Пол Андерсон - Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

— Поедим, — сказала она. — Потом будет не до того.

— Или наоборот, будет нечего делать, — проворчал Ульдин, примостившийся у мачты. — На веслах много не пройдешь. Когда начнется ветер?

— Думаю, что скоро. Днем бывает затишье, а к ночи поднимается хороший ветер.

— Угу. А флот выступает завтра. Они легко догонят нас и захотят проверить, кто плывет.

— Мы пойдем меж островов, чтобы укрыться в случае чего. Галеру мы заметим раньше, чем она нас.

— Стало быть, плыть нам несколько дней, — Ульдин почесался, поймал под одеждой вошь и раздавил ее зубами. — А на пути нас может ждать смерть…

— Я непременно встречусь с Дунканом, я же тебе уже объясняла…

— Но ты не говорила, что и я буду при этом. — Видишь эту штуку? Ты колдунья, и тот, к кому мы направляемся, тоже колдун. Вот вы вдвоем нашлете на меня чары и бросите, как старые штаны.

— Ульдин, я не…

— Молчи. Я могу отправиться с тобой, а могу вернуться, выдать тебя Тезею и попытать счастья в его войске. Тебя убьют, но сначала выпытают все. Так что решай.

Она пыталась сохранить самообладание. Ведь ей известно, чем должно все кончиться. Задыхаясь и сжимая кулаки, она ответила:

— Ты пойдешь со мной.

— Не хочу остаться в дураках, — скривился Ульдин. — А хочу я вот чего. Заключим кровный союз на верность во имя всех ваших богов, демонов, предков и потомков. Только тогда я смогу доверять тебе. Правда, мне не приходилось слышать, чтобы такой союз заключался между мужчиной и женщиной.

— Конечно, Ульдин. С радостью, — сказала она облегченно.

Он улыбнулся:

— Однако ты все-таки женщина. Не бойся, я не встану между тобой и тем человеком, когда мы его найдем. Если хочешь, мы оговорим это в клятве. А пока у нас будет много свободного времени, и я хотел бы провести его приятно.

— О нет! — взмолилась она.

Он пожал плечами:

— Таковы мои условия. Ты сама знаешь, что клятва от этого станет крепче.

Она попыталась вспомнить девушку, которая танцевала с быками и полюбила бога. Но не смогла. Слишком длинной была дорога, уводившая в прошлое.

«Что ж, — подумала она. — Правду говорил Олег: «И по самой длинной дороге нужно идти шаг за шагом»».

— Твоя воля, — сказала она.

С Рейдом обращались почтительно. Лидра объяснила стражникам, что гостя мучают ложные предзнаменования беды, и говорить о них ему запрещено, а если попробует — заткнуть ему рот и все! Потом она вернется и снимет с него проклятие.

Поскольку других гостей мужского пола в храме не было, в его распоряжении оказалось целое крыло. Ему разрешалось под надзором гулять по саду. Оттуда он видел, как корабли уходили в Кнос.

Первой шла галера Ариадны, длинная и широкая, нос ее венчали позолоченные рога, посередине — красный Столп, на корме — секира-лабрикс. Рейд видел девушек на палубе и попробовал разглядеть среди них Эриссу, но было слишком далеко. Потом следовали два сопровождающих боевых корабля, а за ними — целая флотилия разнообразных судов и суденышек в путешествие отправились все, кто мог это себе позволить. Корабли были ярко раскрашены и увенчаны гирляндами цветов, особенно ярких на фоне черной горы. Доносились обрывки песен и выкрики рулевых.

Рейд удивился что в строю нет его корабля. Потом догадался что Лидра под каким-то предлогом запретила это. Необычное судно вызвало бы слишком много расспросов и, кроме того, могло насторожить или даже остановить ахейский флот.

«Итак, Дагон, обоих нас оставили», — подумал он.

Флотилия прошла пролив и исчезла из вида. Шел первый из десяти праздничных дней.

На второй день жрицы, оставшиеся в храме, переехали в город и совершили все полагающиеся обряды. Рейд заметил, что в число обрядов входила и рыбная ловля. Потом пышная процессия проследовала к морю, чтобы благословить его. Примерно в это время Эрисса должна была прибыть в Кнос.

На третий день Рейд видел, как шествие проследовало на холмы и через несколько часов вернулось: с музыкой и танцами вели быков. Разговорчивый стражник (Ариадна объяснила ему, сколь важное дело он делает, охраняя Рейда) растолковал, что торжества эти точно такие же, как в Кносе, только размах поменьше. Ночью над вулканом поднялось пламя — грозное и прекрасное. Но к утру снова было тихо.

На четвертый день началась коррида. Она будет продолжаться до конца праздника. На Атлантиде готовили самых лучших танцовщиц, в остальных городах зрелище было более скромным. В Кнос приезжали чемпионы Талассократии. В последний день праздника юноши и девушки — лучшие из лучших — будут танцевать с самым отборным быком, которого Минос потом собственноручно принесет в жертву. Воскресший Астерион придет к своей Невесте, чтобы зачать самого себя.

«Интересно, достанется ли Эриссе венок из священных лилий? — подумал Рейд. — Хотя нет. Развязка уже близка. Я погибну вместе с Атлантидой, а она…».

На пятый день он почти не поднимался с постели, глядел в потолок и размышлял: «Чего я добился? Да ничего, только навредил. Олег и Ульдин оказались полезными в этом веке и преуспели. Эрисса выживет и сумеет стать свободной. А я… Я допустил, чтобы все решалось без моего участия. Я, представитель атомного века, был слишком самоуверенным и позволил обвести себя вокруг пальца. Я сообщил врагам Крита именно то, что им хотелось знать. Я погубил Талассократию, и во всех ужасах, которые суждено пережить Эриссе, виноват тоже я… Моя Эрисса… Счастья я ей не принес, зато сумел воспользоваться ее суевериями и невинностью… Хоть бы эта Атлантида тонула быстрее!».

После бессонной ночи на шестой день он понял, что пьеса не разыграна до конца. Они с Эриссой — юной Эриссой — должны встретиться снова и… если больше ничего нельзя предпринять, нужно постараться вернуться домой. Это его долг.

Значит, бежать? Но как? Он спрашивал Веласа, своего стража, нельзя ли побывать в городе, посмотреть корриду, выпить ритон-другой вина.

— Нет, господин. Я и сам бы рад, но приказ Ариадны не позволяет. Ведь у меня в городе жена и дети, они скучают без меня. Младшая дочь все плачет — подай ей папу! Ей всего два с половиной года, а какая смышленая! Вот послушай…

Этой ночью пришла Эрисса.

Он видел сон. Ему нужно выкопать бомбоубежище, потому что третья мировая война стала неизбежной и по Атлантиде будет нанесен главный удар, но Памела сказала, что они не могут себе этого позволить, пока не вылечат зубы Марку, и к тому же негде разместить этих быков, которые ревут и бодаются, и он все не мог увидеть ее лица, а она прыгнула и ухватилась за рога, рога оказались железными и зазвенели…

Он сел. Глаза застилала тьма. Рейд попробовал нашарить выключатель. В коридоре раздался шум, что-то рухнуло. Рейд находился в храме Богини, и решалась его судьба.