Майкл Коуни - Р26/5/ПСИ и я [сборник]

Через шесть часов, когда кончили бурить скважину, подняли бур и из шахты донесся голос Руфи Вильерс, я все еще пытался убедить себя, что верю в то, что говорю.

...Да, все это произошло шесть месяцев назад, почти день в день. История, конечно, попала в «Нэшнл дейли»: теперь ее просто нельзя было не напечатать. Однако девушка на снимках выглядела совсем по-другому. Бедняжка с красивыми правильными чертами лица и печальными глазами, которые заставляли сердце нации болезненно сжиматься, ничем не напоминала несуразную подружку Гриффитса.

Разумеется, это привлекло зевак. Даже сейчас, когда прошло столько времени, эти унылые фигуры в плащах толпятся у забора, представляя себе девушку с газетной фотографии в мрачном подземелье и жалея, что такая милашка пропадает ни за что. Ну разумеется, они все мечтают спасти ее, словно рыцари ланселоты, и унести из этой ужасной ямы, успокаивая словами и ласками...

Мне хотелось заорать на них, встряхнуть за плечи, крикнуть им всем в лицо: «Она уродлива! У нее бородавка на носу! От нее несет, потому что она не мылась полгода! Ну что, поняли? Есть теперь разница?»

Из сарая вышел Гриффитс. Дважды в день он приносил ей супы и тратил все свое свободное время на разговоры с ней через узкую пластиковую трубу.

Со мной он теперь почти не разговаривал. Он стал замкнут и лишь изредка рассказывал, о чем они там беседуют часами. Я сам не понимаю, почему мне хотелось об этом знать. Должно быть, у меня сложился чудовищный комплекс вины из-за всей этой истории, и я хотел быть причастным до конца, как будто, поступая так, я мог разделить их личное горе...

Гриффитс торопливо карабкался вверх, цепляясь пальцами за обломки камня. Что-то произошло.

— Мистер Арчер!

Я перепрыгнул через забор и съехал вниз к нему, царапая руки о катящиеся камни. На крутом склоне мы столкнулись, схватившись друг за друга, и остановились, задыхаясь и едва удерживая равновесие.

— Что случилось? — выдохнул я.

— Она молчит. Ей было плохо сегодня, а теперь она не разговаривает. Я что-то слышал, какие-то странные звуки, но сама она молчит. — Глаза его расширились от страха.

Спустя несколько секунд я уже стоял в полумраке сарая и пытался дозваться через трубу, которая служила Руфь Вильерс для вентиляции, общения и передачи пищи.

— Руфь!

Я приложил ухо к трубе, но разобрал лишь какие-то слабые шорохи, словно она ворочалась на земле.

— Руфь! — закричал я снова. — Что случилось?

Внезапно все звуки снизу прекратились. Гриффитс, глядя в сторону, наклонился ко мне и тоже стал прислушиваться, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук из трубы. В сарае пахло сыростью и плесенью. На столе рядом со стойкой, крепившей трубу, стояла наполовину пустая молочная бутылка. Верхние четверть дюйма молока превратились во что-то желтое и вязкое, горлышко изнутри покрылось присохшими крошками. Там же стояла запачканная по краям чашка с остатками мутного холодного чая.

И вдруг из трубы совершенно чисто и ясно донесся крик новорожденного младенца.

Я вызвал бригаду рабочих, и через час они должны уже быть на месте. Надеюсь, часов через шесть Руфь Вильерс с ребенком окажется на свободе, и теперь никто не скажет, что Департамент работает неоперативно.

Гриффитс вне себя от радости, воркует что-то через трубу своей новорожденной дочери и строит планы на будущее. Включая и свадьбу с Руфью. Интересно, знал ли он о ее состоянии все это время? Или она не говорила ему, опасаясь, что он испугается ответственности и скроется, оставив ее одну? Трудно сказать. Что-то есть в Гриффитсе, чего я никогда не пойму. Одно я твердо знаю, я просто вижу это по его лицу, когда он говорит в трубу. Человек бесконечно влюблен в женщину, на которой я вряд ли остановил бы взгляд. Всякое бывает.

Может, оно и к лучшему. На благо экономики Система может утверждать, что все мы равны, но имеем Индивидуальные Способности различной Общественной Значимости. Однако я думаю, что есть понятия — эмоции, отношение людей друг к другу, любовь, — которые нельзя измерить в кредитках.

Не посчитайте меня каким-нибудь революционером. Нет. Последние несколько часов показали Систему в исключительно хорошем свете, о чем, я уверен, «Нэшнл дейли» не замедлит сообщить. Да и моя собственная вера, которая, признаюсь, одно время сильно пошатнулась, была восстановлена теми удивительно логичными действиями, которыми Система отреагировала на последние события.

Дело в том, что в момент рождения ребенка в подземной пещере стало два человека: Руфь Вильерс, с ее практически исчерпанным Кредитом Общественной Значимости, и ее дочь с Основной Индивидуальной Значимостью (Право по Рождению) в 600 кредиток. Этого более чем достаточно, чтобы нанять рабочих.

Теперь никто не сможет упрекнуть Систему Даже «Нэшнл дейли».

Даже я.

До оторопи красива весна на Джейде.

Ричард Невис созерцал ее, посиживая у окна своего бревенчатого домика с приятным ощущением сытости в желудке, пока за его спиной Сандра прибирала со стола остатки завтрака.

— Трава в этом году дружно всходит, — задумчиво сказал Ричард, и странно — ощутил вдруг, что его голос как-то слишком грубо вторгся в стоявшую кругом тишину.

Сандра подошла к окну и, положив руку на плечо мужа, тоже взглянула на равнину — огромный изумрудный ковер, на котором чернело одно-единственное пятнышко. То была ферма Мак-Гоуэнов, милях в двух отсюда.

— Словно за одну ночь все повылезло...

Еще каких-нибудь две недели назад кругом была сплошная пустыня. Песок да песок — глазу не за что зацепиться. Тоже по-своему красиво: желтые и красные блики так и переливаются, будто живые, под вечерним солнцем, — но все-таки пустыня... Да, времена года на Джейде быстро сменяются.

— В этом году травы опять будет хоть завались. — Он по-хозяйски окинул взглядом расстилавшийся перед ним пейзаж и задержал взор на далеком пятнышке. — Интересно все-таки, что сталось с этими Мак-Гоуэнами?

— На Землю вернулись, наверно, — сказала Сандра. — Есть такие люди. Прочтут проспекты, загорятся, подпишут контракт и за участок вперед заплатят. Потом приезжают на место, а оно им не по душе. Работа тяжелая, да и место уж очень тихое.

— Значит, по-твоему, у нас тут слишком тихо? — возмутился он.

Вообще-то, подписывая контракт, он и сам предвкушал удовольствие иметь рядышком соседей. Увы, на Джейде его ожидало разочарование — обещанных Мак-Гоуэнов и в помине не оказалось.

Сандра улыбнулась.

— Мы тут уже второй год, Ричард. Если б мне здесь было не по душе, уж я бы тебе давно об этом сказала.

Но, говоря по правде, места здесь действительно были на редкость тихие. Ни единого животного, ни единой птицы на всей планете. Ни стук копыт, ни скрипучий клекот никогда не нарушали зеленого безмолвия. За работой Ричард порой даже принимался петь вслух, чтобы напомнить себе, что хоть одно-то живое существо на Джейде, во всяком случае, имеется.