Сергей Григоров - Очарование Ремиты [СИ]

Что ж, хотите свадьбу — пожалуйста. Однако все же не хочется утомлять вас многословным воспеванием торжественной церемонии бракосочетания, символичности и красоты свершаемых обрядов, ахами и охами по поводу нарядов участников. Поэтому ограничимся описанием свадебного подарка славного короля Олмира Пятого своей возлюбленной Зое, герцогине Луонской.

Дар этот был поистине царским. Олмир сотворил для своей милой необыкновенный мир, в котором исполнялось любое ее вещное желание. Мимолетной мыслью Зоя могла возводить в нем изумрудные города и выращивать хрустальные леса, пускать молочные реки мимо кисельных берегов… В общем, могла делать все, ибо главным законом этого мира являлось удовлетворение любой ее прихоти.

Долго Олмир ломал голову, придумывая, как преодолеть неисчислимые трудности создания этого мира, и сейчас, когда его чудесное творение обрело плоть и явь, позволил себе несколько минут отдыха. Он сидел на пороге школы — точь-в-точь такой же, какая она у них когда-то была, на том же самом месте, где сидела Зоя, когда он на нее упал, — и жевал яблоко. Торопиться было незачем: сколько бы времени он ни провел здесь, у людей все равно пройдет одно мгновение.

Когда перед ним появился Месенн, Олмир, подняв руку ладонью вверх, сотворил на ней второе яблоко и предложил другу.

Месенн, усевшись рядом, принялся с аппетитом грызть сочный плод.

— Ну как, доволен? — спросил он.

— Да, неплохо получилось, — ответил Олмир. — Мы с тобой многому научились вместе. Все, бросаем детские шалости. Пора приниматься за настоящие дела.

— Что ты имеешь в виду?

— Есть у меня кое-какие соображения. Мне кажется, я увидел Цель — ту, настоящую, для достижения которой существует человек.

— В чем же она заключается?

— Не торопись, я все расскажу в свое время. Сразу после медового месяца я соберу на Ремите всех магов, чтобы спланировать наши совместные мероприятия на ближайшие сто-двести лет. Хватит самодеятельности, пора действовать единой командой.

— Ты уверен, что они прислушаются к твоему мнению?

— А куда им деться-то?

После длительной паузы Месенн спросил:

— Неужели и маги получили своего властителя?

— Да, получили, — с улыбкой сказал Олмир, — обещаю быть хорошим королем не только людям, но и магам. Таково мое призвание.

А жаль все-таки расставаться с героями повествования… Будет ли продолжение?

Да, будет, и порукой тому может служить одна маленькая сценка, разыгравшаяся в день восшествия на престол Олмира Пятого. Произошла она в неприметном здании на окраине Мифополя, в неуютной, плохо освещенной комнате со множеством окон, полуприкрытых тяжелыми портьерами ядовито-фиолетового цвета. Самое видное место помещения занимал массивный письменный стол. Два высоких кресла напротив него да несколько стульев с кривыми ножками — вот и вся мебель.

Когда отворилась дверь, сидевший за столом человек резво вскочил и почти бегом приблизился к вошедшей женщине, нерешительно замершей на пороге.

— Вы Анн-Мари? — спросил он. — Тот самый знаменитый эксперт-психоаналитик?

— Да, милорд, — ответила женщина. Голос ее сорвался. Наверное, от волнения.

— Проходите, садитесь, — сказал мужчина, указывая на одно из кресел.

Подойдя, женщина увидела — с порога это было незаметно из-за высокой спинки, — что соседнее кресло занимает какой-то древний старик в сутане.

— Ваше Святейшество… — пролепетала она, смутившись, и сделала попытку поклониться. Старик, однако, небрежно махнул рукой: не надо, мол, лишних церемоний, мы тут по делу и не следует отвлекаться по пустякам.

— Садитесь, — повторил мужчина. — Здесь собралось все руководство проекта «Левиафан».

Усевшись, женщина поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. И замерла: хитроумные устройства, в изобилии навешанные на ней, подсказали, что за ближайшей к ней портьерой кто-то прячется.

Минутную паузу прервал властный возглас старика:

— Милорд, ведите совещание!

