Виктор Косенков - Русская фантастика 2005

Он пережил тогда нечто подобное и теперь не мог ни простить этого участникам той акции, ни избавиться от страха. Он знал, что она улавливает его эмоции (почти все астранийцы владеют эмпатией, из-за чего Хозяева и ввели режим «Свертывание»), но без компьютера не получалось держать их под контролем. Собственно, он и раньше не держал их под контролем. Биокомпьютер все делал сам, пока не подцепил вирус.

Только бы она не заговорила с ним… Ее присутствие выбивало Вермеса из равновесия, которое он обрел благодаря ласковому свету, неотличимому от солнечного, и хорошей новости насчет того, что с вирусом покончено. Ему было неуютно под ее взглядом.

Заговорил с ним Олвен Сентил:

— Ну что, башка-то теперь в порядке?

— Да… досточтимый лорд, — он запнулся, потому что не сразу вспомнил, как в Меводе полагается обращаться к главе министерства.

Память работала плохо, словно что-то в ней атрофировалось — слишком привык он полагаться на подсказки биокомпьютера. Вермес слегка запаниковал: что делать, когда его начнут допрашивать? Он же обещал им информацию…

— Мне трудно думать и трудно вспоминать. Я расскажу все, что вспомню, но сейчас у меня в голове какая-то каша, и трудно искать в ней то, что нужно…

— Тебе придется заново учиться думать. — Он вздрогнул от звуков ее голоса — в общем-то приятного, если отвлечься от побочных ассоциаций.

— Вирус что-то повредил у меня в мозгах? — прошептал Вермес.

— Не вирус, а компьютер твоих Хозяев, — она смотрела на него почти с сочувствием. — Точнее, его программы. Такие шутки с сознанием не проходят бесследно. Вообще-то шансы вернуться в норму у тебя есть — если хватит сил и желания. Олвен, я жду тебя внизу.

Сейчас уйдет… Вермес ощутил облегчение.

— Погоди! — окликнул ее лорд общественного порядка, когда она направилась к двери. — Из больницы-то ничего не прихватила? А то после тебя всегда чего-нибудь недосчитаешься, будь то отчет о беспорядках в Охтоле, живой человек или мой любимый карандаш с обгрызенным кончиком.

— Ты вчера нашел этот отчет на подоконнике, под коробкой со своим любимым печеньем, — бросила Дайвин Танрос, уже невидимая для Вермеса.

— Знаешь, да? А как насчет остального? О людях лучше помолчим, а карандашик-то в аккурат после твоего визита пропал…

Должно быть, она вышла, не дослушав, потому что лорд вновь повернулся к Вермесу, который смотрел на него и тупо моргал: ему дико было услышать такой разговор между людьми, облеченными высшей властью. У Хозяев по-Другому: там вышестоящие всегда держались величественно, с мрачноватой торжественностью, как на похоронах — по крайней мере в присутствии подчиненных и посторонних. А эти… Но тут он с ужасом понял, что ему очень трудно находить в своей памяти какие-либо подробности из Жизни Хозяев: они словно плавают в сером тумане, вне пределов досягаемости.

— Чего ты так перетрусил? — спросил лорд общественного порядка. — Естественно, ты арестован, но суда не будет, и вообще неприятностей не будет. Ты нам очень помог. Посидишь пока в изоляции, чтобы твои Хозяева тебя не достали.

— Я мало помню, — с отчаянием признался Вермес.

— А, об этом не беспокойся. Тебя уже допросили, не приводя в сознание, так что ты выложил и все, что помнишь, и все, что не помнишь, и все, что Хозяева приказали тебе забыть. Кое-что мы и сами знали, кое-что было новенькое… Можешь отдыхать.

— Значит, я не буду считаться предателем?

— Нет, раз ты сам решил переиграть. — Лорд повернулся в ту сторону, где находилась, видимо, дверь, на ходу ощупал свой бок под медицинским комбинезоном и удовлетворенно пробормотал: — Вот он, мой карандашик, в кармане лежит… А куда ему деться?

