Марек Баранецкий - Воля дракона. Современная фантастика Польши [сборник litres]

Вагнер взял в баре бутылку коньяка, два больших бокала и провел Зосю в Верхний парк. Она смотрела на стройные ряды деревьев и глотала слезы. Вагнер же решил ее дожать. Он всегда очень тщательно выполнял приказы.

Они шли мимо хихикающих в наступающем сумраке пар, отгоняли белок, пытавшихся выпрашивать орехи, зайцев и кроликов, так и норовивших сунуться им под ноги. Потом они оказались возле ровной, как стрела, дозорной башни девятнадцатого столетия. По узким, вытертым ступеням они поднялись на площадку под крышей. Вагнер уселся, опершись о стену и поставив ноги на барьер. Тут, над вершинами деревьев, ветер от лопастей Монастырского острова был еще сильнее. Солнце заходило, и по стеклянному куполу играли отблески. Ниже простиралось море зелени, виднелись крыши резиденций влиятельных людей и главных контрабандистов. Где-то внизу трещал конный трамвай, экипажи лавировали между стволами деревьев на улице Пана Яна. Зажигали первые лампионы и газовые фонари. Люди располагались на лужайках целыми семьями, чтобы поужинать, женщины степенно распаковывали корзинки с едой. В парке открывались павильоны вечерних ресторанчиков.

Вагнер наполнил бокалы коньяком. Сью осушила свой одним глотком. Она уже плакала в открытую.

– Знаешь, – глотала она слезы. – Ваш ребенок… знаешь… у меня шестой класс чистоты.

– Что тебе сделали? – спросил он.

– Меня стерилизовали.

– Как это? Женщин невозможно стерилизовать!

– Можно, – сказала она. – У меня шестой класс. Фактически я почти мутант. – Тут она уже зарыдала.

Сью вытерла слезы руками, высморкалась. Он подал ей платок.

– Твоя жена… – продолжила она. – В таком красивом платье. Служанка, ребенок, салат, возделывание огорода. Она занимается этим. Я же умею только с завязанными глазами разбирать и собирать автоматический карабин. Знаю, как командовать группой усмирения, как организовать огневую поддержку батальона, оказавшегося в окружении. Боже! Я не умею делать салат и никогда не носила платьев. Никогда у меня не будет ребенка…

Вагнер налил ей еще порцию коньяка.

Интересно, какие виды на нее имеет Барила?

Она снова выпила содержимое большого бокала одним глотком.

– Никогда у меня не будет маленькой собачки. – Сью забрала у него бутылку и сделала несколько глотков из горлышка. – И никогда мне не жить среди деревьев.

Вагнер испугался, что переборщил. Искренне надеясь, что его спутница не попытается броситься с этой проклятой башни вниз, он помог ей подняться и спуститься вниз. Поддерживая под руку пьяную в хлам женщину, он довел ее до дома. К счастью, Анна знала, что делать в таких ситуациях. Она раздела госпожу полковника, умыла, надела на нее кружевную ночную рубашку и уложила в одной из спален, обставленных в арабском стиле.

Утром Сью выглядела лучше. Вагнер прихватил ее на том, как она разглядывала себя в зеркале, поправляя смявшиеся кружева. Половину ночи она провела в туалете, однако у нее хватило сил умыться и сесть за завтрак уже в мундире. Увидев ее, поручик Зорг почесал задней лапой за ухом. Наверняка он заключил пари с Анной о том, что госпожа полковник либо пойдет на риск повторить ночные подвиги, либо откажется от гренок и странно пахнущего напитка, который – как ей объяснили – называется «чай»…

Потом Зорг и Анна с интересом следили за тем, как Зося грызет гренки, с выражением лица типа «В Перл-Харборе было тоже несладко…» Вагнера сильно интересовало, кто из них выиграл, но спросить об этом при гостье он не мог. Служанка помогла хозяину запрячь изящную двуколку. На то, чтобы усадить в нее госпожу полковника и поручика, ушло всего несколько минут. Тут Кристи-Андерсон закрыла глаза солнечными очками, и теперь он не мог проследить направление ее взгляда. Щелкая кнутом, Вагнер погнал коня. В это время движение на улице уже нарастало, но им повезло, и они доехали до Грюнвальдского моста быстро. А за ним было уже рукой подать до конюшен Министерства контрабан… тьфу… Управы Воеводства.

Вагнер оставил свой экипаж на бравых конюших и повел гостью мимо огромных колонн, а потом оставшимися еще от фашистов широкими, вселявшими почтение к власти коридорами. В вестибюле царила приятная прохлада. Сандалии громко шлепали по гранитным плитам. Потом был контроль, беглый обыск, после чего адъютант доложил генералу о визитерах. Сью сняла черные очки только на пороге кабинета.

Генерал Барила отвернулся от окна с видом на Одер и Монастырский остров. При этом движении ему каким-то чудом удалось не оборвать ни одной пуговицы с мундира, плотно обтягивающего его чудовищной величины брюхо. Он даже подошел к гостям, проворно переставляя короткие, кривые ноги, и протянул руку. Пальцы его напоминали сардельки, поросшие редким волосом. Причем, несмотря на такой вид, мутантом он не являлся. У него был первый класс генетической чистоты. Он имел жену и пятерых детей.

– Приветствую вас, госпожа полковник, – просипел он. – Я очень рад видеть вас живой и здоровой.

– Мне тоже очень приятно, пан генерал.

– О… вы великолепно говорите по-польски.

Она усмехнулась.

– Я наполовину полька.

– Ага, а Кристи в вашей фамилии от англизированного Кисьцак?

– Нет. Андерсон от Анджеевская.

Барила усмехнулся в свою очередь. Показал им на кресла.

– Я знаю, что майор Вагнер любит коньяк, однако мне хотелось бы угостить вас чем-то произведенным у нас. Это местная продукция. – Он продемонстрировал им граненую бутылку.

– Местная продукция? – Негритянка решила слегка показать зубки. – Неужели амфетамин Х-12?

Генерал рассмеялся. Вопреки своему виду, он был человеком очень умным и ценил ум в других людях.

– Мне кажется, в данный момент стоит забыть о пикировке. – Он наполнил маленькие рюмочки. – Пока же я вам предлагаю чистую водку.

– Ваше здоровье! – Сью выпила, демонстрируя знание польских обычаев.

– Вас все лучше учат в этом вашем ЦРУ. – Барила с трудом разместился в кресле, стоявшем за огромным столом.

– Что вы сказали?

– Ну, нет… агент, у которого имеются проблемы со слухом. Так не бывает.

– Вы сказали – ЦРУ.

Дымчатое стекло купола над городом вспыхнуло ярким светом, и он, пройдя через жалюзи, расчертил лицо генерала густыми тенями. Атмосфера кабинета казалась сонной, словно не до конца реальной.

– Конечно. Хотя вы наверняка прошли обучение у морских пехотинцев. Никогда не забываете о прикрытии, но на самом деле вы не полковник. Ведь правда?

– Не понимаю вас, генерал.

Барила тяжко вздохнул и выпятил толстые губы.

– Я сказал, что вы агент ЦРУ. Ваш шеф – Терри Робинсон. Вы занимаете тринадцатый кабинет шестого отдела в бункере Лэнгли. Кроме того, что ваш отец пан Анджеевский, вы к тому же интенсивно учили польский язык в течение года в отделе криптографии в Детройте. Вами занимались шесть учителей, в том числе двое поляков – пани Врублевская и пан Мартыняк… Я должен рассказывать дальше?