Константин Буланов - Война этажерок

Вот это был весельчак Макс, теперь ему не суждено стать артистом цирка, поскребя ногтем по бурому пятну на правом рукаве, подумал Блюм; а с Густавом они недавно поцапались из-за какой-то ерунды и не разговаривали последние три дня, он потер пальцем кровавый подтек на штанине; Эрих больше не будет поигрывать на своей губной гармошке, да и никто не будет на ней поигрывать - инструмент не пережил своего владельца; Клаус не вернет взятые в долг две марки.

- И мы больше не выпьем ни одной кружки пива. Да, Курт? - обратился он к своим окровавленным рукам. - А как мы сидели в "Веселом Индюке", помни... - договорить он не успел. Над головой вспух разрыв шрапнельного снаряда и сразу пять свинцовых шариков оборвали жизнь очередного бойца этого несчастливого батальона. А пара менее мощных разрывов, накрывших, как середину, так и хвост колонны, выбили из строя еще с полдюжины солдат. Впрочем, вскоре к ним подтянулись и остальные - вслед за орудиями со стороны небольшой рощи заговорили пулеметы, принявшиеся собирать свою кровавую дань. Лишь треть сводной роты смогла пережить очередную засаду, но до подхода основных сил полка уцелевшие солдаты не рискнули сдвинуться с места.

Проследив за тем, как десятый выстрел раскидал небольшую группу солдат убегавших по полю, отставной унтер-офицер довольно хмыкнул и толкнул водителя ногой в спину. По причине отсутствия ТПУ в машине, этот способ, показанный в свое время одним из его работодателей, оказался весьма эффективным. Как тогда выразился Егор Владимирович - "Зато дешево, надежно и практично!". И ведь действительно! Все так и оказалось! Единственное, что потребовалось для организации подобного способа общения - ввести как обязательный атрибут формы механика-водителя кожаную жилетку, защищавшую от грязи с командирских сапог его комбинезон в районе спины и плеч. Введенный в практику танкистами воевавшими на Т-34, этот способ оказался весьма действенным и для экипажей бронемашин, имевших схожее расположение экипажа в боевом отделении, разве что башня являлась одноместной.

Получив легкий толчок, механик-водитель включил первую передачу и потихоньку вывел броневик на дорогу, к которой подтягивались и прочие машины их отряда. Дождавшись, когда последняя вольется в куцый строй, Мохов повел отряд к следующему намеченному для организации засады месту - впереди был еще целый день, а боекомплекта израсходовали едва восьмую часть.

Отойдя на пару километров и загнав машины в находящийся недалеко от дороги лесок, экипажи принялись маскировать их на скорую руку, закидывая сверху ветками и молодыми деревцами, добываемыми чуть глубже в роще. Естественно, на самих машинах всевозможной маскировки и так наличествовало в должной мере, но Матвей полагал, что больше не меньше и надежно вбил это правило в головы своих подчиненных.

Колонна вражеских войск появилась лишь спустя три четверти часа, и на сей раз улов обещал быть куда большим. Прямиком в прицел втягивался не передовой дозор, а основная колонна немецкого батальона. Подпустив их на сто метров, Мохов, как и в прошлый раз, первым произвел выстрел, давая остальным экипажам знать, что можно открывать огонь.

Подрыв фугасного 37-мм снаряд опрокинул с пяток человек из числа возглавлявших колонну, а следом за взрывом раздалось тявканье пулеметов, которые солидными, патронов на пятнадцать, очередями прошлись по замешкавшимся солдатам противника. Еще один броневик также обрабатывал головную часть колонны, а артиллерийский бил в центр, засыпая дорогу шрапнелью. Лишь когда в прицелах перестали мелькать фигурки немецких солдат, огонь стих и выбравшиеся на дорогу бронеавтомобили смогли неспешно удалиться, дав напоследок пару выстрелов по слишком заметно шевелящимся придорожным кустам. Не смотря на неуязвимость для стрелкового вооружения, действовать без пехотного прикрытия Матвей не решился и вновь отвел свой отряд на следующее подходящее для засады место. До Млавы, к которому и продвигались немцы, оставалось еще пятнадцать километров и весьма удачных для организации засад рощиц дальше по дороге имелось в изрядном количестве. Хватило бы снарядов.

В результате не прекращающихся авиационных налетов и постоянных артиллерийских засад к четырем часам дня потрепанный в предыдущих сражениях полк сточился до двух батальонов - мало того, что по обочинам этой дороги смерти навсегда остались лежать не менее пяти сотен великолепных солдат и офицеров, так еще не менее полутора сотен пришлось выделить для ухода за раненными, которых набралось больше чем убитых. Потому, когда в очередной раз по колонне ударил град свинца, полковник фон Эйхендорф даже вздохнул с облегчением, ведь ныне стрельбу вели не опостылевшие неуязвимые для ответного огня блиндированные автомобили и не возникающие неожиданно над самой головой аэропланы, а люди. То есть те, с кем можно было сражаться на равных! С этой мыслью он и ушел в страну вечной охоты, сраженный пулеметной очередью. Залегшие за железнодорожной насыпью бойцы сводного отряда, открывшие огонь с каких-то ста метров, в полной мере смогли реализовать лучшие качества своего оружия. Мало того, что их карабины могли почти безостановочно отстрелять все 10 помещающихся в магазине патронов, так еще менялся этот самый магазин за какие-то три секунды, позволяя обрушить на противника очередной десяток свинцовых пчел. И таких снаряженных магазинов у каждого из бойцов насчитывалось с десяток. А стаккато пулеметных очередей, выбивавших из колыхнувшейся людской массы разом по три - четыре человека, отлично дополняло непрерывный треск карабинов.

Впрочем, даже выкосив всего за несколько секунд свыше роты, отряд не смог обеспечить себе превосходства. С той стороны оставалось не менее полутора тысяч готовых к бою вымуштрованных солдат, кои одной только штыковой атакой могли разобраться с любителями засад и тем самым выйти победителями в продолжавшемся весь день противостоянии. Так бы оно и могло случиться, если бы в этот момент на дорогу не выскочили два броневика, что, непрерывно стреляя из пулеметов, попросту врезались на максимальной скорости в людскую массу, принявшись раскидывать в стороны или подминать под колеса десятки людей. Конечно, находись на их месте Т-34 и эффект оказался бы куда более жутким. Но и так вышло достаточно красочно. Прежде монолитные отряды, не имея возможности нанести такому противнику какого-либо урона штыком или пулей, начали разваливаться на разбегающиеся во все стороны кучки людей, толкающих и давящих друг друга. И только те, кто уже не смог справиться с психологическим напряжением последних дней, наоборот, рванули прямиком на рычащие двигателями бронемашины, дабы размозжить свои винтовки об их борта в богатырском ударе. Эти немногочисленные безумцы даже смогли утянуть за собой не растерявших рассудок сослуживцев, которые просто поддались стадному чувству. Потому даже таранный удар не смог справиться со всей той силой, что еще сохранялась в потрепанном полку. Оба БА-3, один за другим, попросту завязли в тех кучах тел, что нагребли перед собой и впоследствии лишь вели огонь по всему, что двигалось, до тех пор, пока не закончились запасы патронов и снарядов. А сами они превратились в приоритетную мишень не только для противника, но и для своих. Машины оказались столь плотно облеплены пытающимися вскрыть эти "консервные банки" гренадерами, что просто ведя огонь в их сторону можно было не сомневаться в поражении очередного солдата противника.