Питер Гамильтон - По ту сторону снов

Наступал знаменательный день. Притом благоприятный. Десять дней назад Гильдия наблюдателей заметила приближение небесных властителей и предсказала точный день их появления. Многие в Варлане обсуждали интересное совпадение: небесные властители прибывали в день столетней годовщины событий на проспекте Жасмин. Несколько печатных листков даже назвали это предзнаменованием.

Прошла неделя с момента нарушения движения на железнодорожном мосту через Хоси. Хаос и финансовое напряжение, которые случились в результате на рынке Уэлфилд, стали последней каплей для бедняги старика Кофлина. Он решился уйти – вывести лодку с погребальным костром на Кольбал и освободить свою душу, чтобы великолепное кристаллическое существо унесло ее с собой.

В тот вечер Слваста, Бетаньева, Хавьер и Кулен отправились на собачьи бои, которые Филиппа устраивала в честь появления небесных властителей. Бои использовались как прикрытие. Потом сотни людей смогут засвидетельствовать: они видели там Слвасту и Хавьера. Бетаньева сообщила о готовности людей Тревина к любым признакам протестов или демонстраций солидарности с событиями на проспекте Жасмин. Нельзя было дать им ни малейшего повода для ареста.

Слваста согласился с ее логикой и необходимостью появиться на публике, но глубоко внутри ему казалось, что это уже граничит с паранойей.

– Хавьер теперь лавочник, – сказал он Бетаньеве. – Люди не заподозрят его в убийстве его собственных мод-обезьян.

– Сейчас, конечно, не заподозрят, – сказала она. В этот раз они сидели за столиком только вдвоем, а Кулен и Хавьер присоединились к компании приятелей, собравшихся около арены. – Но, когда вы двое начнете обретать популярность, полиция Капитана проведет тщательное расследование. Мы должны быть уверены, что они не найдут никакой зацепки. Ничего подходящего для обвинения.

Раздались громкие крики болельщиков, когда на арену выпустили мод-гнома и пару терьеров. Мод-гном заблеял от ужаса и попытался взобраться наверх по гладким стенам арены, чтобы спастись. Один из терьеров сомкнул челюсти на его ноге.

– Проклятый Уракус! – воскликнул Слваста. – Ты действительно думаешь на столько шагов вперед?

– Думать наперед – самая важная часть в нашем деле. У меня это неплохо получается, ведь здесь область логики. Практическое применение математики.

– Да уж. Так что ты прогнозируешь для нашего будущего?

– Ну, тебя изберут в совет района Налани. У меня есть тринадцать ячеек, тайно агитирующих за нас, а более пятидесяти членов профсоюза и их семьи ведут открытую предвыборную агитацию. Партия «Демократическое единство» получит большинство, и это поставит нас во главе района. Партия «Гражданская заря» даже не поймет, как мы их обошли. Хотя на самом деле, – она вызывающе усмехнулась, – они уже все понимают. На них работают два члена ячейки, и они сообщают: филиал «Гражданской зари» в Налани уже обеспокоен. Настолько обеспокоен, что они не посмели заикнуться своему начальству о возможности нам проиграть.

– Бетаньева. – Слваста взял ее за руку и посмотрел прямо в ее лицо, обрамленное слегка встрепанными волосами. Ее щеки горели от волнения и решимости. – Я спрашивал о другом. Что будет с нами? С тобой и мной?

В его голове все безнадежно смешалось. Тихие победы, которые они одерживали одну за другой, выдвигая себя и активистов своего движения, кружили голову. Они сумели построить подпольную организацию, способную совершать диверсии, – и полиция Капитана не поняла бы, в чем дело. Яростный протест Слвасты против несправедливости нынешней системы обрел материальное воплощение – и это почти пугало его, подобно обретению новой ментальной силы.

– Слваста! – встревожилась Бетаньева. – Ты и я вместе – то, для чего мы все делаем. Чтобы нашим детям не пришлось расти в несправедливом мире, в каком росли мы. И ты можешь усомниться в этом?

– Прости, – быстро сказал он. – Все происходит так стремительно. Временами я чувствую себя выбитым из колеи.

Под сводами старой ткацкой фабрики разразился рев одобрения, когда терьеры добили мод-гнома. Люди стали собираться вокруг букмекеров. Все заказывали новую выпивку.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, – сказала Бетаньева. Ее панцирь ослаб настолько, чтобы показать ему сочувствие, окрашивающее ее мысли. – Иногда я тоже не могу поверить в реальность наших действий. Это словно…

– Продолжай, – попросил он.

– Даже не знаю. Мы так много сделали, а шерифы и Тревин нас до сих пор не заметили. Иногда мне кажется: а вдруг они все знают? Знают и ждут, когда мы совершим какой-нибудь по-настоящему дерзкий поступок, – тогда у них будет обоснование, чтобы пожизненно упрятать нас на рудники Падруи. И сделать это открыто, в суде, а не потихоньку под завесой приказа о приостановлении гражданских прав.

– Ты имеешь в виду, сделать из нас показательный пример?

– Да, что-то вроде.

– Если бы они за нами наблюдали, я уверен, мы бы заметили. Мы осторожны, а моей паранойе уже много лет.

Она наклонила свой пивной бокал, чтобы чокнуться с ним.

– Из нас двоих рассудительный – это ты.

– Но ты заставила меня задуматься о том, что же случилось со всеми предыдущими попытками свергнуть Капитана. Такие должны были быть. Но я не помню подобных сведений из уроков истории. Конечно, школу, где я учился, не назвать лучшей на Бьенвенидо…

– Не считая восстания на проспекте Жасмин, я ни о чем таком не слышала. Наверное, Кулен знает; в конце концов, он учился в университете.

– Надо как-нибудь спросить его.

– Спроси.

Бетаньева допила свое пиво одним глотком.

– Еще по пиву?

– Нет. – Она приблизила к нему лицо, не обращая внимания на непослушные пряди волос, которые лезли в глаза. – Давай пошлем в задницу осторожность. Мы побывали здесь на боях, договоренность выполнили. Все нас видели. Если их когда-нибудь спросят шерифы, они подтвердят. Пойдем домой, Слваста. Только ты и я. И я постараюсь убедить тебя, как много ты для меня значишь.

– Звучит заманчиво, – пробормотал он внезапно охрипшим голосом.

Без четверти четыре Слваста и Хавьер прибыли на рынок Уэлфилд, якобы для того, чтобы взять фургоны и отправиться на станцию Плесси, как обычно. Подойдя ближе, они разобрали яростные телепатически вопли, которые раздавались под рядами длинных крыш. У главного восточного входа в рынок стояли три экипажа шерифов. Двоих старших шерифов окружала группа лавочников, пытавшихся перекричать друг друга. Лампы с ялсовым маслом на железных столбах давали слабый свет, позволявший, однако, различить несколько трупов мод-обезьян, лежащих в проходах. Когда Слваста развернул экстравзгляд, он увидел еще десятки мертвых модов, валяющихся в лавках и проходах по всему рынку. На телах не было внешних повреждений. Животные выглядели так, как будто они спали.