В Бирюк - Вляп [СИ]

«Послушай женщину и…» намотай на ус.

Да, у меня были две служанки. Это, по местным меркам — роскошь. Обоснованная. Поскольку я, вероятно, стану любимым, а может, и единственным наложником родовитого святорусского боярина.

Юлька все уши прожужжала о том как мне повезло. Как много вокруг всяких детских попок, которые только и мечтают принять в себя хозяйский член.

«Да вон только по Подолу толпы бегают».

С их хитрыми родителями, просто мечтающих удостоится чести насадить задницу любимого отпрыска на благородный боярский уд. И рядом постоять.

Поскольку «рядом» — означает боярский дом. А отец-мать хозяйского полюбовника на боярском подворье — люди важные, уважаемые. На них не сильно-то шикнешь. А то они сынку пожалятся, а тот ночью…

«Ночная кукушка», как известно из национального опыта и фольклора — всех перекукует.

Такая… вознесённость, избранность среди множеств иных, менее удачливых, обычных — не то чтобы так уж сильно радовала и гордость внушала, но душу грела. В первой своей молодости я не раз видел, как девушка, довольно прохладно относившаяся к своему парню, резко переходила к куда более плотному общению, едва заметив, что какая-нибудь знакомая на него «глаз положила».

Как говорят французы: «Если моя жена не нужна никому, то зачем она мне?».

Общественное мнение, общая зависть, желание других оказаться на моём месте, укрепляли меня в чувстве моей успешности, в ощущении правильности происходящего.

Этого — многие хотят. Люди же — не дураки!

«Лемминги не могут быть неправы. Их же много!».

Раз о таком месте многие мечтают, а оно мне досталось — значит это ценно, это — здорово. Мне — редкостно повезло. Теперь надо эту «птицу счастья» — не упустить.

И это очень здорово, что у меня ни отца, ни матери, ни иной родни, поскольку за них за всех — она, Юлька. Которая меня выходила, вылечила. Мало-мало грудью не выкормила. Мой статус господского любовника приводил Юльку в восторг, вместе с осознанием её приближённости ко мне, сопричастности к процессу и блистательнейших перспектив.

— А ты меня слушай, а я тебя научу. Как господину приятным быть. Да так, чтоб он от тебя оторваться не мог, чтоб ни на кого другого у него ни уд не вставал, ни глаз не смотрел. Чтоб все мысли только об тебе любимом, желанном были. Научу как смотреть, как ходить. Чтоб хозяин всяко дело только по слову твоему делал. Чтоб ты только глянул, а у него уже всё… Торчьмя торчит и жаром пышет.

Поток гаремных премудростей начал изливаться в мои уши сразу же и безостановочно.

Как-то одна моя знакомая, когда случился у нас с ней… облом, сказала:

«Все мужики садисты-извращенцы. Сначала отымеют нас в уши, а потом — в кусты».

Насчёт «в уши…» — Юлька вполне могла хоть кого.

Иногда участие в процессе принимала Фатима. Она, кстати, осознав мой статус и «горбушкину» ко мне приближённость, стала относится к Юльке с явным уважение и даже прогибом. При их разнице в габаритах — это было, временами, просто смешно.

Фатима — тоже из гаремных. Откуда-то с побережья моря. Похоже Каспийского. Которое здесь по привычке звали Хазарским. Вот она-то была настоящей потомственной гаремной девкой. Но не наложницей, а прислужницей.

Как-то мои современники не учитывают, что каждый такой «сад наслаждений» представлял собой большое и сложное хозяйство со своими специализированными подразделениями. Персидскому шахиншаху в начале 19 века содержание всех этих «гурий» обходилось дороже, чем содержание всей армии. Потому что вокруг десятков жён и сотен наложниц всегда образуется тысячная толпа обслуги. А кормить и одевать надо всех.

«Гурия» съест персик и довольна, а служанкам её — подавай барашка каждый день.

Вот в этой толпе, во «внутренней службе охраны правопорядка» и выросла Фатима. Какой-то гормональный сдвиг в детстве привёл к её быстрому росту. Подсунуть молодую великаншу своему господину, который, кстати, был невелик ростом, главный евнух не рискнул. Поэтому Фатиме устроили обрезание.

Бывает, оказывается, и женский вариант. Точнее — «фараонов». Фатиме выжгли раскалённой спицей клитор и сшили внутренние губы. Потом положили на бочок на месяц. Пока губки не срослись намертво. Осталось только отверстие диаметром с карандаш. Всё функционирует в обычном цикле, а вот всунуть-дунуть и, соответственно, забеременеть — не получится.

Фатима всё это продемонстрировала нам с Юлькой, поглядывая на неё с некоторой надеждой. Лекарка всё же. Но Юлька, хоть и заинтересовалась, но ничего положительного не сказала. Кроме того, что бывает другой вариант. Когда вместе с клитором губы отрезают. Имеется ввиду — нижние, внутренние, «срамные». И тогда остаётся только рожать, поскольку необходимую сумму тактильных ощущений для получения сексуального удовлетворения получить невозможно. Нечем.

Имея девицу таких габаритов, которую ни в постель, ни к рукоделию не приспособишь, мудрый тамошний евнух сделал из Фатимы бойца службы общественного порядка. В смысле: в гаремном обществе.

Дословно сказано: «псица цепная».

Фатима имела большой опыт прекращения женских ссор и драк. Без оставления следов на лицах и телах участниц. Поскольку любое из этих тел может быть потребовано в любой момент для употребления к господину. И в части поддержания порядка в кругу малышни. Ибо детишек в гареме много, их там делают, приставляют к работе, некоторых кое-чему учат.

В гареме Османских султанов половина, примерно, наложниц была приписана к «уходу за детьми». Но толковых наставников как всегда мало. И длинномерная надзирательница, уловившая основы пед. процесса, вполне может быть полезна. В частности — танцы.

Вот этим она собиралась внести свой вклад в общую тенденцию продвижения меня на господское ложе с последующим там закреплением.

В тот вечер, когда Юлька вытянула из Фатимы эту историю, они обе напились и наплакались. Потом Фатима начала буянить, приставать ко мне и к Юльке с непонятными, а от этого особо нескромными, предложениями. Остановить этот… опечалившийся козловой кран было невозможно. Но Юлька как-то ухитрилась уговорить Фатиму выпить. «Ещё по кружечке». Чего-то со своей добавкой. И та завалилась спать прямо посреди комнаты.

Храпящий на полу моей комнатушки безбашенный козловой кран…

Чем это она её? Очень похоже на клофелин, но растительного происхождения.

По утру обе были несколько… похмельные, взаимно-недовольные. Фатима, чувствую свою вину, разозлилась и, когда Юлька что-то не так сказала, отодвинула её с дороги. Так что горбунья пролетела обе комнаты насквозь. И дальше бы летала, но входная запертая дверь остановила.

Потом они мирились, плакали, и за вечернем чаепитием бражки Юлька раскололась.