Константин Буланов - Война этажерок

Вполне естественно, что последующими целями для бомбардировок стали именно наиболее тяжелые орудия. Расстояние же до Нейденбурга в два десятка километров позволило русской авиации поставить нанесение бомбовых ударов на поток - видя, что твориться, Егор приказал летчикам не покидать машины по приземлении, а пополнив боекомплект, тут же идти на взлет и действовать по ситуации. В результате относительно массированный налет оказался осуществлен лишь в первый раз, а после немцев принялись терзать одиночные аэропланы, подкрадывающиеся на небольших высотах и с совершенно разных сторон. Все это в некоторой степени облегчило положение защитников Уздау, но не отменило того факта, что немцы спокойно перехватывали русские телеграммы и даже вмешивались в управление русских войск отдавая ложные приказы от лица командующих корпусов. Так произошло и на это раз. И проявивший невиданную стойкость 85-й полк, и остальные полки 22-й дивизии, разгромившие и обратившие в бегство весь правый фланг немецкого 1-го корпуса, и соседняя 24-я дивизия одновременно получили приказ командующего корпусом оставить занимаемые позиции и отступать на юг. Что это было - прямой акт предательства со стороны высшего генералитета или невероятно удачное вмешательство в управление русскими войсками немецкой радиоразведки, так и осталось тайной. Но впоследствии генерал Артамонов всячески отрицал свое авторство данного сообщения едва не приведшего к гибели всей армии. Что было и не мудрено, учитывая, что за подобное могли и расстрелять, в лучшем случае. В худшем же - повесить.

Но армии повезло. Во-первых, сам факт всеобщего отступления был замечен летчиками добровольческого отряда. Во-вторых, командующий армией вместе со всем штабом нынче квартировал практически в двух шагах от их аэродрома, и потому на донесение ценнейшей информации не ушло много времени. А после начался очередной цирк - связавшийся с командующим 1-ым корпусом генерал Самсонов, получил от Артамонова информацию о том, что приходится тяжело, но вверенные ему войска продолжают удерживать позицию. То есть данные полностью противоречили донесениям авиаторов. Хорошо, что под боком оказались достаточное количество военных летчиков и аэропланов, чтобы осуществить разведку. В результате уже к двум часам дня Леонид Константинович Артамонов оказался отрешен от должности, а в колонны отступающих войск с аэропланов посыпались вниз приказы с указанием новых позиций. К сожалению, вернуться на прежние, уже не представлялось возможным, так как там уже вовсю хозяйничал противник. Но и полноценное бегство удалось прекратить, можно сказать, на ранней стадии. Да, противнику оказался открыт прямой путь к Нейденбургу и в левый фланг сильно потрепанной боями предыдущего дня 2-й пехотной дивизии. Да, перемешавшиеся при отступлении батальоны более не представляли собой управляемые отряды, превратившись просто в огромные людские массы. Да, практически не осталось патронов и оказались выпущены по противнику последние снаряды. И тем не менее немцы всего этого знать никак не могли. К тому же им самим приходилось мириться с развалом всего своего правого фланга. А ведь к русским как раз начали подходить из Млавы подкрепления, включая 1-ю стрелковую бригаду и 3-ю гвардейскую дивизию. Часть батальонов этих воинских формирований уже даже успели принять участие в утренних сражениях и теперь, как и все, находились в неведении о дальнейших действиях, но основные силы весьма вовремя удалось переориентировать на Сольдау и Нейденбург.

По хорошему, к тому же Нейденбургу следовало начать постепенный отвод 2-й пехотной дивизии, что вот-вот грозила оказаться в окружении, но всякая связь с ней прервалась. Более того, командир этой дивизии и сам утратил контакт со своей 2-й бригадой, остатки которой посланному на их поиски офицеру штаба 2-й армии удалось обнаружить на подступах к Нейденбургу в совершенно непотребном виде. Ничего не евшие уже два дня, без патронов и снарядов, понесшие тяжелейшие потери от огня немецкой артиллерии, вышедшие к своим солдаты и офицеры представляли собой лишь толпу совершенно негодную для дальнейших боевых действий. Пожалуй, именно этой дивизии, вообще не получавшей какого-либо снабжения с начала выдвижения всей 2-й армии, пришлось тяжелее всего. Потому и не было применено никаких дисциплинарных мер - остатки Эстляндского пехотного полка и 2-й артиллерийской бригады, как смогли, разместили в переполненном ранеными городе и накормили хотя бы хлебом, так как иного продовольствия под рукой попросту не имелось.

