Борис Батыршин - Игра по чужим правилам

– Серёжечка, Женька, Кармен! Милые вы мои, как же я рада вас видеть…

Губы у Миладки мягкие, горячие, и чмоками в щёчку она отнюдь не ограничивается. Мы с альтер эго с удовольствием отвечаем на поцелуй, ладонь как бы случайно скользит ниже талии, на соблазнительные выпуклости под джинсовой тканью. Протеста этот жест не вызывает, после чего Миладка расцепив руки на моей шее и мазнув напоследок губами по уху, вешается на Аста.

Миладка встретила нас в гараже ангаре на окраине Барранки, куда доставила нас из аэропорта разболтанная, гремящая, словно ведро с гвоздями, легковушка. Поначалу мы глазам своим не поверили: смуглая, в мокасинах на босу ногу, обрезанных по колено, лохматящихся понизу джинсах и просторной рубахе, расшитой индейскими узорами. На шее – гроздь ожерелий из бисера, пёрышек, цветных стекляшек, копна волос, перетянутых пёстрой плетёнкой – классика «детей цветов», невесть как дотянувшая до 79-го года.

Транспортное средство, виднеющееся за её спиной (оказывается, Миладка уже второй день помогала приводить его в надлежащий вид) полностью соответствовало образу. Фургончик «Фольксваген-Т2» (классика культуры бродячих хиппи), весь исполосованный цветами, пасификами, картинками из «Жёлтой подводной лодки» и надписями вроде «Make love, not war», «Off The Pig!» и «All You Need Is Love!» На крыше – пара раструб динамика, подсоединённого к магнитофону в салоне, на котором дни напролёт крутятся «Битлз», Ричи Хэвенс и Карлос Сантана.

Конечно, мы с Астом немедленно потребовали объяснений столь радикальной трансформации, которую претерпела недавняя московская школьница. Оказалось, что это тоже было элементом конспирации – приехав в Нью-Йорк по школьному обмену, Миладка познакомилась там с компанией хиппи, и с головой ушла в это увлечение. Принимавшая её семья нью-йоркских хасидов повздыхала и смирилась – в конце концов, в Большом Яблоке видели и не такое. Миладка же проникалась незнакомой субкультурой, обзавелась плетёными фенечками, индейскими рубашками, расшитым тотемными знаками и прочими популярными символами хиппи. И даже завела бойфренда, студента колледжа, который целыми днями сидел в переходе нью-йоркского метро и распевал под гитару песни собственного сочинения. Недавно, по случаю приближающихся рождественских каникул, она отпросилась на две недели раньше в школе – и отправилась вместе с ним и парочкой его единомышленников на музыкальный фестиваль в Калифорнию, на точно таком же пёстро раскрашенном фургончике, оставив дома короткую записку – «не волнуйтесь, уехала посмотреть Америку, скоро вернусь».

Путешествие не затянулось. На одной из заправок где-то на подъездах к Роаноку, Миладка запрыгнула в ожидающий её открытый «Шевроле» с латиноамериканцем за рулём, сделала «детям цветов» ручкой – и только её и видели.

Дальше всё было вполне предсказуемо. На машине она миновала Виргинию, Арканзас, Техас, пересекла мексиканскую границу (к тому моменту у неё уже были новые документы), в Монтеррее села на самолёт «Эйр-Мексико», выполняющий рейс в Лиму – и оказалась здесь на три дня раньше нас.

Мы не уставали удивляться произошедшим в ней переменам. Миладка вытянулась, стала смуглее, улыбчивее и, главное – избавилась от робости и стеснительности, типичных для советских школьниц. В новой своей ипостаси она легко сблизилась с Кармен, и нам оставалась только гадать, как вести себя с прежней школьной подругой – к этой Миладке нам ещё только предстояло привыкнуть…

Мы снова сменили документы. Пока прежние догорали в железной бочке, Кармен вкратце ознакомила нас с ближайшими планами. Мы с Астом стали канадскими студентами украинского происхождения. Миладка гражданка США, Кармен же – сотрудница мексиканской туристической фирмы, попросту говоря, наш гид. Конечно, надо быть теми ещё отморозками, чтобы пуститься в такой компании путешествовать по Латинской Америке – но американские хиппи и не такое выкидывали.

И я, и Серёга вполне соответствуем образу – по распоряжению дяди Кости мы с ноября не стригли волосы и теперь щеголяем убедительными «хайрами», закрывающими уши и шеи. Кубинка же выбрала подчёркнутый стиль «милитари» – штаны и рубашка цвета хаки, высокие шнурованные ботинки и армейский ремень, на который так удобно повесить пистолетную кобуру.

Да-да, оружие у нас теперь есть, и совершенно легально. Согласно документам, оно приобретено в соседнем Эквадоре, и у нас есть надлежащим образом оформленные разрешения на ношение. В Перу это дело обычное: когда в стране хозяйничает партизанская организация «Сендеро Луминосо» («Светлый путь» по-русски), держать под рукой ствол отнюдь не будет лишним даже для беззаботных туристов-хиппи. Заложников боевики-маоисты берут часто и охотно, особенно североамериканцев – а вот живыми отпускают гораздо реже.

Стволов этих у нас пять. Лёгкий армейский карабин времён Второй Мировой войны, известный, как «бэби-Гаранд», охотничья винтовка «Ремингтон-700» с оптическим прицелом, испанская версия обожаемого Карменситой «Кольт 1911» и пара испанских же «Астра-Констеблей», копий знакомого нам с Астом Вальтера ППК, под патрон 7,65x17 «Браунинг».

Но пока этот арсенал, смазанный и надёжно упакованный, хранится в рундуках под койками-сиденьями нашего фургончика. Отправление – завтра с утра; сейчас вечер, и мы решаем оставить фургон на попечение владельца гаража и прогуляться по городу, благо, впервые за последние сутки не надо никуда торопиться. К тому же, мы трое покинули Рио без всякого багажа, и теперь нуждались в самых элементарных вещах, вроде зубных щёток, чистых футболок и пляжных тапочек.

Барранки – тихое местечко на берегу океана. Пустынные пляжи, зубчатая цепь Анд на востоке, колониальная испанская архитектура и главная местная достопримечательность – статуя Христа с раскинутыми руками, почти в точности повторяющая знаменитый бразильский оригинал. Только здесь она не высится над городом, на горе, а стоит на узком длинном мысу, раскинув руки навстречу вечному океанскому прибою, и широкая лестница террасами спускается от босых ног Спасителя прямо к волнам.

Я не выдержал и предложил искупаться – благо, темнело, и народу на пляже почти не было. И опять нас удивила Миладка. То ли разлагающее влияние запада успело запустить корни в неокрепшую душу вчерашней комсомолки, то ли принятый на себя образ «детей цветов» оказал влияние – а только она, нимало не смущаясь, скинула свою «индейскую» рубаху, коротышки-джинсы, затем трусики и лифчик (весьма, надо сказать, сексуальные) и ринулась в полосу прибоя в чём мать родила. Кармен, недолго думая, последовала её примеру. Мы с Астом замерли, словно пыльным мешком ударенные – кто ж ожидал от боевых подруг такой раскованности? – а я невольно вспомнил Миладкино смущение после купания в ночь на Ивана-Купалу. Расстаться с плавками всё же не решились, за что и удостоились ехидных усмешек наших «пеннорожденных» Афродит.