Роберт Шекли - Хождение Джоэниса. Оптимальный вариант [сборник litres]

В.: Но что здесь происходит? Почему ничего не срабатывает?

О.: Должен ли я взять вас за руку? Отлично, но куда я должен вас препроводить? Конечно, я мог бы навести порядок, и мы все станцевали бы менуэт. Не хотелось бы вас смешить, но на самом деле существует некоторый предел. Вы действительно хотите прогуляться по английским паркам, которые обещают вам рекламные проспекты? Возможно, вам это и вправду понравится, но как быть со мной? Мне тоже хотелось бы развлечься. Ну вот, я заговорил, как раввин, читающий нравоучения, и я замечаю, что Мишкин как раз попал в очень интересную ситуацию, так что давайте заглянем в дом на Ивовой Дороге и посмотрим, что там происходит.

– Но, профессор Макинтош, с чего вы взяли, что мы действительно вернулись на Землю?

Профессор мягко улыбнулся и взмахнул тростью.

– Видите вон те цветы? Это Hemerocallius fulva, в просторечии именуемая лилией-однодневкой. Они широко распространены на территории Соединенных Штатов. Как вам известно, сии оранжевые цветки раскрываются лишь на один день, – хотя это еще не является неопровержимым доказательством, но уже достаточно весомое косвенное свидетельство, – словно форель в молоке, как сказал Торо [6] Генри Дэвид Торо (12.07.1817–6.05.1862) – американский писатель, философ. .

Мишкин ухватился за начавшее расплываться лицо. Нос растаял и перетек на щеку, глаза объявились среди волос, рот размягчился и размазался, все выступы расползлись какой-то дурацкой замазкой, и Мишкин скользнул по неизменному щебету ласточки, и дальше, через ночь, в Огайо, с ее цикадами, хрипло стрекочущими в живых изгородях, и проводами, чернеющими на фоне неба, словно диаграммы, отражающие твою жизнь.

Все было так и не так. Больше всего это походило на тихие летние ночи в старом доме в Рашморе, штат Миссисипи, когда почти непереносимая сладость льнет к влажной ткани, обтягивающей ягодицы спящей девушки, и вы, несмотря на всю вашу молодость, понимаете: то, что с вами происходит, придет и уйдет, а темная извилистая река – мать прошлого, спутница настоящего, плакальщица невозвратного будущего – останется навсегда.

Рогатка. С этим оружием в руках Мишкин проложил себе путь сквозь бесчисленные фантазии. Позже он сменил рогатку на «М-1» и теперь прокладывает путь через те же самые фантазии.

Обертка от масла. Как-то раз Мишкин съел целый фунт масла за один присест и запил его квартой холодного молока. Теперь он живет вдали от дома и питается крайне умеренно.

Индейская военная дубинка. Мишкин сделал ее в лагере. В том же самом лагере он сделал Мэри Лу Уоткинс, но другим способом. Позднее Мишкин таким же способом сделал множество народу. Теперь он путешествует.

Заплесневелый номер газеты «Старый Черный Джо». В детстве Мишкин не думал о неграх. Теперь, став взрослым, он не думает о черных. Но он говорит о них и видит их во сне.

Моментальный снимок матери Мишкина в возрасте двадцати трех лет. Мишкин считает, что плохо заботится о своей матери. Он также считает, что мало думает и о себе.

Учебник санскрита. Когда-то Мишкин хотел выучить его, чтобы читать «Упанишады» в оригинале. Теперь он не читает их даже по-английски.

Мишкин вознесся на небо на огненной колеснице и встретился там с Господом Богом. Он пал ниц перед Богом и воскликнул:

– Господи, я грешен! – Ему показалось, что в данной ситуации эти слова будут наиболее уместны.

Но Бог улыбнулся, поднял Мишкина и заявил:

– Скорее следует сказать, что это я грешен. Твои грехи – всего лишь недостатки, которые я вложил в тебя, дабы проверить тебя, и ниспослал тебе тяжкие испытания, дабы ты мог преодолеть их. Такой способ действий может показаться несколько странным, но именно он категорически рекомендуется на сто второй странице бестселлера «Быть Богом – непростое дело». Этот труд был создан на симпозиуме парижских интеллектуалов и американских хиппи и опубликован Божественным институтом, который имеет свои представительства в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Ибице и Катманду. Предисловие написал ваш покорный слуга.

– Я не выдержал решающих испытаний, – сказал Мишкин. – Я подлый, гадкий, алчный и эгоистичный человек.

– Только не впадай в мазохизм, – посоветовал Бог. – Здесь есть и любовь, которая превыше понимания, и понимание, которое превыше любви. Разве не говорил я, что последние станут первыми?

– Ты добр, – сказал Мишкин. – Но я действительно не понимаю.

– Понимание – это пройденный этап, – изрек Бог. – Успокойся, Мишкин, в твоих сомнениях нет ничего странного. А теперь мне, пожалуй, пора отдохнуть.

– Я думаю, – сказал Мишкин, – что пришло время подвести итоги и перейти к действиям.

Загрохотали двигатели космических кораблей. Где-то заплакало дерево.

– Возможно, я плохо понимаю, что мне нравится, зато я отлично знаю, что мне не нравится! – заявил отец Мишкина.

Если верить Анджеле, соседи были тайной.

– Не принимайте ничего в расчет.

– Но что вы называете тайной?

Клер не могла этого объяснить, но интуитивно она чувствовала, что пришло время подвести итоги и перейти к действиям.

– Так дело не пойдет.

Мишкин знал, что это правда и неправда. Он любил Клер и ненавидел ее за это. Это был сложный мир, но что с того?

Мишкину нравились сложности.

«Прошу прощения, капитан, похоже, у спускового механизма полетела несущая ось».

Что-нибудь в этом духе, но без перехлестов. Ему нравились сюжетные линии, за которыми можно следить, размышляя при этом о своем.

– Убери от меня эту дрянь! – сказала Алиса. – И вообще, это не твое дело.

Не мое дело? Тогда зачем суетиться, возводя дворцы из сковородок, зачем искать драгоценный камень в голове жабы? Подлежащее и сказуемое следует согласовывать – с этим никто не станет спорить, чего нельзя сказать о других темах.

Мишкину стало любопытно, как выглядит космический корабль. С чем его можно сравнить? С ним самим? «Космический корабль точь-в-точь похож на космический корабль». Джейн покачала головой. Отец Мишкина тоже покачал головой. Мишкин попытался поиграть на флейте. У него ужасно чесалась кожа. И еще ему хотелось придумать, с чем можно сравнить космический корабль. Только чтобы не с ним самим. Мишкин решил купить игрушечный космический корабль и описать его.

Глаза Мишкина устремились на представшее перед ними зрелище и превратились в то, что увидели. Глаз является мощным органом адаптации. Мишкин также является мощным органом адаптации. На глазах Мишкина лежало проклятие. Теперь он увидел спаржу и яйца, сваренные вкрутую, и превратился в то, на что упал его взор.