Владимир Обручев - Сочинения в трех томах. Том третий

Лама внимательно просмотрел их и сказал:

– Вижу, вы русские купцы. А зачем вы едете на Эдзин-гол? Там монголы бедные, а товаром снабжают их китайцы из Сачжеу. Вы там мало что продадите! Вы бывали уже там когда-нибудь?

– Нет, мы едем в первый раз. Мы уже десять лет ездим с товарами по монгольским монастырям и кочевьям, захотели посмотреть и Эдзин-гол.

– Оттуда можно попасть и в Куку-хото и в Дын-юань в Алашани, если не расторгуетесь у монголов. Только туда далеко и дорога трудная.

Отворилась дверь, и два человека втащили в фанзу один тюк с нашим товаром, быстро вспороли холст, в котором мануфактура была зашита, и подали ламе несколько штук ситцев, дабы, далембы.

– Есть ли у вас красное и желтое сукно для одежды лам, хорошая бумазея и китайские шелковые ткани? - спросил лама.

– Сукно такое и бумазею имеем, но шелковых тканей не возим, ими снабжают монголов китайские купцы, - сказал я.

– Несколько штук сукна и бумазеи я у вас возьму, достаньте их.

– Они в другом вьюке, который назначен для монастырей, а в этом их нет. Ночью трудно будет найти тот тюк.

– Ну, так вы, русские купцы, переночуйте у меня. Фанза у меня есть, кан чистый. Утром достанете, что нужно.

– Отведите гостей в другую фанзу и дайте им чаю, - приказал лама своим помощникам. - Вы не опасайтесь ничего, русские купцы! Черный лама не разбойник, - прибавил он. - Можете спать спокойно. Только у нас нет корма для лошадей. До утра они постоят, вы бы все равно до рассвета ехали, не так ли? Идите!

Мы поклонились и вышли вместе с обоими помощниками. Они провели нас по двору, открыли дверь и впустили в небольшую фанзу. Один из них начал высекать огонь, раздул фитиль и зажег огарок сальной китайской свечи, которую вынул из кармана. Фанза была чистая, кан также был покрыт ковром.

– Нам надо бы достать наши вещи с вьюка, - сказал я провожатому.

– Пойдем, достанем все, что вам нужно.

При свете свечи мы увидели, что один из разбойников типичный монгол, а другой - тангут или тибетец.

– Фома, останься здесь с мальчиками, а я пойду с ними за вещами, - заявил Лобсын.

Он ушел с тангутом, а я остался с монголом и спросил:

– Нам говорили, что вы монголов не обижаете, правда ли это?

– Наш начальник монголов не трогает, а китайским купцам спуску не дает. Он мстит им за старые обиды. А вот русских купцов мы в первый раз видим.

Я рассказал ему, кто мы, зачем и куда едем. Спросил, давно ли они живут в этой пустыне.

– Четвертый год живем здесь.

– Китайские начальники в Хами и Баркуле, конечно, знают о вас. Они не посылали ли отряд солдат, чтобы поймать вас?

– Найти нас трудно. Мы останавливаем караваны ночью в разных местах дороги, сразу берем, что нужно - верблюда с вьюком, деньги и исчезаем в темноте. А проводники у китайцев - монголы, и они не станут рассказывать, где нас искать. Место пустынное, людей на двести ли близко никого нет.

– А почему вы нас привели в свой дом? Мы вот узнали теперь дорогу к вам.

– Черный лама знал, что вы пойдете по этой дороге и велел вас привести к себе в гости. А гости никому не выдадут тот дом, в котором их хорошо принимали. Это - старый закон гостеприимства.

– Откуда лама знал о нас?

– У него в Хами и Баркуле и во всех селениях и кочевьях друзья есть и о ходе торговых караванов мы вперед знаем.

Вернулся Лобсын с нашими вещами, а монгол ушел, заявив: «Сейчас принесу вам ужин».

Мы разложили вещи на кане. Мальчики сейчас же улеглись спать. Сначала они были очень встревожены ночным приключением и испуганно смотрели на чужих людей, которые остановили караван и про которых они слышали, что это - разбойники. Теперь, видя, что никто нас не обижает, они успокоились.

– Наши верблюды развьючены и уложены во дворе, лошади стоят под навесом, товар тоже сложен под навесом, - сказал Лобсын. - Эти люди, которых называют разбойниками, помогли мне найти вещи среди тюков и говорят, что мы - гости Черного ламы, а не пленники.

– И мне это сказал один, который остался со мной, - подтвердил я. - Нам бояться нечего, а Черный лама, наверно, даже заплатит за товар, который выберет.

Отворилась дверь, и монгол принес блюдо с горячим пилавом, а тангут - большой чайник с чаем, заправленным по-монгольски молоком и солью.

– Кушайте на здоровье, - сказал он, уходя. - Ложитесь спать, пока горит свеча. У нас другой нет, запас кончился.

Мы плотно поужинали и даже мальчиков разбудили ради пилава и чая с молоком.

– Даже молоко есть у них, - удивлялся Лобсын. - Неужели они корову держат здесь в пустыне и сами доят ее?

– Может быть, и женщины живут с ними и ведут хозяйство? - предположил я.

Остаток ночи мы спокойно проспали и, вероятно, спали бы долго, потому что в фанзе не было окна. Но нас разбудил вошедший монгол.

– Солнце уже поднялось, - сказал он. - Лама ждет вас у себя. У нас на дворе есть вода, кому нужно помыться.

Уходя, он оставил дверь открытой. Мы быстро вылезли из-под халатов и вышли во двор.

Он был окружен со всех сторон стеной, аршин десять вышины, словно крепость. Одну сторону внутри занимали четыре фанзы, судя по числу дверей; вдоль другой шел навес, под которым лежали наши тюки, но верблюдов и лошадей не было видно. У третьей стены стояла отдельная фанза, очевидно, кухня, судя по дыму, поднимавшемуся из трубы. Возле нее протекал ручеек чистой воды, выходившей из ямки в углу двора. Это показывало, что в случае осады крепости кем-либо население было обеспечено водой. В четвертой стене находились, небольшие ворота с прочными створами, которые были открыты. Вдоль стены в нескольких кучах были сложены стволы саксаула, снопы чия, полыни и колючки - запасы топлива и корма для верблюдов.

– Хорошие хозяева здесь, - заметил Лобсын. - Все у них запасено в крепости, даже вода есть.

– А это что? - сказал я, указывая на кучу черного камня возле кухни. - Неужели земляной уголь?

Мы помылись у ручья и пошли к дверям одной из фанз, возле которой стоял монгол, очевидно, ожидавший нас.

– Ваши лошади и верблюды пасутся тут за сменой,- сказал .он. - Только корм для лошадей у нас плохой, они не наедятся.

– У нас с собой есть горох, мы их подкормим, - пояснил я.

Мы вошли в фанзу ламы; она имела окно, заклеенное китайской бумагой, так что было светло. Лама сидел на кане возле столика, на котором дымилось блюдо, с пилавом, стоял большой медный кувшин, очевидно, с, чаем, и несколько чашек.

Войдя, мы поклонились и остановились у дверей.

– Доброе утро! - сказал лама. - Садитесь на скамью поближе ко мне, нужно позавтракать. Вы спали хорошо, надеюсь?

Я поблагодарил за ужин и за уход за нашими животными. Во время еды лама расспрашивал нас о Чугучаке, о наших торговых путешествиях, о России и русских обычаях и порядках. Я рассказал ему о раскопках в Турфане с немцами и о неудаче раскопок на реке Дям, о вещах, которые можно добыть в развалинах старых городов. Это его заинтересовало и он сказал: