Коллектив авторов Фантастика - Феми–фан [Фантастические повести, рассказы]

Стряпая сыну ужин, женщина немного пришла в себя. И к вечерней сказке уже полностью оклемалась.

Сказка — это было свято. Иначе Мишка вообще отказывался ложиться в постель.

А началось с того, что однажды до него дошла садистская сущность сказки о колобке. Колобок–то погиб, невзирая на свою находчивость. Лиса съела его, чавкая и облизываясь, и ему было больно!

Мишка ревел в три ручья. Выход был один — поскорее придумать другой конец, счастливый и прекрасный.

И женщина пошла по пути наименьшего сопротивления.

— Мишка, не реви! — сказала она. — Ты лучше дай сюда книжку. Вот лиса, вот колобок… а вот кусты. Знаешь, кто сидит в кустах?

— Ну–у–у-уы-ы?.. — рыдая, спросил Мишка.

— Там сидит фея. Там прекрасная фея с волшебной палочкой. Когда она увидела, что лиса вот–вот проглотит колобка, она вышла из кустов, ударила лису волшебной палочкой и заколдовала ее! Лиса окаменела, а колобок прыгнул на землю и побежал дальше.

Инициатива наказуема — Мишке такое продолжение сказки очень понравилось, и история колобка превратилась в сериал, от вечера к вечеру обрастая все новыми приключениями. Колобок сидел на носу у бабы–яги, Кощея Бессмертного, Карабаса–Барабаса и прочей нечисти, а прекрасная фея вовремя вылезала из кустов и лупила волшебной палочкой направо и налево.

Но Мишка взрослел, и мама, будучи в глубине души натурой романтической, стала пересказывать ему кельтские предания, средневековые легенды и вообще всю литературу с участием фей.

— И тогда принц коснулся веткой сирени… кто ему дал ветку сирени?..

— Фея Сирени! — прошептал, блестя глазенками, ребенок.

— Правильно. И он коснулся веткой сирени дверей — и двери открылись сами собой. Он пошел, пошел… и пришел в тронный зал. А там спали на троне король с королевой, спали придворные дамы и рыцари, спали слуги и служанки, спали повара и поварята… Не спала только злая фея Карабосс. Она сидела в углу со своей прялкой, а вокруг бегали огромные крысы… Но принц не боялся крыс…

— А где была фея Сирени?

— Она была рядом. Она хотела, чтобы принц сам освободил Спящую Красавицу. Ну, если бы Карабосс оказалась сильнее, фея Сирени, конечно, помогла бы принцу!

Все бы ничего, да только эту сказку мама рассказывала сыну раз этак пятнадцать. И ломала голову, где взять следующий сюжет про фей.

Но сюжет уже явился, уже вплелся в ее биографию, уже расставил ей ловушки. И оставалось сделать только шаг, чтобы рухнуть в первую из них…

По утрам Мишка отправлялся в детский садик, как ребенок из “приличной семьи” — на служебной “Волге”. За соседом приезжал персональный шофер, а Мишка ходил в одну группу с соседской Анжелочкой. Вот его и прихватывали, чтобы не тискать в общественном транспорте. Обратно, правда, мама забирала его сама.

— Ксюша! — забирая уже одетого Мишку, сказала соседка. — Ксюшенька, у меня к тебе просьба. Ты вечером Анжелочку не заберешь? Боюсь, Костя не успеет. У него совещание. И мне через весь город ехать.

— Конечно, заберу, что за вопрос!

— И пусть она у тебя побудет, ладно?

— Да не волнуйся. И заберу, и покормлю.

Мишку увезли. Мама Ксения осталась одна. Было у нее еще минут двадцать — как раз помыть посуду, причесаться и одеться.

Она выглянула в окно. Шел дождь. Выходить на улицу не хотелось — ну ни чуточки!

И вот она уже стояла в плаще перед дверью, с сумкой и зонтиком. А поскольку в последнее время жизнь ее не баловала, Ксения заранее представляла себе не то приятное, что связано с дождем — свежий воздух, к примеру, — а исключительно неприятное — брызги на колготках, промоченные ноги, насморк и прочее. Шлепать по лужам к остановке, распихивать в троллейбусе мокрые спины… бр… Вот открыть бы дверь — и сразу оказаться в родном отделе, в тепле и сухости.

Открывая дверь, Ксения внутренним взором видела свой отдел, четыре стола, составленные попарно, китайскую розу на подоконнике, облупленный шкаф и Еремееву, которая всегда приходит первой. На Еремеевой почему–то было модное джинсовое платье, хотя в пятьдесят лет это, мягко говоря, странно.

Ксения перешагнула порог и вместо лестничной клетки увидела перед собой комнату с четырьмя столами и китайской розой, а также Еремееву в джинсовке.

— Ксюша? — удивилась Еремеева. — Так рано?

Изумленная тем, что галлюцинация заговорила, Ксения отступила назад, захлопнула дверь и с минуту стояла без всякого соображения. Вроде выспалась она хорошо, видениям являться не с чего… Она опять открыла дверь, страстно желая увидеть именно лестничную клетку — так и случилось.

Разумеется, и колготки Ксения забрызгала, и ноги промочила, иначе и быть не могло. А самое забавное ждало ее в отделе.

Когда она вошла, Еремеева посмотрела на нее с великим подозрением.

— Здравствуйте, Галина Петровна, Шура, здравствуй. Алла Григорьевна…

— Здоровались уже, — сообщила ей Еремеева. — В своем ли ты, голубушка, уме? Или не выспалась?

— Вы о чем, Алла Григорьевна?.. — внутренне холодея, спросила Ксения.

— Или ты бурную ночь с кем–то провела? — и, обращаясь к коллегам, Алла Григорьевна сообщила: — Полчаса назад открывается дверь и появляется наша красавица. Я здороваюсь, а она смотрит на меня, как на нечистую силу и захлопывает дверь, воображаете?

— Ксюшенька! — ахнула Галина Петровна. — Да что же это с тобой такое?!

Самый юный сотрудник отдела Шура фыркнул.

— Я… это… — сказала Ксения. Тут только она заметила, что Еремеева действительно в джинсовке.

К счастью, зазвонил телефон. И начался рабочий день. В отделе снабжения крупного треста день этот был достаточно суетливым и муторным. И, естественно, через полчаса все и думать забыли про странное явление Ксени. Все — но не она сама.

Ничего противоестественного в том, что женщина пришла на работу раньше времени, не было. Ну, скажем, ночевала в гостях. Как почти разведенная она имеет право ночевать где угодно. Ну сунулась в отдел — хотела посидеть в одиночестве. Ну увидела Еремееву и непроизвольно шарахнулась обратно. И вообще, как было принято говорить в девичьей компании времен Ксюшиной молодости: “Пьяна была, не помню”. Хотя девочки и не знали, как это — быть пьяной.

Ксения вспоминала, как же это было. Как ей не хотелось выходить на улицу, как она представила себе теплую комнату, в которой ее ждут мягкие тапочки, а за шкафом висит на всякий случай огромная шаль, в которую можно закутаться с головы до ног. И, внутренне настроенная на китайскую розу, она отворила дверь…

А с дверью этой возился преследуемый головорезами боцман. Гангрена. И вставил в замок, между прочим, какую–то штуковину.

Вопрос: связаны ли проказы боцмана Гангрены с сегодняшним странным приключением?