Игорь Маранин - Странный сосед и письмо Леонардо [СИ]

И все же я кивнул. Сосед тем временем взял со стола очки, подошел к дивану и, опустившись на него, начал свой рассказ:

— Лет через сто после смерти Леонардо в Европе неожиданно всплыли рукописи с чертежами невиданных устройств и механизмов. Была среди них и некая счетная машина, которую уже в наше время воспроизвела известная компьютерная фирма. Смастерили, посмотрели, что работает, прорекламировали себя и забыли. И никто не задался вопросом: а что собирался считать великий итальянский живописец? Один мой знакомый… год назад он умер… предположил невероятное: счетное устройство — только часть работы Леонардо. Может быть, ты слышал о такой версии: художник родился вовсе не в шестнадцатом веке, а гораздо позже. Скорее всего, даже позже нас с тобой. И все его изобретения есть попытки построить из подручных средств и материалов механизмы, существующие в его настоящем мире. Тогда частью чего могла быть счетная машина?

— Компьютера? — предположил я.

— Леонардо попытался вернуться в свое время, для меня в этом нет сомнений. Возможно, счетное устройство — часть некоего механизма, способного перемещать предметы и людей во времени? И оно действительно было создано? Знакомый мой был электронщиком, у него было много друзей в разных странах, и в конце концов с их помощью он отыскал недостающие чертежи. И даже успел собрать Машину Леонардо….

Вениамин встал с дивана, достал из кармана маленький ключ и подошел к шкафу. А когда открыл его, я не удержался и вскочил с кресла. Внутри шкафа был спрятан странный механизм, не имевший ничего общего со всем, что я видел раньше. Однако рассмотреть подробнее это загадочное устройство сосед мне не дал. Улыбнулся извиняюще, закрыл дверцы и спрятал ключ обратно в карман.

— Беда в том, — сказал он, — что машина не работает.

— Так, значит, Леонардо не вернулся к себе на Родину? — спросил я.

— Не вернулся… Он умер 2 мая 1519 года в замке Клу на территории современной Франции. Но перед этим… Возьми-ка вон тот верхний альбом со столика. Ага… Там есть репродукция «Джоконды», открой ее. А теперь внимательно посмотри на пейзаж за спиной женщины. Ты не находишь его странным?

— Пейзаж как пейзаж… горы какие-то, дорога. Странный пейзаж. Словно внеземной.

— Именно! Сказочный, лунный, инопланетный… Как только его не называли искусствоведы. Эта женщина вовсе не Мона Лиза дель Джокондо. Она из другого времени или, если угодно, мира! Леонардо написал картину за несколько лет до своей смерти, разуверившись, что когда-нибудь вернется домой, понимаешь? Ни одно письмо не дошло бы сквозь толщу веков. Дойти могла только гениальная картина, и художник нарисовал ее. Блестящий ход! Возможно, «письмо Леонардо» когда-нибудь и дойдет до адресата. Мы этого, к сожалению, не узнаем. Впрочем, шанс есть…

Вениамин внимательно посмотрел на меня и повторил вопрос, с которого начался наш разговор:

— Скажи мне, ты достаточно безумен, чтобы поверить в невозможное?

И, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил:

— Я сказал, что машина не работает… Она действительно не работала до сегодняшнего дня. Все дело в ключах… Нет, вовсе не в тех, которыми я закрыл дверцы шкафа. Это особые ключи, я долго искал их, пока не наткнулся на «Предсказания». Все гениальное — просто. Леонардо создал тексты с тройным дном. Они и загадки, и предсказания, и ключи…

«Многие, слишком поспешно выпуская дыхание, потеряют зрение, а вскоре и все чувства»

Я невольно оглянулся на надпись, по-прежнему висевшую на стене.

— Это что… заклинания? — почти шепотом произнес я.

— Друг мой, — неожиданно хихикнул Вениамин. — Если команды, отдаваемые своему компьютеру, ты считаешь заклинаниями, пусть так. На самом деле это ключи доступа. Сегодня я открыл ими одну дверцу, и на несколько мгновений очутился в зале какого-то дворца. Не могу сказать, где это и когда, я не успел даже подойти к окнам. Знаю, знаю… Здесь прошла целая ночь. Мне кажется, ключи эти открывают разные времена… а может быть разные миры, но пока я в этом не уверен. Видимо, Леонардо подбирал их, словно отмычки к сложному замку. Интуитивно. И все время попадал не туда.

День пролетел незаметно. Вениамин учил меня правильно дышать. Оказалось, что без этой сложной науки произносить фразы бесполезно. Иногда у меня почти получалось. Но только почти…

— Послушай, — спросил я его. — Леонардо же говорил на итальянском! А у нас перевод. Нелогично получается.

— У Леонардо была другая машина, — ответил он. — Язык ведь поменять недолго.

И мы продолжили наши странные занятия. Но в конце концов усталость и бессонная ночь сделали свое дело. Меня неудержимо потянуло в сон. Проспал я почти до следующего утра. Солнце уже всходило, когда я открыл глаза, сладко потянулся и вспомнил вчерашний день. За стеной было тихо.

— Вениамин! — позвал я.

Затем вскочил с постели, наскоро натянул одежду и отправился к своему соседу. Комната его была пуста. Вчерашняя надпись отправилась в мусорную корзину, а на столике… лежала новая.

«Стремительно падет на землю тот, кто дарует нам пищу и свет»

С тех пор прошло уже полгода. Мой странный сосед так и не вернулся. Может быть, он ушел навсегда… А, может быть, вернется завтра из мира, где прошло всего пара часов. Шкаф по-прежнему стоит на своем месте. И кресло, и журнальный столик. Я плачу хозяину за две комнаты и жду возвращения человека в старомодной шляпе и массивных роговых очках. А еще каждый вечер пытаюсь правильно прочитать ключ, оставленный им на стопке альбомов с репродукциями. Пока неудачно…