Николай Грошев - Павший мир. Выжившие [СИ]

— Эти данные везде в Интернете. — Буркнул он и снова головой покачал в некотором расстройстве — сколько лет уже он фигура заметная, а всё никак не привыкнет, что информация о нём, расползается по сети, как вирус. И ничего не поделаешь — даже если бы захотел, он не смог бы закрыть доступ к информации о себе. Любой человек, будь-то именитый магнат или прыщавый подросток, усилием мысли, может получить полный доступ к информации о нём. Включая и данные идентификационных экзаменов. Которые, вообще-то, разглашаться не должны. И вот какой ишак слил эти данные в сеть? В принципе, любой, кто был причастен к сбору, хранению и классификации этих данных, мог слить их в сеть. Виновного не найти при всём желании.

Впрочем, не такое уж это и страшное событие. Неудобство доставляет, но, пожалуй, и полезные свойства в этом есть. Он не зря считается самым открытым милиардером планеты. Каждый человек интересующийся развитием прогресса, знает его имя и знает, что он открыт до безобразия, добр, мудр и так далее.

А на деле — он бы с удовольствием набил морду тому, кто слил данные по экзаменам. Просто ради собственного удовольствия. Наверное, узнай общественность о такой вот маленькой мечте сего достойного человека, его статус открытого, доброго, очень хорошего человека, слегка бы пошатнулся. Или не слегка. Может и сильно бы пошатнулся…

— Вы не смогли бы стать астронавтом. Ваши данные абсолютно определённые. Вы поступили правильно, выбрав ту профессию, какая соответствовала вашим результатам идентификационного экзамена. И как вы видите сами, вы добились впечатляющих результатов.

— Ну да, ну да, добился. — Проговорил он, скривив губы. Помолчал несколько секунд, рассматривая бегущие в темноте строчки со ссылками на странные события прошедших двух недель. Список продолжал обновляться. Слишком много — слишком. — Убери события, с которыми властям удалось справиться. — Список замедлился, а потом прекратил свой бег. Слева от списка, появился столбик с бегунком. Мерцающий бегунок занимал менее десятой части столбика.

— Убери события, причинами коих бесспорно стали человеческий фактор, естественные природные феномены и программные ошибки, вызванные естественным несовершенством технологии.

Список сократился вдвое, но оставался всё ещё слишком большим.

Он смотрел на список и автоматически сопоставлял данные, выстраивал прогноз и сводил воедино общую картину происшествий. Результат не радовал — он знал, что грядёт.

Всё же, его природный талант, это проклятие.

— Знаешь, компьютер, а я всё равно верю, что стал бы хорошим астронавтом. Может быть, я стал бы даже ещё лучше и был бы на том корабле.

— Вряд ли. Идентификационные экзамены ещё не ошибались. О каком корабле речь?

— О Пегасе. — Буркнул он в ответ. Всё же, ему хотелось верить.

— Пегас комплектовался лучшими из лучших. Их миссия исключительно важна. Они создадут первую колонию Земли, за пределами солнечной системы. Вы не смогли бы попасть на борт.

Он молчал минут пять. Потом проворчал.

— Урод ты железный.

— Вы сами приказали отключить алгоритмы вежливости и участия. Я говорю как есть.

Он промолчал. Компьютер, как ни прискорбно, всё-таки прав. Экзамены не ошибаются. Да он и сам тому пример. Выявленный в процессе обучения талант, был развит максимально возможно и во взрослую жизнь он вступил сделав осознанный выбор, отказался от своей мечты, стал тем, кем было суждено стать. Всё правильно. Так и должно быть.

Но стать астронавтом, всё ещё хочется, всё ещё он видит сны, в которых управляет кораблём вроде Пегаса…, жаль, что второго такого корабля, уже не будет.

— Службы полиции не пострадали?

— Нет. — Ответил компьютер спустя минуту — он собирал данные и, собрав, ответил.

— Это плохо. — Он нахмурился, не открывая глаз. Переводить работу в режим экрана, не хотелось, так, куда удобнее. Глаза отдыхают, разум работает, монитор перед твоими глазами и даже говорить нет нужды, только мысль, только усилие воли. Но он всё равно говорил. — Когда всё рухнет, я не знаю. Сообщать о таком заранее нельзя, меня, в лучшем случае, закроют там, где я не переживу предстоящего. Может быть, там даже мягкие стены будут, проклятье…, отправка такого объёма данных сейчас, лучший способ сообщить полиции — я делаю что-то странное, арестуйте меня. — Он молчал с минуту, потом буркнул. — Твою мать, вот дерьмо…, придётся ждать.

— Лучше всего отправить данные сейчас.

— Ты плохо слышишь? Или трудно думаешь? Долбанная железка.

— Я озвучил оптимальный алгоритм.

— Они могут его найти. А он должен быть запечатан, его никогда не должны открыть. Если он будет повреждён, всё задуманное, пойдёт прахом.

Компьютер промолчал. Он это всё и так знал. И был прав — лучше всего, было бы отправить данные сейчас. Ещё лучше было бы это сделать раньше, просто перевезя данные на отдельном носителе. К сожалению, со всем своим талантом, он не предусмотрел подобной возможности на стадии формирования архитектуры, а вмешиваться в процесс строительства после, уже было нельзя. Как и менять программу строительства. Ввод новой системы, требовал повторения всего комплекса расчётов и прогнозирования. Требовал подключения новых модулей, а сейчас, да и год назад, новые модули включать нельзя. Любой модуль, созданный в последние два года или пылившийся эти годы на любом складе, огромный риск. Он не успеет проконтролировать всё и велик риск пропустить модуль, поражённый одной из сотен бед, что обрушились на Землю в последние годы.

Увы. Единственный выход теперь, ждать краха. Или же, момента, когда полицейские системы в сети, дадут сбой и не смогут отследить столь явной и объёмной передачи данных.

Остаётся только гадать, что случится раньше — падёт весь этот мир или прежде, падут полицейские ресурсы в мировой компьютерной сети.

Но может, всё-таки, этот мир справится с бедой? Может, у него есть на это силы?

Он обратился к списку, решив ознакомиться со всеми событиями более подробно.

Первое сообщение, наугад открытое в списке, заполнило видимое пространство потоком данных, от статей, до фотографий. Предысторию он пропустил — новость не новая, перебои со связью отмечались уже не первый год. Однако в этот раз дело зашло слишком далеко. Спутники связи, впервые за всё время, полностью вышли из строя. Все до единого. Более того, спутник выведенный на орбиту вчера, отказал сразу после включения. Словно принятый сигнал, стал командой к отключению. Как будто этого мало — спутники пропали с радаров, они словно испарились. И это было самым важным в сообщении. Потеря связи с Марсом, конечно, само по себе уже тревожный факт, но исчезновение спутников, совсем из ряда вон. Происходило нечто странное и новость сама по себе, вызывала только недоумение. Однако были и другие новости, которые он мог внести в свою схему анализа событий и предсказать, с высокой долей вероятности и чем это всё закончится — одна из сторон его природного таланта, принёсшего ему кучу денег.