Николай Грошев - Павший мир. Выжившие [СИ]

Рассуждать на эту тему, он желания не проявил и поспешил перевести разговор на прежние рельсы. О Многоликих и религии в мире в целом, поговорили ещё немного. Павел в основном задавал вопросы и выдавал редкие комментарии, часть коих вызывала искренний, звонкий смех Алисы, а часть тех вопросов приводила её в недоумение.

— Не поняла. В смысле что такое «Бог»? — Удивилась она очередному его вопросу.

Павел попытался объяснить, мол, в чём смысл концепции, зачем нужен этот персонаж с множеством имён, Многоликий, который ещё и Бог.

В общем, разговор получился интересный для обеих сторон и был довольно таки продолжительным. Время они провели достаточно неплохо, у обоих остались хорошие впечатления. Однако вечно ничто не продолжается и вскоре Алиса отправилась вниз, в свою квартиру. Павел остался один и занялся тем же, чем и вчера — смотрел на город.

Он снова поразился его серости. Не какой-то метафизической серости, а буквальной. Отсюда, с высоты, становилось ещё более очевидно, что город имеет натуральный серый цвет. Все стены серые, окна либо чёрные, либо серые. Что там говорить, если и часть машин на дороге того же цвета. Из общей серости, навевавшей не самые оптимистические настроения, выделялись только крайне редкие вывески на нижних этажах, у входов в магазины, причём далеко не все магазины имели такие вывески. Многие обходились просто серыми табличками с чёрными или тускло-жёлтыми буквами. Ещё машины — у многих расцветка яркая. И разметка на дорожном полотне, яркого белого цвета. Вот и все краски этого города. Серое море, с белыми крапинками и крошечными разноцветными пятнышками. Из всего этого безнадёжного и тусклого колорита, разительно выбивались разве что, газоны и деревья, коих тут имелось не слишком много. Они выбивались своим ярким зелёным цветом. Вот такой он город, в котором он родился заново…, да, пожалуй, так и есть — родился заново. Кем он был раньше не узнать, наверное, никогда. Кем он стал? Скорее надо спрашивать — кем он станет? Очередной вопрос без ответа

Алиса вернулась вечером, с печальной миной на лице — нагреватель Палыча, подвергся атаке десятков кастрюлек, тарелок и прочего, что нужно было срочно подогреть. Нагревательный элемент работал изо всех сил, героически сражался с непереносимым объёмом работы, но всё же проиграл.

Пошёл белый дым, завоняло горящей изоляцией, и батарея расплавилась.

— Завтра Серёга и несколько парней отправятся искать новые запчасти, что б собрать с десяток нагревателей. Надеюсь, у них получится. — Она шмыгнула носом и добавила. — Изолированные приборы редкость, не было особого смысла их делать. Угрозы войны давно нет, Марс к ногтю прижали кучу лет назад, так что изолированные элементы остались только у военных. Да так, по магазинчикам, старьё времён войны с Марсом. А новых элементов и приборов почти и нет. В мире всего три фирмы, которые их производят и две работают исключительно на ВПК Конфедерации. Вот оружия изолированного осталось очень много, но опять же, всё это сделано либо во время войны с Марсом, либо сразу после неё. Изолирование слишком сильно сказывается на цене.

В общем, получалось, что найти достаточно деталей, им вряд ли удастся. А разбирать на запчасти то, что присылали военные с контейнерами, пока никто не рисковал. Присылали приборы первой необходимости, среди коих, по случаю лета, нагреватели не встречались. Сколько продлятся вспышки и как на самом деле пострадали линии электропередач, никто не знал. Вполне возможно, что после того, как солнечные вспышки прекратятся, придётся менять оборудование на электростанциях и даже провода на столбах. А может, не придётся — никто не мог сказать наверняка, так что приборы старались сохранить, жертвуя комфортом, ради выживания.

Вскоре Алиса ушла, он снова остался один и вернулся к тому же самому — изучал город, переходя от одного края крыши, к другому. Ничего особо интересного увидеть не удалось. Разве что в окнах зданий. За ними он в итоге и стал наблюдать. Порой, он видел там людей, да самых разных. То детишки во что-то играют, то женщина сидит у окна и грустно смотрит вдаль, а то мужик какой-нибудь курит в форточку. Город замер в ожидании, люди заперлись в своих домах…

Но на самом деле, город не замирал. Он менялся изнутри.

Незадолго до того, как лечь спать, Павел подумал о том, что люди, возможно, совершили большую ошибку, запершись по домам. Улицы остались за теми, кого он увидел в сумерках. И к чему это приведёт? Он не знал ответа на этот вопрос…

С десяток серых фигур, покрытых запёкшейся кровью, выскочили на улицу, замерли там, словно принюхиваясь, и исчезли в проулке. Спустя десяток минут, на другом конце города, он услышал глухой треск огнестрельного оружия и отголоски истошных воплей. Потом всё стихло, город снова замер молчаливой, серой махиной, таившей за своей серостью что-то страшное, что-то мрачное.

Ему подумалось, что таимое городом — это будущее.

Страшное и мрачное будущее всего этого мира.

Уже почти в полной темноте, когда зажёгся свет в отдельных окнах — их, кажется, стало ещё меньше, чем вчера, он увидел совсем странное. Между далёкими домами, в просвете между ними, на самом горизонте возникла огромная тень. Она затмевала просвет всего несколько секунд и тут же исчезла. Вроде ничего такого. Ну, тень, ну, бывает — да и хрен с ней.

Однако тень была немногим ниже тех зданий. А у зданий тех, этажей по десять на каждое.

Что ж это такое было, что смогло отбросить такую тень?

С этой мыслью он и уснул, в душе надеясь, что ответа на свой вопрос, не узнает никогда.

Проснулся он ближе к полудню и, ощутив естественные потребности организма, каковые вчера справлял с дальней части крыши, прямо через парапет, Павел спустился в дом, через люк крыши. Дело в том, что сейчас потребности возникли более сложного характера, для отправления коих желательно иметь при себе что-нибудь бумажное. Так что он спустился в квартиру Олега, открыл дверь — как и прежде, она оказалась не заперта. В отличие от прочих жителей, Олег свою дверь не запирал принципиально, словно бросая вызов всему, что случилось с этим миром.

Уже на пороге, глаза начали обильно слезиться. Квартира провоняла сигаретным дымом и перегаром настолько сильно, что возникли опасения — как бы ни ослепнуть или в обморок не свалиться. Однако героически игнорируя риск задохнуться насмерть, Павел проник тайком в отхожее место, сделал свои дела и поспешно покинуть помещение, помимо вони, наполненное ещё и богатырским храпом, владельца квартиры.

Вскоре он вернулся на крышу и, перекусив концентратом, не особо громко выругался — вода кончилась. Придётся или обратно к Олегу идти или ждать пока к нему в гости придёт Алиса и попросить её принести воду. Как вариант, можно было постучаться к соседям и попросить их о помощи. Поразмышляв на эту тему, Павел решил всё же дождаться Алису. Что она придёт, он не сомневался. Так и случилось примерно через полчаса. Девушка пришла и поставила возле люка громадную бутыль с водой. Поставила легко и непринуждённо, так, словно для её крепкой подтянутой фигурки, эти десять литров, весили не больше килограмма. Он тому удивиться особо не успел, так как скрипнула дверь подъезда и четверо человек, покинув подъезд, отправились куда-то вниз по улице настороженно осматриваясь и держа оружие наготове. Один из них ярко выделялся своей белой шевелюрой. Видимо, это был Палыч, отец Алисы.