Питер Гамильтон - По ту сторону снов

Она повернулась бросить взгляд на стартовое сооружение.

– А если оружие вышло из строя?

– Да ладно тебе, дроны Кулена осматривали его целых восемнадцать месяцев. Целостность не нарушена. Все просто выключено.

– Им три тысячи лет, Найджел.

– Не имеет значения. Боеголовки твердотельные. Конечно, все вспомогательные компоненты хрупкие. Нам придется кое-что отремонтировать и заменить, но все будет работать нормально. Перестань беспокоиться. Не то я тоже начну нервничать, а это совсем нехорошо.

Он положил руку ей на плечо и привлек к себе. Кайсандра отметила, что Найджел стал чаще к ней прикасаться в последний год или около того.

– Извини, – сказала она, изливая неискренность.

– Ага, ладно.

– Но у меня есть вопрос.

– Какой?

– Я просматривала счета. Кто такой Джеймс Хилтон? Мы недавно выплатили ему изрядную кучу денег.

– А! Вообще-то Джеймс Хилтон был романистом на Земле, в эпоху до Содружества.

– Так почему мы платим ему целое состояние?

– Он по-настоящему известен только одной книгой, «Потерянный горизонт». В ней описана воображаемая долина под названием Шангри-Ла, защищенная от остальной части мира. Я подумал, это подходящее имя.

– Для чего?

– Для убежища на случай, если что-то пойдет не так.

– Что-то может пойти не так?

– Ну вот. Именно поэтому я и молчал. Если у тебя появляются сомнения, ты всегда впадаешь в панику.

– Ничего подобного!

– Тогда почему ты беспокоишься?

– Я не беспокоюсь. Я хочу знать, только и всего.

– Ну, теперь ты знаешь. Если что-нибудь случится, есть место, куда ты, я и АНС-дроиды сможем отступить и перегруппироваться.

– Ясно. Спасибо. И где оно?

– Порт Чана.

– Ах вот что! Я‑то думала, и зачем Марек торчал там столько времени, неужели просто из-за закупок соляной кислоты.

– Умная девочка.

– Не надо говорить со мной свысока!

– Ты злишься, когда беспокоишься.

– Я не беспокоюсь. Но меня заботят твои подозрения, будто что-то может пойти не так.

– Я так не думаю.

– Но?..

– Но у меня достаточно жизненного опыта, чтобы знать: всегда следует принимать меры предосторожности. Ибо другие люди могут все запороть. Послушай, если все пойдет как надо, через пару месяцев Бездна исчезнет, а ты, я и все остальные люди Бьенвенидо и Кверенции окажемся на борту корабля райелей, направляющегося в Содружество. Но если нет – если непредсказуемый случай все испортит, – ну, наши действия будут иметь последствия. Последствия, с которыми я бы предпочел не сталкиваться. Шангри-Ла – аварийный запасной вариант. Разумный подход, верно?

Кайсандра стиснула зубы.

– Да.

– Ну вот видишь. Так что я знаю?

– Все до последней дерьмовой мелочи.

Слабое состояние экономики Варлана не беспокоило клуб «Вестергейт». Основанный более полутора тысяч лет назад и перестроенный четыре раза на одном и том же месте, он олицетворял собой правящий класс города, безмятежно плывущий сквозь беды других людей, наблюдающий за их страданиями так, как можно наблюдать за повадками животных в зоопарке. Через неделю после выборов Слваста подошел к богато украшенной парадной двери в сером костюме, который он купил для публичных выступлений во время предвыборной кампании. Жаль, что у него не нашлось времени почистить костюм. Швейцар в безупречном черном фраке подобострастно улыбнулся ему и пригласил внутрь.

– С возвращением, капитан Слваста, и мои личные поздравления по случаю вашего избрания.

– Спасибо.

Администратор за стойкой одарила его очень оживленной улыбкой, подкрепленной жаркой персональной телепатемой – бессловесный импульс, вполне недвусмысленное приглашение. Слваста надеялся, он не слишком сильно покраснел, когда лакей явился проводить его. Как всегда, огромное мраморное нутро клуба словно поглощало звуки. Слваста был на середине пути по широкой лестнице, когда увидел молодую женщину, спускающуюся навстречу. Цвет ее ярко-красного платья подчеркивал золотистый оттенок ее длинных светлых волос; лиф платья отличался от моды, принятой у светских дам, плотностью, зато юбка имела довольно дерзкий разрез с одного бока, позволяя мельком увидеть длинные и очень стройные ноги. Ее лицо казалось знакомым, пришлось приложить усилия, чтобы вспомнить…

– Слваста! – Женщина улыбнулась и обняла Слвасту, прежде чем он успел среагировать. – О нет, – театрально простонала она, заламывая руки. – Ты уже забыл меня. А мы так хорошо проводили время вместе.

Она поделилась с ним образом будуара, который вызвал у Слвасты самые приятные воспоминания. Как он провел с ней долгий день на этой большой мягкой кровати. Не только Бетаньева умела безудержно развлекаться в постели. Как они вместе смеялись…

– Ланисия, – сказал он. – Извини. Столько времени прошло.

Хотя как он мог забыть это привлекательное лицо даже на мгновение, было совершенно непонятно.

– Безусловно! Несколько месяцев ушло у меня только на страдания по тебе. Ах ты негодник! Разве можно бросить девушку после такого свидания?

– Прости меня.

– Я тебя дразню, дурашка. Очень приятно видеть тебя. И ты теперь национальный советник! Просто великолепно. Бьюсь об заклад, старые консерваторы по всему городу подавились своим завтраком на следующий день после выборов. Мой папочка точно это сделал. Тебя уже представили Капитану?

– Хм, нет. Пока нет. Церемонию открытия совета отложили из-за взрыва.

– О Джу, да, это было так ужасно. Ну и? Как твои дела? Женился?

– Нет еще.

– Я тоже пока не замужем. – Ланисия одарила его многозначительной улыбкой. – У меня все еще есть дневная вилла для уединения. Мне бы очень хотелось быть твоей любовницей.

Слвасте осталось только застыть с открытым ртом. Его взгляд переместился на лакея, который внезапно обнаружил что-то невероятно интересное на лестничной площадке над собеседниками. Слваста успел напрочь забыть, как ведут себя светские барышни, их свободное поведение и удовольствие от шалостей.

Ланисия весело рассмеялась выражению его лица. Смятенные эмоции просачивались сквозь внезапно ослабевший панцирь Слвасты.

– Я оставлю предложение открытым для твоего рассмотрения, – сказала женщина и стала спускаться по лестнице. На прощание она дерзко подмигнула ему.

Слвасте наконец удалось закрыть рот. Он хотел смотреть, как она спускается по лестнице, он хотел идти за ней, он хотел получить день, один только день, вдали от напряжения, страха и гнева, стать таким же беззаботным, вернуться в тот давний день, когда прилетали небесные властители. Ленивые вечера на дневной вилле Ланисии никогда не уходили бы на горячие обсуждения, принятие важных решений и идеологический анализ. Не случилось бы заговора, ведущего к убийствам людей, свержению правительства и изменению мира. Не было бы никакой ответственности.