Влад Тарханов - Никола Тесла: секретное оружие [СИ]

— И теперь он исчез.

— Да. И мне кажется, что кто-то очень был заинтересован в его исчезновении.

— Это обоснованные подозрения?

— В день, когда исчез Дэн Кэрпентер, был сбит машиной старик, одетый точь-в-точь, как наш объект. Или это совпадение. Но это совпадение затянуло расследование более чем на месяц. Мы искали генетический материал, потом экспертиза. Хорошо, что мы ее провели, а не остановились на простой констатации факта несчастного случая.

— Интересно. Кто способен на такую игру против нас? Это надо продумать.

— Мы предоставим все материалы, которые имеем по этому делу.

— Хорошо, Уил, скажите мне откровенно… Насколько неприятно исчезновение этого… объекта?

— Мы думали, что он уже безвреден. Увы, кто-то думает иначе. И если это окажется иначе, то неприятности могут быть очень большими. Подробности вы найдете в досье.

— И еще, если мы его найдем? Его надо вернуть, или?

— Или. Я думаю, нам надо решить эту проблему раз и навсегда.

— Я постараюсь все обдумать, Уил.

Теплоход "Самара". Волга.

Прогулочный теплоход "Самара" медленно шел по середине Волги. В этом месте Волга не разливалась вширь, как немного ниже по течению, но уже поражала своей мощью и красотой любого путешественника. Вечерело. Осень в этом году была ранняя и очень холодная. Но берега Волги были укрыты золотом осенних лесов, которые не хотели ни за какие коврижки расставаться с драгоценными нарядами. Речные чайки, крикливые и наглые, летали возле корабля, высматривая, чем можно поживиться у зазевавшихся путешественников. Было ветрено, а теплоход, идущий против ветра только усиливал ощущение противостояния со стихией.

Дэн сидел на палубе теплохода, в удобном шезлонге, и смотрел на берег реки, который то удалялся, то приближался, он даже не продрог. Но тут появилась Жанна, она была тепло одета и принесла Дэну плед.

— Укутайся, становится холоднее.

— Мне пока что не холодно. Я хотел посмотреть на ночную реку бы. Да, давай покрывало.

— Это называется плед.

— Сенкью…

Жанна укутала Дэна пледом и устроилась рядом, спрятав руки под мышками. Ветер, пронизывающий до костей, рвал полотняный навес над их головами. Дэн угадал состояние Жанны, протянул ей небольшую плоскую фляжку, в которой был коньяк. Жанна молча сделала пару глотков, закашлялась… Потом сделала еще пару глотков. Ей обожгло горло. Но женщина так и не согрелась. Сумерки быстро спускались на реку. Становилось все темнее. Жанна повела плечами.

— Я пойду, мне что-то не по себе…

— Подожди, возьми из этого.

Он протянул Жанне чекушку водки. Та откупорила бутылку и сделала три глотка прямо из горла. Стало сразу же теплее.

— Вот это действительно совершенно другое дело. Я сразу согрелась.

— Да… водка это не бренди… Водка — это сила.

— Ты становишься русским человеком.

— Сенкью, думаю, это есть комплимент.

— Это есть констатация факта, Денис.

— Жанна, я хотел сказать тебе благодарен. Ты хорошо так за мной смотришь… Сори, не шпионишь, я имею в виду что ухаживаешь, не как за парнем девушка, как жена… нет, даже не могу как сказать… Сори. Я тебе благодарен.

— Не за что…

— Странно. Я понимаю, что я под присмотром… так?

Жанна кивнула головой.

— И при этом чувствую себя свободным. Почти полностью…

— Ну, меня за это благодарить не надо.

— Это есть да. Понимаешь. Тогда, в сорок третьем, как только Никола умер, они сразу же пришли в его нумер. И не только в его. Мой номер тоже был обыскан. Я был молод, но мой жизнь кончилась. Им надо было уверенным быть, что они имели все, что имел Никола. Весь документы. Первый раз я вышал на свет в пятьдесят седьмом году, прошло тринадцать почти лет. Но это был призрак свобода. Меня быть как приманка. Это против русская разведка. И я тут же стал есть на клиника ФБР. Там я прожил до семьдесят восьмой. В семьдесят девятый мне дали немного отдых. Эд Гувер ушел с директора ФБР. Я надеялся, что мне дадут спокойно жить. Я был хотеть жениться и спокойно жить. В восемьдесятый меня закрыли опять. И только через восемь лет я попал в город, где меня потом забрали ваши люди…

— Денис, скажите, почему вы там не остались? В этом городе? Я понимаю, что за вами следили, но уже не так строго. Вы могли, наконец, там жениться, приобрести семейное счастье.

— Я весь жизнь хотел иметь нормальная семья. Красивый молодая мена. Красива-я… так?

Жанна утвердительно кивнула в ответ. Русский Дэна становился все лучше, буквально с каждым днем.

— Вы не знать, Жанна, что со мной они делать… Знаете, что я был безо всего. Я был что-то подопытный кролик. Они знать, что Никола Тесла имел необычные способности. Этими они искали и у меня. Меня морили голодом. По тридцать-сорок дней, потом делали анализ. Они хотели знать, как я устойчивый к без еда. Они хотели знать, сколько градус я могу мороза вынести. Так?

— Не совсем. Не нервничайте, Денис… Вы тогда сразу не так строите предложения. Слова правильно, а порядок их и согласование подкачивает.

— Русский немного сложнее сербского.

— Немного?

— Ну есть немного сложнее. Извините, Жанна, вам это, наверное, не есть интересным быть.

— Дэн, говорите… Думаю, вам надо это кому-то рассказать, то почему же не мне?

— Знаете, даже мой первый секс — это был их экспериментс… Они хотели знать, или я способен есть на что-то. Мне потом показывать. Они все записали с нескольких ракурс.

— Оказывается ты снимался в порнушке намного раньше меня?

— Так… я снимался в семьдесят третий.

— Сорок два года? Не поздновато ли?

— Никола меня учил. Он сам женщина не хотел. Мальчик тоже не хотел. Он был другой. Совсем другой. Он знал что-то такой, что не мог на это отвлекаться. Он был другой, я точно знать это. И они это знать. Они хотели знать, насколько я другой. А я был самый обычный.

— А почему они вас оставили вообще в живых? Если они имели все чертежи Никола Тесла, зачем вы были им нужны?

— Ну вот… самое главное то, что они НЕ ИМЕЛИ все чертежи Никола. Он не оставлять после себя чертежей главное — оружие. Ничего. Они искать у меня. Ничего не найти. Тогда они стали хотеть, чтобы я вспомнить чертежи. Они думали, что я буду вспоминать, вспоминать — и все смогу вспоминать.

— А вы ничего вспомнить не могли?

— Я ничего вспоминать не хотел. Меня оставили в покое только в восемьдесят шестой.

— Почему?

— Посмотрите…

Жанна положила руку на голову Дэна, почувствовала, что под волосами какие-то шрамы и бугры.

— Что это?

— Двадцать две процедуры. Электрошок.

— Зачем?

— Если ничего из моей памяти не взять, то надо ей стереть. Еще шесть инсулиновых ком.

— Господи! Зачем так много?