Павел Виноградов - Четвертый кодекс

«Смерть-и-свет Аделинаам!» - вырвалась у Благого полумольба-полупроклятье, и он, пружинисто извиваясь могучим хвостом и помогая перепончатыми руками, рванул через зараженные слои к позициям противника.

Боль была ослепительно-безумной, но он каким-то образом смог отделить ее от себя и потому выдержал.

Враги тоже прижимались ко дну, чтобы не попасть под собственный яд – варисс мог повернуть, куда угодно. Поэтому по Благому никто не выстрелил – иначе легко убили бы его в упор. Вместо этого в упор стал стрелять он – когда проскользнул во вражеский дот. Несколько мертвых солдат противника оторвались ото дна и стали всплывать. Другие, не обращая уже внимания на опасность ожогов, бросились на него.

Одного он успел ужалить в лицо под защитным забралом, выбросив длинный жесткий боевой язык. Противник мысленно дико закричал, ослабел и разжал захват. Но второй гриизьи ударил Евгения в бок коротким трезубом, проломив кирасу и нанеся обширную рану, а третий нацелился раскроить ему шлем и голову широкой полулунной секирой без древка, которую сжимали обеими руками и били сверху вниз.

Благой терял сознание, когда увидел солдат эгроси, бросившихся за ним в атаку и убивающих гриизьи. Потом настало небытие.

Подвиг Благого-дио был прославлен краткой воинской церемонией. На восстановление после страшных ранений ушло около двух лет...

Но и после того, как он вернулся в но-Аделин, подземную столицу – уже как герой войны, – он не ощутил себя истинным эгроси. Внутри его продолжал жить все тот же Женька Кромлех – любопытный, упорный, внимательный, открытый всем чудесам мира. И ему не было места в этом странном мире.

Но ведь зачем-то он сюда попал?.. И ведь он читал послание из прошлого себе от самого себя. Из земного прошлого, из совершенно конкретного места и времени.

Значит, он должен был вернуться на Землю и продолжить свой путь. Хотя бы для того, чтобы узнать, имеет ли все это какой-либо смысл, в отношении чего Кромлеха посещали серьезные сомнения...

Насколько он выяснил, каждый Прохожий открывал портал в Нэон-гоо сам и в любом месте. Но было совершенно непонятно, как они это делают. И другие эгроси избегали разговаривать на эту тему, особенно члены касты жрецов-ученых – вежливо, но твердо давали понять, что не хотят говорить об этом.

- Аделинаам коснется тебя если – постигнешь. Не коснется – нет, - говорили они.

Оставалось одно – спросить у других Прохожих...

Первое время он думал, что их сейчас нет на Эгроссимойоне, однако постепенно до него дошло, что термин «развоплощение» означает вовсе не смерть, а переход в некую иную форму существования. Судя по всему, прочие эгроси пребывали в полной уверенности, что эти существа жили и действовали сейчас, причем могли существовать как в Гротах, так и на поверхности. Особенно в развалинах древней столицы.

Относились к ним вовсе не как к богам, а просто как к неким могущественным личностям. Причем они могли проявляться в жизни Гротов, а могли просто вести параллельное существование, не вмешиваясь в дела эгроси. Даже гриизьи – Евгений разговаривал с пленными – воспринимали Тайишаиш не как богиню, а как своего военачальника, некоторые уверенно рассказывали истории о встречах с ней.

Более того: похоже, и от него, Благого, ожидалось, что рано или поздно он тоже развоплотится, присоединившись к этой странной компании.

В любом случае больше всего историй о встречах с этими существами приходило от паломников в Аделин-виири. Значит, решил Евгений, ему нужно туда.

...Спустившись в предгорья, они обрели транспорт. Здесь располагалась «впадина отдыха» - небольшой оазис для паломников, существование которого поддерживалось орденом Ириасси. Труд ириасис был опасен и тяжек – они снабжали такие оазисы водой, кислородом и припасами, сохраняли машины в рабочем состоянии. За это в Гротах они вели роскошную жизнь на налоги, собираемые в их пользу со всего подземного населения. Им платили все, вне зависимости от принадлежности к враждующим народам и группам. А члены ордена для всех были неприкосновенны. Правда, и жили они вдвое меньше, чем прочие эгроси – если не гибли еще раньше от всевозможных ужасов поверхности.

«Впадина отдыха» представляла собой древнее углубление от удара небольшого по местным меркам метеорита, почти со всех сторон окруженное скалами. Дно было выровнено, в нем выкопали жилые помещения, склады для припасов и гаражи. В последних стояли машины – огромные платформы с вместительными кабинами, поставленные на некое подобие гусениц. Шли они крайне медленно, борясь с пересеченными путями планеты, но позволяли загрузить себя количеством продовольствия, воды и кислорода, достаточным для пути туда и обратно.

Вдобавок на них было оборудовано что-то вроде пассажирских мест – заполненные обогащенной кислородом водой баки, в которых выбившиеся из сил паломники могли отдохнуть несколько часов, по очереди восстанавливая силы. В общем, без этих машин дойти на развалин древней столицы не удалось бы никому.

Отдых был сладостен, но короток, и группа продолжила движение. Теперь путь лежал по грандиозной системе каньонов, следу какой-то всепланетной катастрофы незапамятных времен, произошедшей задолго до Дня гнева. Во влажные имперские эпохи тут был глубоко врезавшийся в материк океанский залив с высокими крутыми берегами. Это была южная граница империи и «край мира», за которым тянулись бесплодные земли юга, где обитали странные существа.

Но сейчас это стало куда более удобной дорогой к их цели, чем путь по нагорью. Среди безумного разноцветья стен гигантского разлома, вздымающихся к желтоватым от вечной пыли небесам, движение шло тяжело, но неуклонно. И здесь, в глубине каньонов, было немного теплее и сохранялось более приемлемое для эгроси атмосферное давление. Паломники бежали вровень с ходом машин, иногда помогая им преодолеть особенно замысловатые каменные ловушки. Периодически кто-то из путников забирался в капсулу с водой и погружался в тяжелое оцепенение. Прыгающий бег эгроси был ровен и неуклонен – так миллионы лет назад маршировали когорты закованных в сталь воинов империи, завоевывая все новые пространства. Злой ветер пытался порвать знамена, искрились под огненным взором Аделинаам наконечники тысяч пик, устремленных в небо, величественно плыли над войском влекомые вымершими гигантами-дриизисс дальнобойные катапульты, в прах обращающие стены вражьих городов...

Человек, живший в глубине рептилоидного тела Благого, испуганно сжался, раздавленный грандиозностью окружающего пейзажа. Но потрясены были и его спутники. Путь проходил в почти полном молчании, лишь изредка паломники перебрасывались ментальными сигналами. С каждым прыжком они все более погружаясь в мистические переживания. Эта нарастающая экзальтация создавала вокруг группы ощутимую ауру, в которой невозможно было различить каждое отдельное существо. В этом отношении все тринадцать стали единым целым, совершающим некое деяние невероятной важности. И Кромлех ничем не отличался от них – было уже неважно, эгроси он или человек, путь к Аделин-виири встроил его в свою мелодию.