Борис Штерн - Феникс сапиенс

— Подождите, дайте сказать, — кричал мэр, пробираясь к стремянке, — я только что узнал от пресс-службы… Дайте, пожалуйста, пройти.

— Извините, — сказал мэр, взобравшись на стремянку и получив мегафон, — мне только что сообщили о замечательном событии, мои помощники узнали о нем из прямого телевизионного репортажа с этого места двадцать минут назад. И вот я здесь, чтобы засвидетельствовать свое восхищение горсткой отважных исследователей, бросивших вызов северным ледникам и консервативным научным авторитетам. Я уполномочен предать также слова поддержки сотрудников мэрии, которые сейчас наблюдают за происходящим через телеэкраны. И сейчас прибудет еще один привет от мэрии (мэр достал из кармана радиопередатчик, приложил к уху), сейчас прибывает. Уж извините, чем он был заряжен, с тем и прибывает.

За лавками раздалось и стихло рычание серьезного транспорта.

— А теперь музыка! И отдать концы! — скомандовал мэр.

И грянул морской марш, с барабанами, трубами и полутонным колоколом. «Петербург» медленно отчалил, стал разворачиваться по дуге, набирая ход, и тут из-за лавок загрохотали пушки, засвистели снаряды и с оглушительным грохотом и ослепительными вспышками стали рваться в вышине над гаванью. Люди втянули головы в плечи и закричали «Ура!», солнечный свет померк, небо покрылось дымом, который освещался изнутри вспышками, как грозовая туча молниями, грохот, шипение, свист, треск, восторг. Наконец фейерверк стих, люди на берегу вытянули головы из плеч и замахали руками, белыми шляпами, что-то кричали.

— Эй, Алека, Кола, зачем вы все этот тарарам накликали? Неужели нельзя было уплыть спокойно?

— Дядя Сэнк, клянусь, и в мыслях не держали, мы просто пошутили. А про фейерверк и большое начальство ты сам сказал.

— Ну и шуточки у вас… Ну да ладно, я видел, Инзор даже прослезился от этой церемонии. Может, и есть в ней какой-то смысл.

Скоро современная отстроенная Александрия осталась за кормой. Потянулся зеленый берег, а за ним, за длинным пологим подъемом стояли руины древней Александрии. Они тянулись в глубине берега еще час с лишним — где-то присыпанные песком, где-то заросшие лесом, где-то на свет выбивались монолитные бетонные колонны, лишь слегка подъеденные многими тысячами лет. Сэнк стоял за штурвалом и думал.

— Ты ведь видел эти развалины? — говорил про себя Сэнк, обращаясь к Праотцу. — Видел их почти такими же, когда шел от устья Нила. Что ты думал об их былых обитателях? Возникал ли у тебя тот же вопрос: куда они делись, что с ними случилось? Наверняка ведь возникал, ты же обладал таким же разумом и вообще был мне сродни — я прекрасно понимаю те чувства, те страсти, которые двигали тобой, которые выдернули тебя из африканских глубин. Они ведь точно те же… А как звучит твое имя? Звонко или гулко? Предположим, Зедонг, почему бы и нет? И гулко, и звонко. А ведь ты со спутниками наверняка шел вдоль берега через такие же сосны и можжевельник. Наверняка они тебе понравились — смотри, эти деревья и сейчас здесь, почти ничего не изменилось, только вода поднялась метра на четыре — на севере чуть потеплело, ледники подтаяли. Впрочем, ты ничего не знаешь про ледники…

Зедонг, вон впереди устье Нила, его мутный шлейф. Интересно, вы пришли вдоль Нила или приплыли по нему? Я бы на твоем месте сделал плот и приплыл, особенно если у тебя был такой друг, как Крамб. Интересно, вы находили человеческие кости? Наверняка находили, ими усеяна здешняя земля, костями погребенных и не погребенных… Ты ведь наверняка задавался вопросом: куда делись те, кто воздвиг пирамиды и города, ставшие руинами? И мы задаемся этим вопросом и не находим ответа. Вот такие дела, Зедонг. И куда мы, по твоему, плывем? На далекий север, о котором ты ничего не знаешь. И есть у нас цель, о которой мы не кричим: найти какую-нибудь подсказку, что случилось с нашими с тобой предками 16 тысяч лет назад. О, кажется Мана идет по лесенке, точно! Ну давай, как только будет что-то интересное, позову.

