Виктор Колупаев - Избранные произведения в одном томе

Мар будто споткнулся, застыл остолбенело, затем робко двинулся вперед. Обрадованный Пров запел громче, нахальней. Он пел дальше, уставившись на Мара отрешенным, отсутствующим взглядом. Побренчав еще на гитаре, пока его друг не отошел метров на сто, Пров встал и вошел в избу. Гитару можно было оставить и на лавочке, но хотелось что-нибудь съесть, хоть ломоть черствого хлеба. Брага Прову не понравилась, хотя крепость в ней была изрядная. Взяв кусок хлеба, действительно черствый, Пров принялся его жевать, заедая огурцом. Нашарил сало, нарезанное толстыми ломтями, зажевал и его. Мелькнула было мысль, позаимствовать штаны у мужичонки. Так они теперь, вроде бы, и ни к чему. И размер маловат, не налезут. А просить еще у кого-то не хотелось, да, видимо, и не следовало. Шорохи за занавеской сменились явным шумом, хозяйка в расстегнутой кофточке выплыла из-за нее.

— Уснет теперь до утра, — доложила она. — Выпьем бражки, да и за дело, матросик.

— Ухожу я, — решительно сказал Пров. — Дела у меня в городе. А за еду спасибо!

— Тю! Да кто же на ночь в город ходит. И не дойдешь ты, я тебе говорю.

— Может, подвезет кто?

— Да кто же тебя подвезет? Бензину нет, на самогоне ездют. Но к вечеру и этой горючки не достанешь. Оставайся, деться-то тебе, родимый, некуда.

— Огорчу я тебя, конечно, но уж больно срочные дела.

— Ха! Нажрался, напился и ноги в руки! — озлилась вдруг хозяйка.

— Виноват. Может, еще и отблагодарю, но только не сейчас.

— Благодарность у вас одна!

На счастье Прова из-за занавески показалось лицо мужичонки.

— Зашибу… — на всякий случай вяло сказал он испитым голосом.

— Молчи уж! — крикнула на него хозяйка.

— А что?.. Да я… Да таких… Да пачками… — Мужичонка снова исчез за занавеской, но из его слов следовало: меня не трожь!

— Прощай, хозяйка. Ты, может, сегодня мир спасла. Спасибо. — Пров решительно встал и вышел из избы. Некоторое время ему казалось, как Бушуиха успокаивает мужичонку, словно малого дитя, положив его голову на одну титьку и прикрыв другой. «А что, — подумал Пров, — по полпуда, наверное, будут… Повезло мужику».

Теперь следовало выйти из деревни так, чтобы не встретить никого из знакомых. Да, впрочем, и не узнал бы его в таком виде никто. Но все же… В лаптях идти было неудобно и, благополучно выйдя из деревни, Пров снял их, но не бросил.

«Может, повезет, и какой-нибудь попутчик догонит, — с надеждой думал он. — Или Мар догадается… А так ведь и за сутки не дойти. Давай, Мар!»

Постепенно он втянулся в ходьбу. Дорога была мягкая, ровная. Кирпично-красная луна давала достаточно света, чтобы не запнуться и не упасть. Мысли Прова ушли далеко-далеко, затем вернулись и оказалось, что он уже давно размышляет над разгадкой Соляриона, загадкой без-образного, и о Галине Вонифатьевне. Что-то уже складывалось у него в голове. Галина Вонифатьевна, конечно, не в счет, это другая история. Он знал, что уже знает все, но не может осмыслить это знание, не может вытащить его из своего подсознания.

Луна закатилась, стало прохладнее, а потом и вовсе холодно, но он все шел в кромешной тьме, разве что, медленнее, осторожнее. Потом стало сереть, а он все шел, и разгадка то подступала к самому порогу, то отступала в бесконечную даль.

Я шел по знакомому коридору, посматривая на индикаторы и указатели. Все так же светились они разным цветом, направляя поведение людей. «Милый, жду-у-у!» «Отчет о проделанной работе сваливать в общую кучу». «Привет темпоральщикам!» Мимо иногда проходили работники Космоцентра, вяло посматривая на меня. Стерильно чистый воздух после пахнущего травами, землей, асфальтом и гарью воздуха города настраивал на четкие, целесообразные действия. Но что-то здесь изменилось. Конечно, нет одной стены коридора. Нет, не то… То есть, конечно, это — главное. Но что-то было еще. Общее настроение. Нет. Что-то похожее на болезнь, на нервный срыв, на легкое сумасшествие. Какое-то странное чувство несоответствия.

На втором круге я сообразил. «Ромашки спрятались, поникли лютики». Этот нелепый для данного места указатель навел меня на мысль, что главный компьютер или свихнулся, или играет в какую-то непонятную игру. Ведь я ждал, что меня направят или к Фундаменталу, или к Бэтээр; для дачи показаний, наконец. Но указатели лишь шутили. «Окстись, милок!» «Спеши, а то придешь раньше времени». «Нам пенсия строить и жить помогает!» Я остановил одного из работников Космоцентра, спросил:

— Как пройти к Фундаменталу?

— Да кто же это знает, — удивленно ответил тот и пошел дальше, тоже поглядывая на индикаторы, пока не скрылся за какой-то дверью. Информация указателей для него, вероятно, была вполне осмысленной.

«Ну что, Мар, достукался!» — остановила меня укоризненная надпись. Значит, компьютер знал, что я в Космоцентре, но мое присутствие здесь никого не интересовало. Я решил пристроиться к какому-нибудь сотруднику и проскользнуть вместе с ним в любое помещение. Но не тут-то было! «СТР сто тридцать семь — сто тридцать семь — прямо по коридору». «СТР такой-то — здесь!» И пока я стоял с СТР таким-то, дверь не открывалась и для него.

— Сообщить всем, что в Космоцентре находится СТР сто тридцать семь — сто тридцать семь, — начал просить я тех, кто попадался мне в коридоре.

— Это уже все знают, — отвечали мне и показывали на индикаторы, которые советовали мне идти дальше.

«Да что же это? — подумал я. — Кто и во что со мной снова играет?»

Людей в коридоре, между прочим, становилось все больше. Мне уже начинали сочувствовать, советовать идти туда-сюда, постоять на месте, не волноваться, отдохнуть, плюнуть на все, не сдаваться, написать завещание, выжить во что бы то ни стало, подумать, выбросить все мысли из головы, расслабиться, сосредоточиться…

— Да что же здесь происходит?! — уже в сердцах спросил я.

— Никто этого не знает.

— Сам знаешь, что.

— Ничего не происходит.

— Происходит происходящее.

Космоцентр свихнулся, это было очевидно. И снова бесконечный поход по коридору в сопровождении толпы поклонников.

«Надейся и жди!» «Тебе больше всех надо, да?» «Времени навалом!» «Всем разойтись!» Сотрудники Космоцентра с явным удовольствием начали расходиться, иные, впрочем, ободряюще похлопывали меня по плечу. И я снова шел по бесконечному коридору, уже один. Мелькнула мысль свернуть туда, куда ушел Пров, но тут же ближайший индикатор предупредил: «Не вздумай!»

— С чего бы это? — спросил я вслух. — Захочу и уйду!

«Еще немного, еще чуть-чуть», — пообещал компьютер. Я поверил и еще с час ходил по коридору. Теперь компьютер подлизывался ко мне: «Ждем-с, ждем-с!» «Прибавь, милый, шагу». «Томимся нетерпением». «Скорей бы уж встретиться».