Нервно вздрогнув, мужчина за столом поломал пальцы, сосредотачиваясь с мыслями, прочистил горло и неуверенно начал говорить.

— Итак, подведем некоторые итоги нашей деятельности. На первом этапе проекта вы, несомненно, сыграли чрезвычайно важную роль, — сказал он, обращаясь к женщине. — Чего стоит одно только приручение… э… Кентавра. Блестящий ход! Мы получили чрезвычайно полезное, просто незаменимое орудие, но, к сожалению, не смогли воспользоваться раскрывающимися возможностями в полном объеме и добиться более ощутимых результатов…

— Я предупреждала, что нельзя Кентавра использовать по мелочам. Он почувствовал, что им управляют, и дальнейшее программирование его поведения стало опасным. Он мог полностью выйти из подчинения.

— Об этом, помнится, вы предупреждали… Но как-то неубедительно, как бы между прочим. Не акцентировали в должной степени внимание руководства на этом вопросе.

— Так я и знала, что меня будут обвинять в том, что «Левиафан» провалился!

— С чего вы решили, что наш проект провалился? — с неприкрытой издевкой желчно произнес старик. — Неужели вам известны его действительные цели?

— Нет, не известны, Ваше Святейшество, — стушевалась женщина. — Но милорд говорит так, что можно подумать…

— Никто ни в чем вас не обвиняет, — примирительно сказал милорд. — Я лишь упомянул, что мы ожидали более весомых результатов. Что ж, перейдем ко второму этапу проекта. Вы составили психологическую карту нашего многоуважаемого молодого короля?

— Да. Вот результаты моих расчетов. — Анн-Мари достала из тоненькой папочки, которую до этого нервно мяла в руках, несколько листочков, испещренных красочными диаграммами со множеством непонятных значков. Потянула их милорду. Замялась на мгновение и достала точно такие же для Их Святейшества. — На всякий случай я сделала распечатку в двух экземплярах.

Старик принялся внимательно изучать полученные бумаги. Милорд же, с уважением полистав, обиженно сказал:

— Ничего не понимаю. Да, психоаналитика серьезная наука. С моими школьными знаниями делать абсолютно нечего. Может, расскажете популярно, что у вас получилось?

— Ну… не знаю, смогу ли я вам все правильно объяснить… Право дело, язык формул точнее и лаконичнее. Когда то же самое описываешь словами, невольно обедняешь общую картину, скатываешься к одной-единственной интерпретации…

— И все же?

— Ну, хорошо. Заранее, однако, прошу извинений за смысловые неточности и другие неловкости моего рассказа, поскольку загодя я не готовилась к выступлению… Право дело, не знаю, с чего начать…

— Не кокетничайте. Говорите по делу.

— Хорошо. Итак, восшествие на Ремитский престол Олмира Пятого. На поверхностный взгляд все события вокруг этого действа кажутся не иначе как настоящим чудом, проявлением сверхъестественных, божественных сил. Действительно, внешне все выглядит следующим образом: появился буквально из небытия, как черт из табакерки, никому не известный двенадцатилетний мальчик и железной рукой взял всю власть в самом большом и многолюдном герцогстве, в зародыше подавив еле слышный ропот недовольных и несогласных с таким исходом дела. Попутно выставил герцога Луонского и барона Кима на всеобщее посмешище, а… другим спутал все карты. А какая речь, манера держаться, какое самообладание! Почти все, с кем бы он ни встретился, чтобы обмолвиться парой-другой слов, немедленно становились его сторонниками и ревностными почитателями. Естественно, что после освобождения его товарищей и полета на Змее над столицей королевства Коронный Совет склонился перед ним. А еще он заключил тайный союз с наиболее могущественной силой в Галактике — с меритскими магами… Одним словом, в одночасье Олмир Пятый стал самым известным и почитаемым человеком на Ремите. Недаром его изображение украшает почти каждый городской и сельский дом. Да что там падкие на сиюминутную моду горожане?! — его портрет на почетном месте в большинстве дворянских замков! Народную любовь трудно завоевать, а бороться с ней просто бесполезно. Так что даже я пребываю в определенной растерянности. Поистине он стал общенародным героем, и в настоящее время свергнуть его с престола почти невозможно…