Журнал «Млечный Путь» - Млечный путь № 3-2012(3)

— Все так. — Тополев кивнул.

— И тогда он решил обратиться за помощью к медику на станции.

— Не совсем. Елена Альбертовна сама заметила, что со мной что-то неладно, и заставила все рассказать. Я отнекивался сначала, но она меня к стенке прижала. Я подумал, что потеряю, если расскажу? Месяцем раньше, месяцем позже, все равно со станцией прощаться придется. Но она сказала, что попробует помочь.

— Разумеется, трудно предположить, что Елена Альбертовна имела в виду операцию. — Снова завладел я инициативой. — Медпункт заправочной станции не то место, а врач этой станции — не тот специалист, при всем моем уважении.

— Конечно, об операции речи не шло, — Елена покачала головой. — Я вообще не имею отношение к нейрохирургии. Но при диагнозе Ильи иногда хорошие результаты могут дать…

— Сеансы лечебного гипноза, — перебил ее я. Потому что, как я уже сказал, это мое шоу.

— Да, гипноз. — Лена улыбнулась. — Вы и это знаете?

— Конечно. Профессор Беднарский отзывается о вас как о весьма способной ученице.

Тут я малость приврал. Не было у меня времени пообщаться с профессором. Но Елена смущенно улыбнулась, значит, я был недалек от истины.

¬— Вот тогда и начались сеансы, которые вы скрывали от своего мужа, бывшего по совместительству начальником Ильи. Кстати, думаю, они не остались совсем уж незамеченными для Ивана. Что-то он подозревал. Почти уверен, что в тот злосчастный день он вышел из своей комнаты, именно преследуя цель проведать вас в медпункте и убедиться в вашем одиночестве. Но тут-то ему и помешал пришедший с повинной Декс. Я прав, Иван?

После некоторой паузы Гарсия кивнул. Мне кажется, сейчас его больше занимал вопрос, стоит ли мне верить насчет взаимоотношений его жены с Тополевым, нежели дело об убийстве. Положа руку на сердце, я сам не был уверен на сто процентов. Но Ивану совершенно не обязательно об этом знать.

— Итак, мне удалось выяснить, что фельдшер станции Елена Альбертовна весьма неплохо владеет гипнозом, — продолжил я. — Это очень удобно. Зачем толкать Матвеева в спину, зачем кидать в Гарромера шаром от бильярда, когда можно просто заранее сделать Сергею гипнотическое внушение? Несчастный ничего бы не помнил об этом, а едва какой-либо лергоец повернулся к нему спиной… — я красноречиво замолчал.

— Какая ерунда! — Елена всплеснула руками. — Вы… вы просто не понимаете, о чем говорите! Вы судите о гипнозе как обыватель! Как падкий до дешевых сенсаций писака из какой-нибудь желтой газетенки!

Я молчал.

— Или вы насмотрелись низкопробных фильмов о всемогущих гипнотизерах, подчиняющих своей воле каждого встречного? Поймите, во всех этих историях правды — вот столечко! — Елена показала самый кончик изящного ноготка. Глаза ее метали молнии.

Я молчал.

— Не говоря уже о том, что я не представляю, каким образом вы собираетесь доказывать свою нелепую версию. А мотив? Какой вы припишите мне мотив?

Все-таки я помолчал еще немного. Наслаждался своей маленькой местью. Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Лишь когда почувствовал, что взгляд Елены может прожечь во мне дыру, улыбнулся самой милой из своих улыбок.

— Никакого. У вас, так же как и у Ивана, и у Ильи, не было ни малейшего мотива убивать Матвеева. Следовательно, вы его не убивали.

— Что вы тогда здесь устроили?! — воскликнула Елена, когда смогла достаточно справиться с гневом, чтобы изъясняться членораздельно.

— Что я устроил? — изображая задумчивость, сказал я. — Я просто решил хоть таким образом дать вам понять, что расследование убийства — дело чрезвычайно серьезное. Надеюсь, что если — не дай Бог, конечно, — кому-либо из вас доведется еще раз стать свидетелем в деле об убийстве, ему не придет в голову врать следователю. То, что кажется вам ничтожной мелочью, не относящейся к делу, может оказаться очень важным. В конце концов, это вопрос не вашей компетенции. Все, что требуется от вас, — это говорить правду, ничего не скрывая и ничего не придумывая. Но по тем или иным причинам вы этого не сделали.

— И получили в виде наказания ложные обвинения в убийстве? — Тополев скривился в презрительной гримасе.

— Скажите, Илья, — холодно спросил я, пристально глядя заправщику в глаза, — вас больше устроило бы настоящее обвинение в укрывательстве улик? Быть может, я вас удивлю, но за это предусмотрены реальные тюремные сроки.

Я был доволен собой. Я чувствовал себя последователем великого Пуаро. Как-то раз он провернул подобную шутку. Горовенко мое представление тоже понравилось. Он беззвучно зааплодировал и тихонько рассмеялся.

— Браво, лейтенант! Честно признаться, я даже немного жалею, что не вводил вас в заблуждение и потому оказался в вашем спектакле всего лишь зрителем, а не действующим лицом. Захватывающее, наверное, ощущение — быть обвиненным в убийстве.

Я повернулся к нему и какое-то время помолчал. Молчал я до тех пор, пока внимание всех присутствующих, несколько рассеявшееся в последние минуты, снова не сконцентрировалось на мне.

— Что ж, не могу отказать вам в такой малости, дружище. — Я широко улыбнулся и тут же позволил улыбке бесследно исчезнуть с моего лица. — Эдуард Александрович Горовенко, я арестую вас по обвинению в предумышленном убийстве Сергея Михайловича Матвеева.

— 13-

По-моему, несколько раз за время своего повествования я говорил, что в холле, дескать, наступила тишина. Ерунда. Вот теперь тишина наступила. Как говорят англичане, стало слышно, как растут волосы. Нарушил тишину Горовенко довольно-таки принужденным смехом.

— Ну, знаете, лейтенант, это уже не оригинально.

— После разговора с Томасом Магнуссоном на Доршее, — начал говорить я, словно не слыша последней реплики инженера, — я был почти уверен, что убийца именно вы, но представления не имел, как вы смогли все это провернуть. До того я достаточно серьезно рассматривал все версии, которые озвучил ранее, но вас почти не подозревал. Мне казалось, что именно у вас нет никакой возможности совершить это убийство.

Я отметил, что упоминание имени Магнуссона заставило Горовенко чуть заметно вздрогнуть. Впрочем, мне уже не нужны были дополнительные доказательства.

— Полагаю, мне помогло распутать это дело мое хобби. Даже больше, чем хобби, наверное. Дело в том, что в юности передо мной стоял серьезный выбор между профессиями следователя и, вы удивитесь, инженера. Хотя выбор свой я сделал в пользу юридического факультета, технику не разлюбил, и могу даже похвастаться несколькими патентами. Но это вступление, а теперь по делу. Начнем, как полагается, с мотива.

Как вы все, наверное, знаете, регата «Спейс» проходит исключительно в реальном космосе. Гонщик, вышедший в гиперпространство, разумеется, получил бы колоссальное преимущество перед своими конкурентами, но система, состоящая из передатчика на корабле и приемника у судей, не позволяет ему сделать это безнаказанно. Проблема любой, даже самой безотказной системы контроля в том, что рано или поздно находится тот, кто сможет эту систему обмануть. В данном случае этот человек — скромный инженер-техник космозаправки Эдуард Горовенко.