Ксавье Мюллер - Эректус [litres]

Стивен Гордон ожидал ее в большом холле здания ООН. Увидев его, Анна испытала сильное волнение. Ведь именно он был рядом, когда она узнала о случившемся с Яном. Казалось, прошло целое столетие… На самом же деле это было три недели назад!

– Моя дорогая Анна, я так рад, что вы приехали! Сейчас как раз заканчивают речь представители религиозных организаций, вы – следующая.

– Как вообще обстоят дела?

– Нет смысла скрывать, что все плохо. Но тот факт, что ООН меняет свои привычки, играет в нашу пользу.

– Что вы хотите этим сказать?

– В обычное время голосование ста девяноста трех государств имеет исключительно рекомендательный характер. В конечном итоге решение принимает именно Совет Безопасности. Но сейчас Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций предложила Совету автоматически последовать за мнением Ассамблеи.

– Значит, если мы добьемся одобрения Ассамблеи, то это победа?

– Очень на это надеюсь…

Перед тем как войти в конференц-зал, они остановились перед экраном, транслирующим дебаты в прямом эфире. В это время с равнодушием, присущим духовным лицам, выступал кардинал, эмиссар Папы Римского, в белой сутане и ярко-красной шапочке. От его слов Анна оцепенела: «Вы, как и я, поняли позицию Его Святейшества. Эволюция является плодом случайности, но эта случайность по воле Господа нашего. Человек, и только он, является результатом этого Божественного деяния. Еще совсем недавно эректусы были нашими сыновьями, спутниками, родителями. Помните об этом. С одной стороны, они являются земными созданиями, и, следовательно, мы должны испытывать по отношению к ним безграничное сострадание. Но с другой стороны, ни в коем случае эти несчастные существа не могут претендовать на статус человека, исполненного сознанием».

Стивен посмотрел на наручные часы.

– Теперь ваша очередь.

– После этого типа?

– Это Его Высочество Сандро. Консерватор.

– Консерватор?

– Да скорее ответвление экстремистов.

Гордон волновался за молодую женщину. Тот факт, что ее близкий человек был заражен вирусом, не лучшим образом способствовал тому, какие аргументы будет использовать Анна. Он уже подумывал, а не было ли ошибкой отправлять Анну на передовую. Но теперь уже поздно отступать.

Они вошли в помещение, впечатляющее своими размерами, которое было украшено гигантской планисферой с оливковыми ветвями на фоне золотой листвы, словно это символизировало то, что каждое слово, произнесенное здесь, было на вес золота.

Председатель совещания заметил Анну и Стивена и объявил о продолжении дебатов:

– Теперь я хотел бы передать слово палеонтологу Анне Монье. Многие из вас уже слышали о ней. Она является одним из немногих ученых в мире, кто давно подозревал о феномене регрессии, который поразил человеческий род в наше время. Она приглашена на собрание, поскольку является авторитетным ученым и потому что была первой, кто контактировал с эректусами, один из которых является самым первым пациентом. Для нас очень ценно ее мнение. Возможно, это поможет найти выход в нашей дискуссии.

Анна пошла к сцене, стараясь не упасть в обморок от нахлынувшего волнения. От каждой страны-представителя присутствовала делегация из пяти человек. Даже на самых крупных научных съездах, в которых она принимала участие, ей никогда не приходилось выступать перед такой многочисленной аудиторией. По такому случаю Анна сменила свой привычный наряд – джинсы и свитер – на черный костюм с атласной каймой и белую блузку.

После нескольких фраз благодарности она сразу перешла к сути дела:

– Дамы и господа, я одновременно испытываю гордость и волнение, выступая перед столь выдающейся аудиторией, и понимаю всю ответственность. Вот уже более семидесяти лет пять десятков людей по своей воле брали на себя обязательство поддерживать мировой порядок, защищая права людей. Итак, то, что случилось с возникновением пандемии вируса Крюгера, не просто санитарная угроза, которую нужно искоренить любой ценой. Поднимается важнейший вопрос, который ставит под вопрос жизнь человека, его корни и его будущее. Как вы только что уточнили, господин председатель, я действительно палеонтолог, и мне повезло извлечь из недр останки регрессивных животных. Однако я хотела бы к вам обратиться как обычная женщина, чей спутник, Ян Лебел, был заражен.

Откровение Анны отозвалось в зале сочувствующим шепотом.

– За последние недели я очень многое узнала об эректусах и поняла важную вещь: хотя Ян и отличается внешностью и поведением от прежнего, в нем сохранилась крошечная часть той личности, которую я любила и знала. И, помимо этого, он остается человеком. Он явно реагирует на некоторые воспоминания из своей прошлой жизни. Ян узнает свое имя и любимую музыку. И я убеждена, что эти малые открытия предвещают более весомые доказательства, которые восстановят…

С места встал представитель России и грубо прервал ее:

– Будем же реалистами, на минуточку, – прогремел он на ломаном английском. – Эректус – это недочеловек!

Взбесившись, Анна сходу ответила, отложив в сторону свой текст, где было взвешено каждое слово:

– Будем ли мы тогда считать, что наши отец и мать, превратившиеся в доисторических людей, больше не являются нашими родителями? Согласимся ли мы, чтобы их засунули в клетку, словно животных? Нет, конечно. Мы должны воспринимать их как братский род…

Россиянин снова вмешался, чем явно вывел из себя председателя совещания:

– Госпожа Монье, существует лишь один человеческий род: это наш род!

– Вы правы, господин. На сегодня мы – единственный человеческий род. Но так было не всегда. Когда человек разумный покинул африканскую саванну, чтобы рискнуть отправиться в европейские леса – это происходило около пятидесяти тысяч лет назад, – он встретил неандертальца. И что произошло? Человек разумный медленно завоевал территорию, но не с помощью вооруженной борьбы, а присваивая себе природные ресурсы и неумолимо подталкивая другой род к упадку. Через двадцать тысяч лет неандертальцы исчезли, став жертвой желания людей разумных расширить свои территории. Именно это вы предлагаете людям двадцать первого века? Геноцид? У нас появился шанс жить рядом с еще одним человеческим родом, не будем же его уничтожать, опустив эректусов в ранг животных. Эти люди были нашими братьями, а теперь носят в себе гены наших предков! Поскольку мы гордимся добродетельностью своей человеческой натуры, давайте не будем бесчеловечно отправлять эректусов гнить в тюрьмах. Они существовали на планете еще сто тысяч лет назад. Давайте построим специализированные поселения, где можно будет разместить эректусов, и после этого начнем изучать друг друга. Мы действительно должны научить их не кусаться, вести себя адекватно и без агрессии. Но как обучить их миру, если мы, наследники эпохи Просвещения, сами превращаемся в варваров? Что мы скажем пострадавшим семьям? Что мы скажем детям, когда они захотят узнать об этом? Что мы истребили вид людей, потому что они слишком отличались от нас, чтобы жить рядом с нами? Доисторические люди – это наше прошлое, и они предоставили нам уникальную возможность наблюдать, кем мы были два миллиона лет назад. Кроме научного интереса, дело в нашей совести.