Александр Хиневич - Неизведанные гати судьбы [СИ]

Проснулся я довольно поздно, когда солнышко уже стремилось к полудню, а нашу комнату наполнило светом. Мне показалось странным то, что ни Ванечка, ни Яринка меня не разбудили. Я возможно, ещё дольше проспал, если бы Лизка не стала вылизывать моё лицо своим шершавым языком. Эта лесная котейка была внучкой Мурлыки и любимицей Ивана. Она всегда ходила за моим сыном как хвостик, а после получения чего-нибудь вкусного, любила лизать его лицо и руки, вот поэтому Ванечка назвал её Лизкой, то есть Лизаветой.

Посмотрев в сторону двери, я сразу понял, что Лизка не может выйти из комнаты по своим кошачьим делам, ибо комнатные двери были плотно закрыты. Выпустив котейку, я быстро оделся и пошёл умываться. Когда я привёл себя в порядок, в дом зашёл Иван.

— Ванечка, а чего меня никто из вас не разбудил? — спросил я сына. — На енто дело лишь одна Лизавета сподобилась, да и то потому, что выйти из моей комнаты не смогла.

— Так я ещё с раннего утра ушёл на охоту в ближний урман, а Лизку у вас в комнате закрыл, чтобы она за мной не увязалась. Мне повезло, я недалеко от поселения молодого, но отъевшегося кабанчика добыл, а на обратном пути, проверил свои петли у ловушки на зайцев. Я их два десятка в мешках принёс. Нам оставил четырёх ушастых, а остальных отдал поселянским девчатам, оне их сами разделают и закоптят. Так что, отец, когда я уходил в лес, вы с матушкой ещё спали.

— Понятно, сынок. Тогда давай кушать. Ты видать ушёл в лес не поевши, а мать, как я понял, с утра в свою больничку ушла.

— Скорее всего, так оно и произошло. Я там подводу лесхозовскую возле нашей больнички видел. Наверное, сызнова кого-то поломанного или придавленного с лесных делянок лесхозовцы привезли. Ты присаживайся за стол, отец, у меня вся еда давно приготовлена, она с поздней ночи в печи томится.

— Так ты что… поднялся ни свет ни заря, приготовил на всех завтрак, и на охоту ушёл?

— Так и было, — спокойно ответил Иван, и быстро наложил две тарелки каши. Затем заправил кашу зажаркой с подливой.

Гречневую кашу мы съели с большим удовольствием, после чего, приступили к чаепитию. К свежезаваренному цейлонскому чаю, что мы привезли из Барнаула, у нас на столе были вкусные пирожки с различной начинкой приготовленные Лукерьей Степановной.

Когда мы закончили трапезничать, я спросил сына:

— Ванечка, а райисполкомовские в Урманное привозили что-нибудь?

— Привозили, отец. На пяти грузовиках привезли всё добро. Два трёхтонных «Захара» были доверху нагружены мешками с отборным зерном. Ещё на двух «полуторках» нам привезли ящики с патронами к различным видам оружия, а в кузове последнего грузовика, неизвестного мне названия, находились только мешки с мукой. Там одна половина мешков была с ржаной мукой, а вторая с пшеничной. Хорошо ещё, что в четырёх автомашинах грузчики приехали. Их старший из райисполкома приказал, чтобы мужики помогли всё разгрузить на склады за Управой. Благодаря их помощи, мы быстро управились, иначе бы мы втроём, дня два енти пять машин разгружали бы. Мы потом покормили всех приехавших обедом, а за оказанную помощь, сделали всем мужикам копчёные подарки. Они все очень довольными уехали в тот же день. Отец, скажи честно, сколько ты райисполкомовским чиновникам денег заплатил, чтобы они нам столько добра привезли?

— Нисколько, Ванечка. Енто они нам вернули все недоимки, что у нас вороватый чиновник, из райисполкомовской Комиссии по продовольствию, за три года украл. Его с подельниками уже суд ждёт. На самолёте, вместе с твоей матушкой, московские следователи прилетели. Вот они-то и будут разбираться с ентим делом. Я думаю, что остальные члены Комиссии, дабы под следствие за компанию не попасть, решили нам всё украденное возвернуть, да ещё и сверху от себя чуток добавить.

— Тогда мне всё понятно.

— Ты мне вот что, сынок, скажи… Ты привезённым добром уже распорядился?

— Самую малость, отец. На следующий день, после того как машины уехали, я всем жителям выдал муки обоих видов, из расчёта по два фунта на человека, а также по полпуда отборного зерна на семью. И заодно сказал всем нашим поселянам, что остальное ты сам распределишь, когда вернёшься.

— Правильно сказал, Ванечка. Ещё что-нибудь из привезённого брали?

— Мы только один ящик с патронами к «Винчестерам» открыли, для охоты в три ствола.

— А кто с тобой на охоту ходил? Яр же со мною в городе находился.

— Так Мирослав со Станиславом. Мы втроём договорились, что два дня охотимся, а потом, также втроём, два дня рыбачим. Таким образом у нас больше добытого получается. Девчата и женщины без дела не сидят, одни нашу добычу потрошат, а другие её коптят. Если ты увидишь нынче потомство Урчаны, то не узнаешь его. Наши женщины рысям теперь всю рыбную и мясную требуху отдают, так что те не особо голодают. Рыськи теперича нас на охоте сопровождать стали, и в нашу строну самую крупную дичь загоняют. Так что промыслово-охотничья артель продолжает действовать, и наполняет наши холодные склады копчёными продуктами.

— Вот такие новости и подход к делу мне нравится, сынок. Вижу, что в будущем ты сможешь стать достойным Главой не только нашей артели, но и всего нашего таёжного поселения…

Вскоре наступила зима. Если в первую треть, погода была такая же как в прошлые времена, то после наступления календарного Нового года, что ввели большевики, погода в Алтайском крае сильно поменялась, и проявляла себя довольно необычно. В первые январские дни очень резко потеплело, а вскоре начались проливные дожди, которые затем сменились затяжной снежной бурей. В такие дни, об охоте и зимней рыбалке, никто даже не думал. Почти всю вторую половину зимы, когда в лесных урманах гуляла неистовая непогода, на нашем заднем дворе, в большом овине, доверху заполненном сеном, проживали с десяток рысьих семейств.

Всё это время было тревожно не только рысям, но и жительницам нашего поселения. Ведь в непогоду к нам не могла приехать почтальонша из города, а почти все наши девушки и женщины с нетерпением ждали писем от ушедших в армию мужчин.

Погода помаленьку начала успокаиваться лишь к самому концу зимы. К её окончанию мы подготовили продовольственный обоз на четырёх санях. В город отправились все четверо наших парней. Я решил, что неделя отдыха от охоты и рыбалки им пойдёт на пользу. Старшим обоза, я как всегда назначил Яра Тарусова. Перед самым отъездом обоза, я посоветовал Яру переговорить с дедами, в нашем артельном представительстве, чтобы они отобрали для таёжного поселения крепких и толковых парней, которые умеют обращаться с лошадьми, ибо негоже промысловикам бросать рыбалку с охотой, и занимать места кучеров обоза. О том, что примерно половину нашей копчёной продукции следует обменять у представителей власти, я сказал Яру ещё раньше.