Влад Тарханов - Разорванная цепь [СИ]

Москва. Бабушкинский район, ул. Искры, 9.кв. 35. 01 апреля 2010 года.

Как это по-женски: взять инициативу на себя, но переложить ответственность на мужчину. Мужчине кажется, что инициатива исходит от него, и он пребывает в счастливом неведении до тех пор, пока какая-то нелепая случайность не разрушит ту пелену, на создание которой женщина тратит столько времени и сил.

Людмила не думала о том, каким приемом женского обольщения она пользуется в данный момент, просто пользовалась тем, что было под рукой. А под рукой у нее было многое: и молодость, и прекрасная фигура, и способность здраво и логично размышлять на житейские темы. И этого Павлу было достаточно, вполне достаточно, чтобы совершенно невинно "зависнуть" на съемной квартире у Людмилы на те три дня, когда Люда была выходной, а ее сожительница уехала к себе домой.

Павел неожиданно поймал себя на том, что почти двое суток не думал о смерти, преследовании, о том, что его могут убить в любую минуту. Нет, его иногда охватывала паника, но случалось это очень редко (по сравнению с тем, как часто это случалось немного ранее). Сейчас он вернулся из магазинчика, где пополнил запасы провизии. Людмила еще спала, когда он пришел, она любила поспать и не скрывала этот факт от своего нового бой-френда.

Павел вытащил ломоть мяса, достаточно свежего и приятно пахнущего. Он решил порадовать девушку чем-то особенным. Люда готовить практически не умела, только салаты довольно странной конфигурации, где главным вкусовым ощущением были комментарии девушки почему именно эти компоненты и именно в таком соотношении должны были быть в это идеальном блюде. Как правило, почти все ее салаты, кроме пресловутого "Цезар'я" оказывались безвкусным набором странным образом не совсем совместимых компонентов. Павел цокал языком, салатики нахваливал, но, поскольку покушать любил, взял кухню на себя.

Надо сказать, что Паше больше всего нравились в Людмиле две вещи: скромность, отнюдь не московского раскроя, настоящая скромность девушки, которая имеет вполне определенные земные мечты, трудится, делает все, чтобы эти мечты осуществились, но при этом не фантазирует, живет вполне земной жизнью, простой, без каких-то там фокусов, фантазий и завихрений. Но сказать при этом, что Люда — девушка простая, это было бы полнейшей глупостью. Она была человеком тонкой души, остро чувствующей мир, открытой, но, в тоже время со своими принципами и взглядами, которые не собиралась менять кому-нибудь в угоду.

Она как-то призналась Павлу, что ее отец был из старинного дворянского рода — французские эмигранты, сбежавшие от ужасов Великой революции и наполеоновских войн осели в самом сердце России. Французские дворяне обрусели и стали дворянами русскими. Не самыми знатными, не самыми богатыми, но все-таки дворянская кровь.

Интересно, насколько дворянство сидело у этой девушки в крови?

Чего-чего, а этого Павел измерить не мог.

А еще ему нравилось, что Люда не страдала комплексами и предрассудками. Ей нравилось ходить по квартире голой, она так и делала, ей нравилось сидеть почти без одежды у самого окна — она там и сидела, раскачивая ножкой, так, чтобы у Павла начала кружиться голова. Когда она хотела есть, то просто говорила об этом и шла готовить еду. И ничего не делала полунамеками, как любят некоторые барышни, у которых парни обязательно должны отгадывать их самые малейшие желания по самым неуловимым намекам.

Простота была в форме общения, в глубине же общения, в сути, никакой простоты не было. Ее суждения были взвешенными и точными, о моде и компьютерной технике, автомобилях и оружии она говорила, одинаково точно понимая, о чем идет разговор.

И эта простота общения, способность не "пригружать" партнера излишними усилиями плюс природный ум делали Людмилу необычным собеседником. В ней был какой-то внутренний стержень, целостность характера, на первый взгляд, ничего необычного, но только на первый. Стоило присмотреться немного внимательнее, и вам становится ясно, какой чистоты брильянт находится рядом с вами.

Павел отрезал два внушительных стейка, посолил, замариновал мясо майонезом ровно на пол часа. Это для того, чтобы мясо стало немного нежнее, если бы мясо покупалось на базаре, такая предосторожность была бы, естественно, излишней, но магазинному мясу Павел не доверял, поэтому пол часика в маринаде были для этого блюда в самый раз. В майонез Павел добавил смесь разноцветных перцев: от черного до зеленого и сушеный базилик. Базилик был главным компонентом, который должен был придать мясу особый пряный привкус. Павел искренне считал, что мясное блюдо без базилика просто нонсенс. Как раз пока занят приготовлением пищи, и руки максимально заняты, можно определиться, наконец-то в вопросе, что он чувствует по отношению к Людмиле, что думает об этой девушке?

Людмила ему определенно нравилась, но его не покидала мысль, что он девушку просто использует. Использует как временное убежище, использует, как используют последний шанс на спасение, пусть призрачный, но все-таки шанс. Это было немного гнусно, неправильно, как-то беспокоило мужчину, особенно из-за двойного дна событий последних двух дней. И все-таки, что ему делать, как ей сказать? Или потом? Ведь придется расставаться, и что? Просто оборвать связь? Не звонить, не встречаться? В такой ситуации любые повторные встречи могут оказаться фактором повышенной опасности. И все-таки? Сказать ей сейчас, пока мы еще не расстаемся? А если она не поверит? Одни только вопросы, а ответов нет. И что мне делать, что?

Пока Павел предавался праздным размышлениям, еще и нарезал салат, который приправил заправкой собственного изготовления. Получилось как раз в меру пряно. Павел включил плиту, бросил на сковороду немного сливочного масла, подождал, когда оно разогреется и только после этого опустил мясо. Острый пряный запах жареного мяса заструился по кухне и отправился по всей квартире. Еле слышно скрипнула дверь, Павел невольно передернул плечами, он знал, что это Людмила, но страх все еще не покинул его, поэтому движение получилось каким-то воровским, неприятным, вынужденным. Павел оторвался от работы, медленно развернулся, улыбнулся, постарался при этом быть как можно менее напряженным.

В дверях стояла Людмила. Она была, по своей привычке, без одежды.

— Доброе утро… — Павел наконец-то смог непринужденно улыбнуться.

— Добр'ое… Запах мяса идет по всей квар'тир'е. Я вынуждена была пр'оснуться. — немного капризным голоском произнесла девушка.

— Могла бы еще и поспать.

— Нет, зачем терять вр'емя? Тем более, Ирррриночка пр'иедет после обеда.