— Ну что, капитан, наговорился со своим воображаемым помощником?

— Ну, поговорил. Хотя не так уж много интересного я смог ему рассказать — нет у меня сегодня вдохновения. А что там команда внизу делает?

— Кола с Крамбом чирикают на корме. А остальные отсыпаются по каютам. В общем, сонная скука после бурных проводов.

— Все-таки интересно, зачем к нам мэр пожаловал, да еще впопыхах. Не ахти какие мы птицы по их понятиям.

— Он же сравнительно новый мэр, ему надо репутацию зарабатывать. А тут какое-никакое событие с прямым репортажем. Да еще такое романтическое: ученые идут в ледяную пасть Севера за свой счет. И предлог для эффектных кадров: мэр крупным планом под оркестр и пальбу, такое запомнится надолго. Но как он так быстро сообразил?

— А мне не жалко, пусть себе зарабатывает на нас репутацию. Вроде он пока ни в каких злодействах и откровенном свинстве замечен не был.

— Тут интересно другое. До сих пор ты из-за денег нуждался в чиновниках и научных начальниках. Как только ты плюнул на них — тут же они стали нуждаться в тебе. Еще увидишь, как чиновники от науки будут примазываться к вкусным результатам.

— Если таковые будут.

— Вот тут я не сомневаюсь. Я мало чего понимаю в гляциологии и археологии, но в тебе кое-что смыслю. Что-то берег пошел совсем унылый — песок да кусты.

— Часа через три проплывем развалины Порт-Саида, там когда-то начинался канал между океанами. Вот закончится ледниковый период, глядишь, опять прокопают. А часов через десять посреди ночи начнется курортный Восточный берег весь в огнях и набережных. Еще не сезон, но все равно красиво. За штурвалом будет Крамб, а мы будем отсыпаться, но стоит встать и посмотреть на эту красоту. А пока посиди со мной, а то скучно и в сон клонит.

На третий день пути над легкой дымкой побережья встали снежные горы. Море было спокойным, прогноз хорошим, поэтому Крамб и сменивший его Сэнк вели корабль километрах в пятнадцати от берега, спрямляя путь. Ослепительный хребет, казалось, возвышался прямо над берегом: из-за низовой дымки перспектива как будто сплющилась — прибрежные города, холмы, отроги гор — все съела дымка, а горные снега сияли сквозь кристально чистый воздух.

— Ну что, Зедонг, вот мы проплываем колыбель прошлой цивилизации — восточное Земноморье. Наши с тобой далекие-далекие предки строили здесь города, крепости, дворцы и изобретали алфавит. Это было очень давно — почти двадцать тысяч лет назад. На их фоне ты мой близкий предок, почти современник. А ведь не вылези ты из первобытных саванн со своей арматуриной, так и нас бы не существовало! Ни этих городов, ни этого корабля, ни географов, ни археологов. Ни почти миллиарда жителей Земли. Были бы несколько зачуханных племен где-то в дебрях или на островах. Ну, может быть, через пару-тройку тысяч лет нашелся бы еще один такой вроде тебя, что решился бы вылезти на белый свет… А может, и не нашелся бы. Что там наши с тобой предки делали целых тринадцать тысяч лет? Накапливали мутации, восстановившие инстинкт древних первопроходцев? Ждали, пока он заиграет в полную силу? А если бы не восстановился, не заиграл? Видишь, Зедонг, от каких «мелочей» зависит будущее! На каком тоненьком волоске держится цивилизация! Биологи говорят, что и сама жизнь — результат цепочки невероятных приключений. Вот так!