Фрэнк Герберт - Машина бытия

– Что ты хочешь, Джо Кармайкл? – требовательно спросил Тегас.

– Хочу участия.

– Зачем?

– Ты больше, чем я. Ты можешь дать мне более долгую жизнь. Ты любопытен… интересен. Половина тех калек из Центра эвтаназии сходит в могилу из-за скуки, и сам я едва не дошел до такого. Теперь… жизнь снова стала интересной.

– Как мы можем жить вместе – в этом месте?

– Мы уже живем.

– Но я Тегас! Я должен быть здесь главным, я должен править.

– Так правь.

Тегас понял, что почти полностью восстановил контакт с нервной системой хозяина. Но оставалось еще нетронутым навязчивое эго Джо Кармайкла. Бацит бездействовал, самоустранившись и уйдя в какое-то только ему ведомое место. Кармайкл остался – скользкий и уклончивый, как ртуть: он здесь! Нет, там! Нет, он снова здесь! Нет… нет… нет, не там и не здесь. Но он все время оставался где-то поблизости.

– Хозяин должен безусловно повиноваться Тегасу, – потребовал Тегас.

– Я повинуюсь, – послушно согласился Кармайкл.

– Но тогда скажи, где ты?

– Мы здесь вместе, оба. Ты же распоряжаешься плотью, не так ли?

Тегас был вынужден признать этот факт.

– Но все же, чего ты хочешь, Кармайкл?

– Я уже говорил.

– Нет.

– Я хочу… наблюдать… участвовать.

– Почему я должен тебе это позволить?

Тем временем Вичентелли и его контролирующая капсула привели плоть Кармайкла к спуску. Поле спуска захватило плоть и со свистом повлекло ее вниз… вниз… вниз.

– Может быть, у тебя просто нет иного выбора, – ответил Джо Кармайкл.

– Я захватил тебя один раз, – возразил Тегас, – могу сделать это и еще раз.

– Что произойдет, когда они возобновят допрос? – спросил Кармайкл.

– Что ты имеешь в виду?

– Он имеет в виду, – вмешался Бацит, – что истинный Джо Кармайкл может абсолютно правдоподобно отреагировать на их поиск личностных совпадений.

Туннель спуска выплюнул его в длинное помещение лаборатории с белоснежными стенами. В поле зрения оцепеневших глаз попали какие-то металлические предметы, инструменты. В лаборатории происходило какое-то движение.

Тегас неподвижно застыл на месте, парализованный капсулой. Это состояние Тегас мог без труда преодолеть, но он не осмеливался это делать. Ни один человек не смог бы справиться с этим параличом. Малейшее движение пальцем могло его выдать.

В их общем сознании Кармайкл спросил:

– Ладно, разреши мне немного поуправлять. Наблюдай и не вмешивайся.

Тегас колебался.

– Сделай это! – велел Бацит.

Тегас самоустранился и оказался в пустоте, вне сознания, в невидимом и неведомом месте, в ограниченном вакууме… это было ничто… никогда… без слов, невыразимое, гранула отсутствия… бессодержательности. Это было место, где не было чувств, где их просто не могло быть. Он боялся его, но чувствовал себя защищенным им же, так как это место надежно его прятало.

От Кармайкла исходило излучение дружбы и поддержки. Тегас испытывал чувство беспомощной и безнадежной благодарности к этому существу, первому из всех, кто выказал по отношению к нему дружбу. Но почему эго Кармайкла так дружелюбно? Сомнение волновало, давило и грызло. Зачем ему это надо?

Ответа не было, если не считать ответом безмерную простоту, излучаемую Бацитом. Тегас обнаружил, что находится в двусмысленном положении. Это страшно его удивило. Он понял, что делает нечто новое, подвергаясь всем опасностям, присущим новизне. Это было нелогично, но он понимал, что мысль может стать беспечной и небрежной, если она лишена логики.

«Время – враг плоти, – напомнил он себе. – Время – не мой враг».

Он принялся размышлять о смысле, действиях и намерениях – мысли приходили извне, оттуда, где находился Кармайкл. Вичентелли снова обрушился на свою жертву наведенными цветными вспышками, контурами, сполохами и ослепительным светом. Слова замелькали под небосводом сознания Тегаса:

– Кто вы? Отвечайте! Я знаю, что вы здесь! Отвечайте! Кто вы?!

Джо Кармайкл невнятно блеял в ответ, вяло протестуя:

– Зачем вы меня мучаете? Что вы делаете?

Вопросы продолжали с грохотом сыпаться на Кармайкла:

– ПРЕКРАТИТЕ ОТ МЕНЯ ПРЯТАТЬСЯ!

– Ну чего вы творите? – едва слышно отбивался Джо Кармайкл.

Молчание окутало плоть.

До Тегаса начали доходить обрывки спора: «Я же говорю, что его профиль соответствует профилю идентичности Кармайкла…» – «Видели, как он изменился…» – «…может, это было отравление каким-то химикатом… в Центре эвтаназии… по признакам совпадает с приемом внутрь пикротоксина… совпадение…»

Нащупав необходимые нейронные каналы, Тегас исследовал эмоциональную ауру ближайшего пространства, но услышал только: «Вы поняли? Не шевелитесь, и будет не больно. Движение – боль».

Тегас позволил своей плоти сделать глубокий прерывистый вдох. Кинжальная боль пронзила грудь и позвоночник.

– Дышать, сгибать запястья, ходить – все это одинаково больно, – сказал Вичентелли. – Красота этой ситуации заключается в том, что все это не причинит вам ни малейшего вреда. Но вы будете умолять о физической боли и травмах, если не сдадитесь.

– Вы животное! – с трудом выдавил из себя Тегас. Боль обожгла челюсть и губы, сдавила виски.

– Сдавайтесь, – сказал Вичентелли.

– Животное, – прошептал Тегас. Он чувствовал, что Бацит пытается унять боль, ставя блоки в нервной системе, и попытался дышать более поверхностно. За движением последовало легкое раздражение, но Тегас имитировал реакцию на боль – закрыл глаза. По лбу растекся обжигающий огонь, но блоки делали свое дело – боль ослабла.

– Зачем нам продлевать ваши мучения? – спросил Вичентелли. – Кто вы?

– Вы безумны, – прошептал Тегас, ожидая, когда блоки встанут на место.

В глазах Вичентелли блеснул недоверчивый огонек.

– Вы на самом деле чувствуете боль? – спросил он и передвинул какой-то рычажок на консоли.

По команде капсулы хозяин рухнул на пол.

Под чутким руководством Бацита плоть совершала все движения, характерные для реакции на сильную боль.

– Да, вы все чувствуете, – сказал Вичентелли. – Это хорошо.

Бацит сумел почти полностью подавить боль, одновременно имитируя реакцию на нее. Плоть хозяина морщилась, сопротивлялась движениям, неуклюже подергивалась.

– Времени у меня неограниченно, – сказал Вичентелли. – Вы не дождетесь окончания. Сдавайтесь. Возможно, я даже смогу вас использовать. Я знаю, что вы там, кем бы вы ни были. Вы должны это понять, и понять немедленно. Со мной можете говорить откровенно. Признайтесь. Объясните, кто вы. Что вы? Как я могу вас использовать?

Медленно, словно превозмогая боль, Тегас ответил, еле шевеля губами:

– Если я на самом деле тот, за кого вы меня принимаете, то чего мне следует опасаться с вашей стороны?