Константин Буланов - Война этажерок

Не прошло и пары минут, как к КПП подлетел обвешанный ветками командирский броневик, тут же взявший дорогу под прицел. Лишь удостоверившись, что все уже закончено, и скошенные пулеметным огнем всадники не поднимутся, Мохов выбрался из машины и поспешил к своим подчиненным за разъяснениями.

- Что тут произошло, Семен? - формально командирами бронированных автомобилей числились унтер-офицеры из состава роты охраны авиационного отряда. Но в реальной жизни они лишь перенимали опыт, осуществляя одновременно функции установщиков и снарядных. Два же основных человека из экипажей каждого броневика числились временно приписанными гражданскими специалистами заводов-изготовителей техники. В силу каким-то великим чудом пропихнутого через великого князя указа о недопустимости мобилизации в военное время рабочих занятых в производстве вооружений для ИВВФ, к числу которых относились в том числе все сотрудники завода "Мотор", официально они осуществляли приемо-сдаточные испытания и не более того. А по факту главными в экипажах являлись именно они.

- Да вот, Матвей Николаевич, приехали и попытались солдатика на пику насадить, когда он у них поинтересовался кто такие и куда путь держат, - высунувший голову из люка башни пулеметчик, кивнул в сторону шлагбаума. - Я, как вы и приказывали, их на прицел взял сразу, как на дороге появились. А уж как увидел, что нашего пытаются бить, сразу и открыл огонь.

- Понятно. Продолжай бдеть. - Кивнув подчиненному, он поспешил непосредственно к КПП, где за небольшой замаскированной кустарниками стеной, сложенной из набитых песком мешков, прятались трое солдат. Они уже успели отловить четырех уцелевших лошадей и теперь дожидались прибытия начальства.

Всего в короткой перестрелке погибли десять немецких гусар, чьи тела тут же принялись осматривать как раз подъехавшие на грузовике во главе с командиром роты бойцы тревожной группы, но появившаяся со стороны города очередная группа кавалеристов заставила их на время отложить это увлекательное занятие и обеспокоиться поиском укрытий. То, что это противник, уже не подлежало сомнению - форму черных гусар нельзя было спутать ни с чем. Особенно характерными являлись их шапки с кокардой из перекрещенного костями черепа.

Все еще лежавшие на дороге павшие оказались весьма показательным знаком для немецкого подкрепления и те мгновенно убрались с дороги в близлежащие заросли, где и спешились. Изображать из себя мишень, браво гарцуя посреди дороги, дураков не было. Все дураки, как и храбрецы, остались лежать на русской земле после встречи с русскими аэропланами и собратьями-гусарами. И лишь те, кто проявлял осторожность, смогли просочиться в тыл вражеских войск.

Вот только попытка приблизиться к небольшому укреплению оказалась прервана самым радикальным способом - не менее полутора десятков самозарядных карабинов, которыми авиаторы вооружили свою охрану, гаркнули со стороны русских и оба посланные в разведку гусара уткнулись лицами в землю, не проползя и полусотни метров. В ответ же на залп оставшихся кавалеристов к ним тут же прилетел 37-мм фугасный снаряд, а потом еще один и еще один. Да и злой лай заработавшего пулемета с частым треском выстрелов винчестеров, дали понять, что тут им не рады. И вообще, наткнулись они отнюдь не на обозников, как на то втайне надеялись. Если судить по плотности огня, по ним вообще вела огонь едва ли не полнокровная пехотная рота.

Решив, что они встретились с авангардом 8-й русской армии, командир сократившегося уже на четыре человека отряда приказал срочно отступать. По какой причине русских войск не оказалось непосредственно в местечке, куда они успели ненадолго заглянуть, преодолев редкую завесу вражеских разъездов, если уже через полтора километра они встретили столь солидное сопротивление, вахмистр не понимал, но для выдвижения умных мыслей у него имелся командир эскадрона, которому и следовало доложить о сложившейся ситуации.

Возвращающиеся на аэродром пилоты оказались немало удивлены открывшейся им картиной ведшегося на подступах к аэродрому боя. А точнее, избиения. Два броневика гнали по дороге в сторону города полдесятка всадников, а вслед за броней продвигалась редкая цепь бойцов их роты охраны.

Удостоверившись, что топлива еще достаточно, Егор на руках приказал Тимофею уводить штурмовик на аэродром, а сам отвернул в сторону, чтобы выйти отступающему противнику во фланг. Заодно удалось на личном опыте оценить, насколько же неудобно оказалось осуществлять перезарядку ФД-12. Сперва, потянув за рычаг, он высвободил пулемет из крепления, после чего потянул его на себя, выдвинув внутрь кабины. Хорошо еще, что упитанным назвать его было нельзя, да и плечевого упора пулемет был лишен, иначе перезарядка могла окончиться, так и не начавшись. В любом случае, в момент отсоединения опустевшего диска выдохнуть ему все же пришлось, так как тот уперся краем в панель приборов и застрял. Справившись и с этим, Егор достал из специального чехла на борту кабины заправленный диск и запихал на его место опустевший. Лишь после этого он вновь выдохнул, но на сей раз в целях осуществления зарядки. В общем, к тому моменту, как он закончил перезарядку и второго пулемета, внизу уже все было кончено. Пулеметный огонь с остановившихся броневиков не оставил немецким кавалеристам ни единого шанса на выживание. Слишком уж небольшой дистанцией для такого оружия являлись три сотни метров.

Но куда большую роль в разгроме немецкого полка должен был сыграть сводный отряд броневиков и эрзац мотострелков, что еще с утра был отправлен в обход с целью выхода противнику в тыл. По причине наличия не столько дорог, сколько направлений, двигаться машинам приходилось с надетыми на задние пары колес резиновыми гусеницами, что снизило их скорость вдвое. Но даже так уже к пяти часам вечера отряд оседлал дорогу Млава-Сольдау, по которой немцы осуществляли снабжение.

Обозники даже не пытались оказать какого-либо сопротивления при встрече с бронированными монстрами и, поднимая лапки, соглашались на все условия, даже не понимая русский язык. Но интернациональные жесты, а также волшебные пендели легко позволяли наладить взаимопонимание. Лишь изредка в выскакивающий на дорогу из засады броневик производились выстрелы, но с такими особо не церемонились и огнем остальных машин тут же сминали всякое сопротивление.

Точку же в оборонительных боях при Млаве поставила атака бронетехники. Стоило Егору убедиться, что дорога надежно перекрыта, как был отдан приказ двум охранявшим летное поле броневикам выдвигаться к городу для атаки вновь ринувшихся в бой немцев. Не смотря на понесенные потери и некоторую растерянность, ставшую результатом столкновения с прежде неизвестным оружием, командир 128-го пехотного полка сохранил возможность думать здраво и принял, наверное, самое верное в сложившейся ситуации решение. Чтобы уберечь остатки полка от постоянных нападок с неба, требовалось укрыться там, где противник не мог бы тебя достать. И столь безопасным местом виделось Млава. Требовалось только пробиться на улицы города. Потому в эту атаку были брошены все, кто только мог держаться на ногах.