Александр Хиневич - Неизведанные гати судьбы [СИ]

— Всё правильно начальник продовольственного отдела сказал, — тут же раздался писклявый голос из толпы присутствующих. — В нашем Западно-Сибирском крае, действительно сложилась довольно тяжёлая обстановка с продовольствием.

— Товарищи, так мы же не опровергаем слова начпрода. Услышав доводы ответственного лица, мой помощник попрощался, и сразу же покинул его кабинет в райисполкоме. Вернувшись в наше артельное представительство, Иван Иваныч выдал положенную зарплату работникам, а потом объявил всем присутствующим, «что представительство временно закрывается, а когда вновь откроется пока не известно».

— Почему это неизвестно? — задал вопрос уполномоченный по хлебозаготовкам.

— Потому что начальник продовольственного отдела райисполкома принял решение, «ранее заключённый договор с промысловой артелью окончательно расторгнуть». Что вам непонятно в решении товарища начальника? Вот мы представительство временно и закрыли. Возить нам туда нечего, а содержать просто так пустующее здание и наёмных работников наша артель не может. Как вы сами теперь видите, товарищи, не наша артель «отказалась от поставки продовольствия в город», а начпрод райисполкома отказался от наших поставок продуктов питания в Барнаул. Даже если он теперь изменит своё решение, то поставок всё равно не будет.

— Это ещё почему? — вновь спросил чиновник в полувоенном френче.

— А где мы по вашему мнению, товарищ уполномоченный, должны взять продукты?

— Но вы же, как я понимаю, сами копчёности производили.

— Совершенно верно. Наша артель перерабатывала добычу полученную на охоте. Но когда начальник продовольственного отдела принял решение «все продукты питания реквизировать», мы не получили за них ничего. Я ещё могу понять, что нам положенный хлеб не выдали, согласно договора. Нехватка его в стране, понимаем. Но почему, товарищи, нам не выдали патроны для охоты? Скажите, как без них мы должны охотиться?

— Вы хотите нам сказать, что у вас нет патронов для охоты?

— Именно так. Нету. Остались только патроны для «Наганов», но с ними на охоту не сходишь. Мы рассчитывали получить патроны для охоты в Барнауле, но нам их не дали, по указанию свыше. Вот такая у нас проблема образовалась, товарищи. Нет патронов для охоты, значит нет добычи. Ежели нет добычи, то значит нашим артельщикам и перерабатывать нечего.

— Что-то нам не верится, что у вас вообще патронов не осталось, — раздался тот же писклявый голос из толпы присутствующих. — Предлагаю провести обыск в поселении. Тем более разрешение на его проведение у нас имеется.

— Ничего не имею против обыска. Проводите. Вот только, товарищи, пожалуйста, будьте предельно аккуратны и ничего не сломайте. Сие в первую очередь касается товарищей военных. Наше поселение находится под охраной и защитой. Не хотелось бы, чтобы кто-то из вас выплачивал причинённый ущерб из своего кармана.

— И кто же подписал документы по защите и охране вашего поселения? — с ухмылкой спросил уполномоченный по хлебозаготовкам. Остальные присутствующие также заулыбались.

— Товарищ Дзержинский и товарищ Сталин, — сказал я поднявшись из-за стола. — Надеюсь вас устраивают их подписи на документах по защите и охране нашего поселения?

Улыбки сразу же исчезли с лиц всех присутствующих. После этого начался обыск. Проверили все дома и строения в поселении, но так ничего и не нашли, ни патронов для охоты, ни копчёных продуктов. К слову сказать, при проведении обыска красноармейцы ничего не сломали. Ближе к вечеру все непрошенные гости покинули наше поселение. Перед отъездом, уполномоченный по хлебозаготовкам меня клятвенно заверил, что он непременно добьётся восстановления договора на поставку продуктов в город.

Примерно через два с половиной месяца, когда мы с Иван Иванычем уже собирались идти ко мне пообедать, к нашей Управе подъехал грузовой автомобиль. Из него вышел командир Красной армии. Он подошёл к нам и первым поздоровался.

— Здравствуйте, товарищи. Вы наверное помните меня. Мы были у вас, когда ответственные товарищи из райисполкома решили у вас обыск провести.

— Здравствуйте, товарищ военный. Я помню вас. По какой причине вы к нам завернули?

— В прошлый раз, когда шёл обыск в поселении, я пообщался с вашими охотниками. Они-то мне и поведали, как райисполкомовские товарищи с вами нехорошо поступили. Заодно они мне подсказали, в чём вы нужду имеете. Когда я рассказал, другим командирам про вас, то услышал о вас очень много хорошего. Мы решили вам немного помочь, поэтому я тут, — командир махнул рукой, и из кузова вылезли два красноармейца. Через пару минут они сложили на крыльце три ящика с патронами.

— Что в них, товарищ командир? — спросил я.

— В одном ящике патроны для «Винчестера», который под русский патрон. В другом ящике патроны для карабина «Арисака», а в третьем, для винтовок и карабинов «Мосина». Извините, мы больше не смогли достать. За патронами для «Винчестера» один мой друг ездил в Новосибирск, а другой патроны для карабина «Арисака» лишь в Томске нашел. Мне было проще. Я мосинские патроны на стрельбище оприходовал.

Мы поблагодарили военного, после чего пригласили его и бойцов с нами пообедать. Они согласились.

После сытного обеда, мы выдали военным шесть крупных тушек копчёной зайчатины и они довольные уехали. А наше поселение вновь зажило привычной жизнью.

Через полтора месяца, мы подготовили новый продовольственный обоз для города. Перед его отправкой, Иван Иваныч посетил Барнаул и вернулся оттуда с хорошими вестями. Он сообщил, что власти не только наш договор восстановили, но и начальника продовольственного отдела расстреляли. А деловые люди приготовили двадцать мешков с зерном для обмена на продукты. В общем последующие года и заснеженные зимы, наше поселение пережило нормально.

Неизвестная местность. В неизвестной реальности.

Напившись чистейшей и вкусной воды из лесного родника, я устало прилёг отдохнуть на мягкую травку, подложив себе под голову заплечный мешок и расположив рядышком верный «Винчестер». Лежбище я себе устроил возле зарослей молодого папоротника необычной высоты и размеров. Сегодняшний выход на охоту за сопки дальнего урмана, почему-то сразу не задался. Мой путь, в поисках какой-нибудь лесной дичи, поначалу пролегал через дремучий урман, и занял довольно много времени, но к сожалению, мне так и не удалось ничего добыть. Я не заметил ни проторенных кабаньих троп, ни даже заячьих следов, словно все лесные жители покинули лес уже довольно давно.

Мною было потрачено слишком много сил, чтобы пробраться сквозь сплошные заросли разросшегося колючего кустарника. Меня от его острых шипов надёжно оберегал защитный кокон подаренный богатырём Ставром. Лишь добравшись до неизвестной лесной речки, проложившей своё хоть и не широкое, но довольно глубокое русло через дремучий урман, я наконец-то решил немножко передохнуть и набраться сил.