин исчез.

С его исчезновением мир изменился.

Растаяла, оставив после себя дымок, палатка. Медленно исчезли находившиеся в ней предметы. Растаяла, превратившись в капельки росы, девушка.

Дольше всего остального сохраняла свои очертания книга.

Тигр, из любопытства пришедший исследовать стоянку непонятного ему существа, обнюхал странный предмет и некоторое время, щуря жёлтые глаза, разглядывал обложку, на которой золотистыми буквами было выведено название книги. Книга медленно таяла в воздухе. Последним исчезло её название.

«Робинзон Крузо»…

Тигр фыркнул, отпрыгнул от опустевшего места и неторопливо направился в заросли, беззвучно сомкнувшиеся за его длинным полосатым телом.

1977 год .