Питер Гамильтон - По ту сторону снов

– Новую массу, – поправила Валлар. – Предположительно, чтобы питать энергией свой внутренний континуум.

– Бездна потребляет массу, Бездна поглощает разумы, – с содроганием сказала Паула. – Валлар, ваши двоюродные братья-воины правы, охраняя галактику от нее. Бездна – величайшее из возможных зол. Она стремится доминировать над вселенной. Зачем? Зачем вообще ее изначально создали? Я не понимаю.

Найджел посмотрел на нее с легким удивлением.

– Давайте рассмотрим этот вопрос логически. Бездна многослойна. Есть физическое пространство Бездны, где существуют планеты и туманности. Но есть также слой, который реагирует на мысли и делает возможными телепатию и телекинез.

– И слой памяти, – добавила Паула. – Помните, когда Эдеард отправился в прошлое, чтобы исправить свои ошибки? Он видел прошлое; Бездна каким-то образом его хранила.

– Настоящее путешествие назад во времени невозможно, – сказал Найджел. Он вопросительно глянул на Валлар: – Вы можете перемещаться во времени?

– Нет. То, что время течет только в одном направлении, – одна из основ вселенной.

– И как же тогда Эдеард вернулся в прошлое? – спросила Паула.

– Есть еще один слой, слой творения, – решил Найджел. – При помощи своего сверхчувственного восприятия, своего про-взгляда Эдеард мог охватить всю свою жизнь, если концентрировался достаточно сильно. И когда он видел момент, в который хотел вернуться, слой творения полностью воссоздавал всю Бездну, какой она была в тот конкретный момент. И только Эдеард знал, что перед ним прошлое, поскольку он один путешествовал туда. Вроде абсолютного солипсизма. Проклятье, неудивительно желание Бездны поглотить галактику. Энергия, требующаяся для таких вещей…

– Похоже на постфизическую сущность, – заметила Паула.

– И все же она в высшей степени физическая, – сказал Найджел. Он улыбнулся ей без тени веселья. – В том-то и проблема. Ты любишь решать такие задачки.

Паула сделала еще глоток горячего шоколада и сложила пальцы домиком.

– Иниго провел шесть месяцев на научной базе станции «Центурион», ведя наблюдения за Бездной. Станция находится близко к звездам Стены, и мы можем предположить, что все его сны были получены там.

– Да, – согласился Найджел.

– Сны сами по себе теперь не имеют значения; Иниго просто использует их для продвижения и развития своего культа Воплощенного Сна. Возможно, он даже верит в Ядро Бездны как в цель, к которой следует стремиться человечеству.

– Скорее всего, да, – сказала Валлар. – До вторжения нашей армады в Бездну и ее блокады мы слышали о целых разумных расах, спустившихся в Бездну; среди разумных рас галактики ходило много слухов, что в ней содержится духовное решение для биологических сущностей. Этот соблазн, исходящий от Бездны, был одной из причин, по которым мы построили армаду.

– Значит, мы не получим продолжения снов, – сказала Паула. – Эдеард исчез, а вместе с ним – странная нематериальная связь между ним и Иниго, какова бы ни была ее природа. Она умерла вместе с телом Эдеарда.

Ее взгляд остановился на райели.

– Вы были правы, Валлар. Если мы хотим выяснить, как людей увлекло в Бездну, нам нужно отправиться туда, внутрь.

– Бездна враждебна райелям, – ответила Валлар. – Но, кажется, люди там процветают.

Найджел снова посмотрел на Паулу. Она скорчила гримасу.

– И кого мы можем отправить туда? – спросила она.

– Кого-то, кто предупрежден о природе Бездны. Кто достаточно умен, чтобы задавать правильные вопросы. Ты – отличная кандидатура.

– Как и ты сам. Но я бы не стала толкать тебя на это. В войне против Звездного Странника мы выпускали преступников из небытия и предлагали им возможность служить Содружеству взамен на сокращение срока.

– О да, – сказал Найджел, удивленный, что она вообще вспомнила об этом. – Психопаты и маньяки – именно те люди, которых стоит посылать в континуум с такими свойствами.

– Можно пригласить приверженцев Воплощенного Сна. Каждый из них будет счастлив вызваться добровольцем.

– Опять же, отличный выбор, чтобы представлять человечество. Нет, мы оба знаем, отправиться в Бездну должен я.

– Я думала, ты покидаешь Содружество вместе со своим флотом.

– Именно так. Но старина Винсент Хэл Акраман показал нам, как справиться с этой маленькой проблемкой, верно?

Сверкающая металлической голубизной капсула спустилась с ослепительного неба Августы и приземлилась на лужайке перед домом на озере. Найджел Шелдон вышел из капсулы и тотчас надел солнцезащитные очки. В новом теле все казалось ярче и громче. Или же его старые мыслительные процедуры, изношенные и заезженные, не привыкли воспринимать вселенную новым острым зрением. Вторая версия нравилась ему больше. Старые процедуры давали сбои, управляя новым телом, сил у которого имелось больше, а реагировало оно быстрее. Найджелу приходилось сосредоточиваться, даже чтобы просто шагать. Мышцы нового тела были достаточно сильны, и на каждом шагу он подскакивал, будто находится на Луне, а не на Августе с ее гравитацией ноль целых девяносто три сотых стандартной земной.

Он остановился посреди лужайки и глубоко вдохнул. Сегодня дул сильный ветер Эль-Иопи, который нес с собой жар континента. Найджел вспотел в своем серо-зеленом комбинезоне. Его оригинал вышел из капсулы вслед за ним, одетый в фиолетовый шелковый костюм. Он надел зеркальные очки в точности тем же движением, что Найджел минутой раньше.

Паула Мио стояла на веранде дома на озере вместе с Валлар. Она саркастически усмехнулась ему и оригинальному Найджелу. Найджел облизнул губы и подошел.

– Добро пожаловать в мир, – сказала ему Паула.

Найджел догадался, что их отличают волосы. Его оригиналу все еще не мешало бы подстричься, а его собственные едва-едва отросли.

– Татуировал ли он номер «два» у меня на лбу? – спросил он.

Краешек ее губ дрогнул.

– Ты меня помнишь?

Найджел взял обе ее руки в свои и похотливо улыбнулся:

– Ничто не сможет изгнать тебя из моих мыслей.

– Ах, как мило.

– Вот я и подумал, поскольку шансы на мое возвращение примерно миллион ниже нуля, как насчет того, чтобы мы с тобой провели мои последние дни в этой вселенной вместе? Приговоренный и его последнее желание, все дела.

Паула широко распахнула глаза, пародируя обожание.

– В ту ночь, когда ты вернешься, – хрипло выдохнула она, – я наброшусь на тебя, словно Ранали на Эдеарда.

– Ах, черт возьми. Раньше говорили, что ты не умеешь лгать, – сказал он, вспомнив молодую Паулу, которая вызвала ажиотаж, когда начала работать в Бюро расследования особо тяжких преступлений все эти сотни лет назад.

– Вернись – и узнаешь, – сказала она.