Александр Хиневич - Неизведанные гати судьбы [СИ]

— У нас в артели женщины и подростки используют японские карабины «Арисака Тип 44», американские «Винчестеры» и револьверы системы «Наган». Только ими молодые в совершенстве овладели. У тех, кто постарше летами, в списке проставлена цифра «четыре», ибо помимо уже перечисленных трёх видов оружия, они овладели казачьими винтовками Мосина, которые для кавалерии сделали. А оставшиеся трое артельных охотников, кто имеет в данном списке цифру «пять», владеют также американским револьвером системы «Кольт». Хочу сразу вам сказать, что различные виды охотничьих ружей мы в данном списке не учитываем, ибо каждый артельный охотник для промысла сам себе ружье подбирает. В нашей оружейке есть германские «Маузеры», австрийские «Манлихеры», английские «Ли-Энфилды» и обе разновидности винтовки «Бердана». Данное оружие мы забирали у бандитов и зелёноармейцев, так что наши поселяне, когда было свободное время, их тоже изучали и стреляли из них, пока все патроны не закончились.

— А почему вы не сдали всё захваченное у бандитов оружие представителям власти? — строго спросил комсомольский вожак.

— Потому что представителям власти данное оружие было не интересно. Сами бы подумали, прежде чем спрашивать, а где местные власти для всего старого оружия патроны брать должны? Вот они и записали енти боевые трофеи за нашей промысловой артелью, а мы научились сами для них патроны снаряжать и использовать при охоте на крупного зверя. Ежели вас лично интересуют разрешающие документы на всё оружие, то могу предоставить их для ознакомления. Хотя смысла в проверке документов на оружие я не вижу. Уважаемый Кирьян Степанович, как полномочный представитель Советской власти, со всеми нашими документами уже давно ознакомился. Или вы не очень доверяете представителям нашей Рабоче-Крестьянской Милиции?! — удивлённо спросил я комсомольца.

От такой постановки вопроса комсомольский вожак сразу же замолчал, а участковый хмуро посмотрел на всех членов комиссии.

— Мы полностью доверяем Кирьяну Степановичу, — разрядил обстановку за столом главный военком. — Поэтому мы и ввели его в состав нашей комиссии. Скажите, Демид Ярославич, а в каких частях Красной армии ваши мужчины проявили бы себя лучше всего? Ведь вы же только что сами нам не рекомендовали их записывать санитарами и фельдшерами.

— Если вас действительно интересует моё мнение, то я бы направил служить своих людей в пограничные войска или же определил их в разведку. Постараюсь объяснить свою мысль. Наши охотники, помимо того, что в совершенстве владеют оружием, способны бесшумно перемещаться по лесной местности и внимательно отслеживать окружающую обстановку. Артельные рыболовы могут часами сидеть в замаскированном укрытии и наблюдать за тем, что происходит вокруг. Для разведчиков такие способности никогда не будут лишними. Кроме того, как я уже вам говорил, у большинства представителей нашей промысловой артели имеется хороший боевой опыт, как в отражении налётов различных банд, так и сражениях против боевых отрядов зелёноармейцев. Ну и немаловажным является тот факт, что все наши люди умеют взаимодействовать с лошадьми.

Увидев удивлённые лица всех членов комиссии, я постарался уточнить:

— Я что-то сказал не так, товарищи?

— Вы все хорошо сказали, Демид Ярославич, — сказал главный военком, — и даже уточнили некоторые моменты, почему мы должны поступить именно так, как вы нам сказали. Нас удивило другое… Вы не просили записать призывников из вашего поселения в тыловые или какие-нибудь вспомогательные части, а предложили отправить их служить на границу или в разведку. Скажите, почему вы сделали именно такой выбор?

— Потому что в пограничных войсках или в разведке, наши люди принесут гораздо больше пользы родине, чем если их отправят в обычные части служить простым «пушечным мясом».

— Зря вы, Демид Ярославич, называете пехотные войска РККА — «пушечным мясом», — сказал пожилой политработник. — Те способности, что вы перечислили у своих призывников, они конечно играют важную роль, но проблема состоит в том, что для направления для службы в разведке или на границе этого мало. Для того, чтобы попасть туда служить, призывник должен владеть одним иностранным языком, или хотя бы уметь работать со словарями иностранных слов.

— И где вы увидели проблему для зачисления на службу, товарищ политработник? Все наши люди в совершенстве владеют пятью или шестью иностранными языками. Они начали изучать их с раннего детства.

— Что?! — в один голос воскликнули все члены комиссии.

— Странно, что вам об ентом до сих пор неизвестно. Отличные отметки по всем изученным иностранным языкам, у наших призывников проставлены в документах о среднем образовании. Я думал, что средняя школа предоставляет списки выпускников владеющих иностранными языками в военные комиссариаты.

— Какими основными иностранными языками владеют ваши призывники? — сразу же задал мне вопрос главный военком.

— Польским, немецким, английским, французским, жемайтским наречием литовского языка, а также древнегреческим и латынью. Последние два языка, как вы понимаете, ранее входили в обязательную программу обучения в приходских школах, в реальных училищах и в университетах. Кроме того, знание латыни обязательно для всех, кто хотел получить медицинское образование. Про русинский язык я вам напоминать не буду, так как он является нашим родным языком.

— Погодите, вы хотите сказать, что вы не русские по национальности?! — удивлённо спросил пожилой политработник. — Я правильно вас понял?

— Правильно, товарищ политработник. Мы — русины. Наши предки когда-то переселились из Великого Княжества Литовского в сельскую местность под Москвой. А незадолго до того, как войска Наполеона подошли к Москве, наши рода переселились на свободные земли на востоке. Они основали деревню в лесах Алтайского края и промышляли охотой, но местные имперские власти и христианские попы сожгли её дотла, ибо среди нас никогда не было христиан. Мы не скрываем, что сохраняем устои Старой веры предков, но никому их не навязываем, ибо сие наше личное дело. Так что национальность «русин» и «русинка», у нас даже в паспортах прописана.

— Странно. Насколько я знаю, паспорта крестьянам и колхозникам не выдаются, — задумчиво произнёс пожилой политработник.

— Вы всё верно сказали, товарищ политработник. Только вы почему-то постоянно забываете, что мы не крестьяне и не колхозники, а труженики промысловой артели, которым представители Советской власти обязаны выдавать паспорта.

— Думаю, что основные вопросы, по призывникам из поселения Урманного, мы прояснили, товарищи, — сказал главный военком обращаясь к членам комиссии. Увидев их одобрительные кивки, он вновь посмотрел список, после чего, обратился ко мне: — Скажите, Демид Ярославич, а кем вам приходится молодой призывник — Старобогатов Иван Демидович?