Сергей Михайлов - Пост

У разваленного дома за железным помятым забором, он рассказывал другую историю:

- Здесь раньше был магазин и склад. Никто не знал. Тут жил один старик, дед Морозом звали - борода вот такая белая. Я его видел. Он сразу после бомбежки тут остался. Объедался консервами, сколько влезет, но потом попался, хотел купить себе оружие и предложил бандитам продукты, а те не дураки, взяли его в оборот - он все рассказал. Они его не убили, он потом сам здесь умер, бандиты все что нашли, отсюда вывезли. Несколько машин было. Мы с отцом заходили к деду Морозу. Иногда.

Он посмотрел на меня:

- Вот дурак, да? Мог бы еще черт знает сколько прожить здесь. Продуктов море, вода не далеко.

- Наверное, - кивнул я. Меня заинтересовало в его рассказе другое.

- Ты сказал несколько машин?

- Да. Грузовых. Полные были.

- Значит, тут есть машины?

- Конечно! У Ведьм даже мотоциклы есть. А у некоторых банд есть трактора.

- Это еще зачем? - удивился я. Машины понятно, мотоциклы тоже, а вот про трактора я что-то не понял.

- Как зачем? - он посмотрел на меня как на идиота. - Ты че думаешь, везде такой проход как тут? Здесь расчистили, потому что за водой ходят и ездят.

Мы шли уже довольно долго, из живых попадалось много разнокалиберных, странного цвета голубей, но людей больше не было. Те, что приходили за водой, пока были единственные обитатели города, что мы видели. Не считая, конечно, самого Ромку. Когда я спросил его, почему это так, он опять глянул на меня тем взглядом, каким смотрят на детей и слабоумных, объясняя им очевидные вещи.

- Блин! Здесь всегда так. Можно пройти целый день и никого не увидеть. У вас, что - не так?

- У нас народу побольше, - ответил я и показал на странных птиц, рассевшихся по развалинам вдоль нашего пути. - Это что за звери?

Теперь я уже сомневался, что это голуби. Слишком вид у них был агрессивный и некоторые экземпляры, вообще не походили ни на одну знакомую птицу.

- Голуби.

Значит все-таки они.

- Так вот питание. Лови и готовь, - усмехнулся я. - Их тут на всех хватит.

- Ну, ты точно дикий! - он покачал головой. - Какой дурак к ним полезет? Они сами кого хочешь, сожрут. Это сейчас, они видят, что нас много и мы отбиться сможем, а если бы ты полз раненный, они бы уже напали. Это те же крысы, только летающие.

- Вот тебе и голубь мира, - присвистнул я, глядя на мутантов.

- Я вообще, не выхожу, когда они рядом. На меня большая стая сразу нападет.

Я глянул на него и согласился - его, пожалуй, они и утащить могут, слишком парень худой.

- Слушай, сколько тебе лет?

- Двенадцать, - бросил он и продолжил свою мысль о представителях местной фауны. - Если увидим собак, не одиночных, конечно, а тех, что стаями охотятся, то надо сразу прятаться, против них даже вы не справитесь.

Я принял это к сведению, но задумался о другом - в двенадцать лет парень должен выглядеть совсем не так, я ему давал от силы лет восемь. Вот, что значит отсутствие нормального питания в те годы, когда организм рвется в рост. Жалко парня. Ничего, если выберемся - откормим. Если только выберемся - о дальнейшей нашей судьбе после того, как мы доставим Ваньку и яйцо на место, у меня было очень смутное представление.

Когда-то, еще до войны, я считал Славинск небольшим городом. По сравнению с областным центром-миллионником, где я жил это так и было - население Славинска не дотягивало даже до пятисот тысяч. Но оказалось, что когда идешь пешком, то даже такой город, становится бесконечным. Теперь я сомневался, что за один день мы сможем миновать его.

И теперь я понимал, почему людей здесь так мало. Несмотря на то, что по Славинску ударила только одна боеголовка, и та чистая - город был разрушен до основания. До самых сильных разрушений мы не добрались, и как объяснил Ромка, не пойдем туда, потому что там вообще не пройти - не осталось не улиц, не проулков, сплошная каменно-железная каша. Взрыв был на юго-востоке города, где находилась основная промышленная зона. Большинство заводов, в том числе и танковый. Нефтехимический завод, который находился почти за городом, тоже сильно пострадал, как сказал Ромка, он горел еще несколько дней после взрыва. Через него нам как раз придется идти, потому что обходить, это может занять еще целый день. Завод был огромен, и даже банда Нефтяников, базирующаяся там, не могла контролировать всю его территорию.

Представляю, как пахло здесь в то первое лето. Я побывал в похоронной команде в Городе и помню это всепроникающий запах разложения. Казалось, что от него никогда не избавиться. Похоже, крысы и голуби здесь на этом и разжирели. Какая бы не была 'чистая' бомба, радиация все равно есть - теперь об этом знают все, кто выжил, от детей до бабушек. Я не представляю, что творится там, где применили нейтронную бомбу, если, конечно, её вообще где-то применили, но на то, что происходит после обычного атомного взрыва, я знаю не понаслышке - нагляделся воочию. Даже там, где мы сейчас шли, наверняка, радиация повышенная, а эпицентре она в сотни раз превосходит обычный фон. Заражение других территорий сильно зависит от того, какой была погода в момент взрыва и куда пошло радиоактивное облако.

В любом случае, то, что здесь живут люди, говорило о том, что радиация здесь не слишком лютая. Я очень на это надеялся, так как сзади меня шла та, с которой надеялся еще не раз заняться любовью. За все время, что мы шли по лесу, нам ни разу не удалось уединиться. А хотелось - я чувствовал, что Ольга даже больше, чем я, сгорает от желания, похоже, её перестроившийся организм повлиял и на эту сферу.

Еще одним доказательством присутствия радиации были те, что сейчас поворачивали головы вслед за мной и таращились своими круглыми глазками. Они летают везде и наверняка бывают и в промзоне. Я опять посмотрел на голубей - да, поведением эти мутировавшие птички сильно отличались от обычных сизарей. У меня было такое ощущение, что они оценивают сейчас нас, прикидывая, когда, мы будем готовы к тому, чтобы превратиться в их еду. Представляю, какими стали крысы - эти твари и так были умными, а судя, по глупышам, когда-то умевшим только ворковать да срать на памятники, сейчас они, наверное, продвинулись в своем развитии совсем близко к человеку.

'Ну их к черту! Лучше не думать о плохом. Твари гораздо страшнее, и ничего, человек выживает. Потому что мы самые страшные звери и самые опасные, - усмехнулся я. - Особенно для самих себя'.

Ромка в очередной раз остановился, огляделся и вдруг спросил:

- А этот, - он махнул рукой вперед, туда, где скрылся полуволк. - Он откуда взялся?

- Долго рассказывать, - ответил я. - Но я тебе клянусь, он хороший. Он был человеком.

- Я понял. Только я видел уже таких людей, они хуже зверя. Сожрут любого - и человека, и собаку, и вот этих голубей.