Виктор Колупаев - Избранные произведения в одном томе

«Ну и человек, — подумал Игорь. — Несколько минут назад они могли разорвать его на части, а он их жалеет».

Авиетка все время кренилась на один бок и не могла удержаться в воздухе более одной минуты. Игори» требовалось все его искусство водителя, чтобы не разбить непослушную машину. Руки и голова его были заняты этой напряженной работой, и Игорь ни о чем не спрашивал сидящих сзади и не отвечал на вопросы сам.

Минут через тридцать авиетка шлепнулась на поляне возле летающего дома. Игорь включил прожекторы, откинул колпак, взял в руки бластер и спрыгнул на землю. Апухтин и Ярве бережно перенесли Бато в дом и уложили в постель. Игорь решил стартовать с Ферры утром, чтобы Анри Бато немного окреп за ночь. Даже полуторные перегрузки, возникающие при старте, могли причинить пилоту ужасную боль. У него, ко всему прочему, оказалась сломанной ключица.

В кухне дома по-прежнему на полу и на полках валялись съестные припасы, и пока Игорь и Ярве бродили по освещенной площадке, Апухтин приготовил обильный, хотя и не изысканный ужин. Настроение людей заметно улучшилось. Анри даже несколько раз прошелся по комнате, а Ярве начал рассказывать о приключениях экспедиции.

Ферряне напали на экспедицию, как и предполагал Игорь, в первую же ночь. Заслон из пяти силовых роботов

был смят в несколько секунд, быстро и бесшумно. Остальные роботы, на ночь оставленные с выключенными силовыми установками, были разворочены и разбиты. Вслед за ними пришли в негодность и авиетки. Когда люди проснулись, защищаться было нечем. А летающий дом стал просто разрушенным домом.

Ярве едва успел ссыпать в рюкзак несколько десятков пачек концентратов, как людей погнали по едва заметной тропинке куда-то на северо-запад. Шестеро феррян окружали их плотным кольцом. Побег был немыслим. Да и куда бежать? В летающем доме осталось несколько аборигенов. «Канберра» должна была вернуться только через три месяца. Так глупо влипнуть!

У феррян не было жилищ. Спали они там, где заставала их ночь. Они не занимались ни скотоводством, ни земледелием, не умели охотиться, ловить рыбу, собирать коренья и фрукты. Они вообще не питались растительной и животной пищей. Они ели железо! Могли и другие металлы и сплавы. Но охотнее всего они ели железо. Мелкие детали, прутья, пластинки.

Людей привели к заброшенной железной дороге. В полдень прибыли и остальные ферряне. Они притащили с собой все пилы, какие были на базе и заставили членов научной экспедиции пилить рельсы на тонкие пластинки.

— Они, наверное, наблюдали за нами с самого начала и видели, как Ярве пилил рельс, чтобы провести химический анализ, а я копался во внутренностях неисправного робота, — вставил пилот Бато. — Вот и решили заставить нас поработать.

— Так и пилили, — уныло закончил Ярве.

Игорь слушал внимательно. Сначала на его скулах играли желваки, затем он успокоился, а при последних словах Ярве неудержимо расхохотался:

— И сколько же километров рельс вы распилили?

— Около пятисот метров, — растерянно моргая, сказал Апухтин. — Но зато они почти научились пилить сами.

— Ни черта они не научились! — воскликнул Бато. — Завтра же съедят все пилы и снова начнут подыхать с голоду.

— Да. Они были предельно заморенными, когда напали на нас. А сейчас отъелись.

— Я чувствую себя вполне нормально, — сказал Бато. — Надо стартовать. Через час эти железоеды будут здесь. Тогда без применения оружия не обойтись. А Апухтин снова не позволит стрелять в них. Надо стартовать.

Игорь согласился. Сборы были недолгими. Остатки разбитого оборудования брать с собой не имело смысла, а научных материалов экспедиция не накопила. Апухтин тщательно проверил все закоулки «Громовержца» и сложил рядом с развалинами дома аккуратной кучкой пилы, ножи, зубила, молотки и прочие режущие и рубящие инструменты. В другую кучу он сложил килограммов двести гаек, ключей, болтов, гвоздей и прочей металлической мелочи.

«Громовержец» стартовал в тот момент, когда на опушку леса выскочила разъяренная толпа феррян…

Через двадцать часов корабль материализовался в окрестностях Земли.

…Месяца через два Игоря неожиданно по мыслефону вызвал Апухтин. Вид у него был кислый. Вот что он рассказал.

Вторая экспедиция на Ферру в количестве десяти человек стартовала через две недели после первого возвращения на Землю. В нее снова вошли Апухтин, Бато и Ярве. На этот раз члены экспедиции вели себя осторожно. Но было уже поздно.

— Как поздно? — переспросил Игорь.

— Поздно. Они умерли с голоду. Съели все режущие инструменты и… Ург еще дышал, когда мы его нашли. Он лежал возле огромного железного парового молота и умирал. Подумать только! Этой груды железа ему бы хватило на много лет! Но ему нечем было распилить его на части. Последнее зубило он съел за два дня до нашего прибытия. Он сам мне это объяснил. Я не могу себе этого простить. Почему я тогда не остался на Ферре?!

— Он тоже умер?

— Умер. Когда мы перенесли его в авиетку, он вдруг вырвался из рук (последняя вспышка, энергии перед смертью), отломил у нее стабилизаторы, проглотил их и умер… Ему нельзя было есть так много сразу.

— Они всегда питались железом?

— Нет. Когда-то они питались, как и мы, растительной и животной пищей. Цивилизация феррян очень напоминала нашу. Все началось с лезвий безопасных бритв, кнопок, скрепок, которые глотали по спору и просто ради чудачества. Потом гвозди, гайки, болты… автомобили. Постепенно это стало потребностью. Цивилизация феррян начала деградировать. Были съедены все небольшие механизмы и приборы. Ферряне одичали… Остальное ты видел сам… Нет. Я не могу себе простить этого! Я опоздал, и он съел последнее зубило.

Изображение Апухтина постепенно размывалось и исчезало. Он выключил мыслефон.

Третьи сутки «Громовержец» чуть наклонным гигантским конусом торчал на поверхности планеты.

В корабле прозвучал сигнал тревоги. Игорь воспринял его внешне совершенно спокойно. Пока есть желание, надо жить. Делать что-то, чтобы жить. Стригуны? Надо отбить их нападение. А дальнейшее покажет, что делать, если оно, конечно, будет, это дальнейшее…

Выбравшись из отсека планетарных двигателей, из этого хитросплетения труб, электрических кабелей и емкостей, странных для постороннего взгляда по своей конструкции, Игорь на четвереньках начал карабкаться по вспученному, разорванному пластику коридора, ориентируясь во тьме уверенно и спокойно. Дело, пожалуй, было даже не в уверенности. Просто мозг отдавал приказ телу, и человек, ничего не видя в темноте, уверенно протягивал руки туда, куда следовало.

Открыв дверь рубки управления, Игорь перевалился через порожек, дотянулся руками до командирского кресла и вполз на него.