Владимир Михайлов - Может быть, найдется там десять?

Но спортивная эта тема была не единственной; куда более фундаментальными казались такие тексты, как, например, «Покупайте! Продавайте! В этом – смысл жизни!», «На седьмой день Бог создал деньги!», «Самые выгодные проценты только в Храме» и еще много в таком же духе. Вероятно, это должно было свидетельствовать о том, что деловая жизнь в городе била, как говорится, ключом. Интересно, что такое «Храм»: неужели у кого-то хватило наглости, чтобы назвать так банк или другое финансовое учреждение? А хотя – здесь чужой монастырь, значит, и устав свой, а поспешные суждения редко оказываются верными.

Суждения – да, но не ощущения – им как раз нужно доверять.

Попробую выделить их в чистом виде. Отключившись от собственного настроения и от всего, что может мешать, в частности – от скверной погоды. Я закрыл глаза и представил, что дождя нет, все прекрасно, просто чудесно, солнце сияет вовсю, просто отсюда мне его не видно, так что, любезный капитан Ульдемир, поехали, пусть даже не трогаясь с места.

Прежде всего – действия на ближайшие часы. Мне предстоит: первое – здесь, на этом самом месте, дождаться друзей, всех пятерых. Не знаю, каким путем они будут сюда добираться, однако уверен: доберутся, не заставляя меня ждать слишком долго. Второе: найти более или менее надежное убежище, базу, откуда мы будем выходить на поиски и куда возвращаться. Третье – а может быть, и первое, – заранее представить себе, как мы – каждый из нас – должны будем тут выглядеть: одежда, манера двигаться – ни в коем случае не группой, это способно сразу же вызвать у окружающих какие-то подозрения, и тому подобное. То есть сейчас – наблюдать и, как говорится, мотать на ус. И, что еще важнее, попытаться уже сейчас, сразу заглянуть в мысли одного, другого, третьего, чтобы узнать, о чем аборигены думают, как чувствуют… Как живут, одним словом. Чем и ради чего. Что заставляет Ферму – а на самом деле, конечно, тех, кто куда выше, – думать о крайних мерах по отношению к этому миру, внешне вполне благополучному?

Для этого необходимо привести себя в состояние прибора: ничего своего, одна лишь объективность и точность. На краткое время отказаться от услуг зрения и слуха, не ощущать, только лишь настраиваться на проникновение в чужие мысли и чувства. Итак…

Я почти достиг нужной степени сосредоточенности, как вдруг почувствовал, что скамейка, на которой я до сих пор пребывал в несколько подмоченном одиночестве, ощутимо дрогнула, сбив мою не без труда достигнутую настройку.

Ах ты!..

Пришлось приоткрыть глаза, покоситься.

Ну, понятно. Кто существует для того, чтобы расстраивать и разрушать все мужские замыслы? Вот именно: женщина.

Во всяком случае, если быть точным, существо женского пола. Человеческая самка. «Женщина» для меня – слово высокое, по-моему, оно как титул, которого заслуживают единицы, а эта особь к ним никак не относилась. Мокрая курица, вот кем она была. И чего ради она села именно сюда, когда и правее, и левее стоит еще не менее десятка точно таких же сидений? Уж не из желания ли завести знакомство? Это со мной, чья последняя подруга была властительницей целого мира?! Ну, знаете ли…

Я откашлялся, как мне показалось, очень выразительно, скорее эти звуки напоминали рычание потревоженного – скромность не позволяет мне сказать «льва», но именно что-то такое я имел в виду. Однако непрошеная соседка, похоже, не бывала в национальных парках, даже зоосад не признавала, и мой рык на нее никак не подействовал, мокрые сосульки ее волос даже не дрогнули; она, как ни странно, не смотрела в мою сторону, и это уже само по себе было обидно.

– Мадам, – сказал я, стараясь сохранять полное самообладание. – Не будете ли вы столь любезны и не пересядете ли на другую скамейку? Прошу в ваших же интересах: я болен вирусной лихорадкой, которая распространяется капельным путем. И мне не хочется быть виновным…

(Я, понятно, передаю тут лишь смысл сказанного; звуки, которые при этом вырабатывались моими голосовыми связками, губами и языком, ничего общего с той речью, при помощи которой общаемся мы с вами, не имели, и сам я с немалым интересом вслушивался в то, что у меня получалось.)

– Иначе, – продолжил я, – мне придется попросить вон того господина…

И я кивнул в сторону медленно прохаживавшего вдоль фасада человека, в котором можно было опознать полицейского (или как они тут назывались), даже будь он без формы, традиционной дубинки и не менее традиционного дистанта на правом боку.

Однако курица на мои слова никак не откликнулась; лишь бросила в сторону приближавшегося стража порядка мгновенный взгляд – свидетельство того, что мой меморандум был ею услышан и правильно понят. И только после этого решила уделить какое-то внимание мне. Оно выразилось в словах:

– Только приехал, верно? Не встретили. На гостиницу не тянешь. Могу предложить комнату. Все удобства. Никакого контроля – сверх обычного. Недорого, дешевле бывают одни койки. Годится? Если, конечно, у тебя все в порядке.

Я быстро просчитал. Вообще-то, вариант был не из самых плохих. В гостинице сразу попадаешь в контрольную сеть, где достаточно быстро придут к выводу, что тебя, вообще-то, на свете не существует, и доказать обратное будет трудно. К сожалению, Ферма, как и все прочие места концентрации Сил, настолько уверена в собственном могуществе, что, наделяя нас какими-то частицами своих возможностей, совершенно не задумывается о таких мелочах, как, скажем, убедительная легенда или хорошо сфабрикованные документы да и деньги, имеющие хождение. Обо всем этом предоставлено заботиться самим исполнителям. А у меня на это просто еще не было времени, я, можно сказать, только что родился в этом мире. Деньги, как я надеялся, привезут с собой друзья – хотя бы ассартские, их наверняка можно будет где-то поменять. Посему об отеле и речи быть не могло. Но и на комнату у меня денег не было, да и документы эта дамочка наверняка потребует. Если так открыто предлагает услугу – значит, действует официально, что означает прежде всего регистрацию в органах власти. Жаль, но сейчас я просто не готов воспользоваться представляющимся вариантом. Будь экипаж уже здесь – другое дело, но они еще где-то в пути. Следует отказаться – но так, чтобы не вызвать подозрений. Сказать, что нет денег, – нельзя: тогда я сразу попаду в категорию бродяг, а тут к ним наверняка относятся не лучшим образом, как и во всех мирах с такой структурой общества – то есть в большинстве их. Интересно, а сел бы я на другую скамейку – она и тогда полезла со своим предложением? Наверняка, похоже, это ее источник дохода, она на работе.

– Очень любезно с твоей стороны, – ответил я вежливо. – Но у меня проблем нет, просто мои встречающие задерживаются. Вот-вот подойдут. Спасибо.