Вермес расслабился в кресле: да, теперь можно отдохнуть. И от Хозяев, и от суркота на верхнем этаже, и от Семелой… Пусть «Кедайские россыпи» без него налаживают связи с общественностью!

Сняв натянутый поверх костюма комбинезон, Олвен Сентил спустился вниз. Дайвин ждала его в холле на первом этаже.

— С каких это пор ты стала такой деликатной? Смотри-ка, ушла, чтобы парня не нервировать… Ладно, я зато знаю, как мы выловим остальных!

— Я тоже знаю, — улыбнулась Дайвин. — Я уже связалась с нашими программистами, они сегодня же приступят.

— Ну почему мы с тобой иногда так одинаково мыслим? — вздохнул он с наигранной досадой. — Все равно приоритет за мной: ты первая сказала вслух, а я первый додумался. Вот будет работенка — ловить по городу психов, мне же придется на это дело мобилизовать всю полицию!

— Не придется. Этим займемся мы.

— На моей территории, ага?

— В соответствии с договором, Олвен.

Он вдруг ухмыльнулся:

— А ведь те, кто поумнее, сами к нам прибегут, как этот Вермес, после того, как мы запустим свой вирус. Это наша планета, и мы еще дадим Хозяевам под задницу!

Вермеса привезли в палату с большим окном, за которым зеленел залитый солнцем парк под голубым небом. Окно скорее всего ненастоящее, но ему понравилось.

— Доктор сказал, читать и смотреть кино вам пока нельзя, — предупредила медсестра в таком же, как у хирурга, комбинезоне с прозрачным щитком. — Можно музыку слушать. Потом, через два-три месяца, будут книги, телевизор, компьютер…

— Нет. — Он хотел помотать головой, но не смог и повторил: — Нет! Компьютеров не надо.

Мне нужен был аквариум подешевле. Нет, не то чтобы у меня не было денег, просто все предыдущие увлечения, в какие я бросался очертя голову, длились не долго, оставляя после себя вещественные доказательства моего непостоянства. Время от времени приходилось выкидывать вполне еще новые мотоциклетные шлемы, краги для верховой езды и нагайку, выворачивать из мотора азотный ускоритель, установка которого обошлась мне в кругленькую сумму, дарить кому попало музыкальный синтезатор, гитару, вывозить на дачу спортивный арбалет и телескоп для наблюдения небесных светил. Все это захватывало меня на время, увлекало, а потом я вдруг понимал, что зря тратил время на совершенно никчемные занятия, весь смысл которых состоял в моде на них в тот данный, немыслимо краткий в сравнении с вечностью, момент.

Меня иногда удивляло, как я, отлично знающий об этой слабости собственного характера, попадаюсь в ловушку снова и снова, не в силах удержаться от нового соблазна. В общем, с аквариумом тоже так получилось. Виной всему был Стас — мы с ним дружили еще с институтских времен, не надоедая друг другу частыми встречами. Иногда мы месяцами друг друга не видели, а потом случайно встречались на вечеринке у общих знакомых, и он втягивал меня в очередную авантюру. Конечно, не только Стас бывал в роли змея-искусителя, но вот верховая езда, охота и телескоп были целиком на его совести. Причем сам он счастливо продолжал пахнуть конским потом, пить водку с егерями и вдохновлять девушек звучными названиями звезд. К его чести, надо признать, что все его заслуги меркли в сравнении с азотным ускорителем на моем еще не старом «Форде». Это дьявольское устройство я поставил не по совету кого-нибудь из знакомых, как то обычно бывало, а после просмотра небезызвестного фильма Роба Коэна, так что ссориться со Стасом у меня не было никаких причин. А вот Роб Коэн мог бы выслушать от меня много приятного, повстречайся он на моем пути и будь мое знание английских жаргонизмов получше. Кто знал, что замечательные хромированные баллоны, установленные за сиденьем, в российском исполнении окажутся серыми громоздкими банками, а вместо значительного увеличения мощности дадут лишь чудовищный детонационный стук в моторе и счет за ремонт почти нового двигателя?..