А ближе к шести часам вечера на стол командующего армией лег доклад разведчиков, что уходили проведать 6-й корпус. Хоть генерала Самсонова и нельзя было назвать гением стратегии, дураком он тоже не являлся и прекрасно осознавал, что наносимый немцами на левом фланге его армии удар приведет к уничтожению всех его войск, только если с противоположного края происходит точно такое же действо. Причем причины для волнений имелись немалые, так как связи с 6-ым корпусом не было уже второй день. И вот, худшие опасения оправдались - ситуация там оказалась даже более тяжелой, чем у 1-го корпуса, где удалось хоть как-то минимизировать ущерб вовремя остановив отступление войск, хоть и не критичной. Однако правый фланг и тыл ушедшего далеко вперед 13-го корпуса оказались полностью открыты, благо немцам требовалось не менее суток, чтобы добраться в его подбрюшье, чего Александр Васильевич допускать не собирался.

Трагедии же удалось избежать лишь благодаря рассылке половины штабных офицеров с новыми приказами ко всем командирам корпусов и дивизий, благо аэропланов под боком имелось в достатке. К величайшему сожалению командующего 13-м корпусом, его войскам не хватило каких-то пяти часов, чтобы дойти до оставленного немцами без прикрытия Алленштейна, имевшего огромное стратегическое значение. Оставив в качестве арьергарда два батальона, что по мере отступления обязаны были еще и подбирать в деревнях своих раненых из числа тех, кого еще не успели эвакуировать в тыл, он развернул основные силы на 180 градусов и, приказав бросить все лишнее, форсированным маршем направил их к пройденному днем ранее Куркену, чтобы оттуда растянуть фронт до Лана, в то время как остаткам 2-й дивизии и частям 15-го корпуса по планам Самсонова предстояло занять линию Гогенштейн - Мюлен - Франкенау, тем самым создав коридор для отвода основных сил двух корпусов из схлопывающегося капкана.

К вечеру из всех действовавших в интересах 2-й армии авиационных отрядов не понес потери только 1-й. Все их аэропланы продолжали квартировать в Новогеоргиевске и летали, так сказать, в щадящем режиме. В 15-м отряде из-за аварий при посадках в расположении войск оказались потеряны две машины. Все же относительно ровное поле, без ям и колдобин, можно было найти не везде, а свою ошибку пилоты осознавали только после того, как подламывалось шасси или же самолет утыкался носом в землю. 13-й потерял всего один борт от огня противника, но полное отсутствие топлива и приказ на срочное отступление вынудили бросить все имущество в Надрау. Они даже не попытались снять с машин двигатели, а, попрыгав в грузовик, поспешили убыть в Нейденбург. Немцы же заняли Надрау лишь утром 29-го августа, но радоваться подобным трофеям им долго не пришлось - налетевшая пара У-2 разбомбила брошенные при отступлении машины. От трех машин 21-го отряда осталось только две - вылетевший с делегатом связи в расположение 6-го корпуса поручик Поплавко пропал без вести вместе с пассажиром и машиной. Также по одной машине потеряли 23-й и Первый добровольческий отряды. Зато и немецкие авиаторы в этот день вновь познали горечь утрат. С целью прикрытия атакуемой русскими артиллерии I корпуса в воздух были подняты все шесть новейших Авиатик Р14, наблюдателям которых были выданы пистолеты и карабины для стрельбы по русским аэропланам, но попытка организации первого крупного воздушного боя обернулась для летчиков 14-го полевого авиационного отряда трагедией. Уж слишком сильно их бипланы напоминали У-2, так что стоило им появиться всей группой над расположением своих войск, как в самолеты тут же принялись бить все, кому не лень. К тому моменту как Тимофей Ефимоф как раз вылетевший на очередную штурмовку подошел к окрестностям Уздау, два немецких Авиатика уже падали вниз. Еще же двоим не позволил уйти он сам. Сбросив груз бомб на приглянувшиеся гаубицы, и удовлетворительно крякнув от вида хорошо проделанной работы - два орудия смело можно было вычеркивать из списка функционирующих, он устремился догонять уходящие на север бипланы.