Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина [litres]

Усилием воли Валентин вновь вернул себя на зыбкую границу между сном и бодрствованием и опять почувствовал злобное присутствие брата-врага. Оба были вооружены, но не одинаково: Валентин держал в руке плохонькую рапиру, его брат – массивную саблю. Со всей своей ловкостью и проворством Валентин отчаянно пытался найти рапирой брешь в защите брата, но это было невозможно. Тот все время парировал его уколы медленными, тяжелыми ударами. Слабое лезвие Валентина отскакивало в сторону и неумолимо тянуло его самого назад по грубой, изрытой земле. Над головой кружились стервятники. С неба лилась клекочущая песня смерти. Скоро должна пролиться кровь, и жизнь вернется к Источнику. Шаг за шагом Валентин отступал, зная, что позади овраг и скоро дальше отступать будет некуда. Рука его болела, глаза слезились от напряжения, во рту скрипел песок, силы были на исходе. Назад… назад…

– Брат! – в отчаянии крикнул он. – Во имя Божества…

Ответом на его мольбу были грубый смех и непристойная ругань. Сабля взвилась и опустилась. Валентин выставил свое оружие. Тело его онемело, он задрожал, когда раздался скрежет металла, и его легкая рапира переломилась. В ту же минуту он попал ногой в торчащую из песка корягу и тяжело упал на землю в переплетенные колючие ветки. Гигантский человек с саблей встал над ним, заслонив солнце и закрыв собой небо. Песня смерти зазвучала убийственно визгливо, стервятники устремились вниз.

Спящий Валентин стонал и вздрагивал. Он повернулся и прижался к Карабелле, набираясь от нее тепла, потому что его окутал страшный холод смертельного сна. Так легко было бы проснуться, уйти от ужаса этих образов, выплыть в безопасность на берега сознания. Но нет. Подчиняясь правилу, он снова и снова бросал себя в кошмар. Огромный человек захохотал. Сабля поднялась. Мир вокруг упавшего тела Валентина качался и рушился. Он направил свой дух к Повелительнице Снов и ждал смертельного удара. Но удар сабли оказался неловким и неудачным: оружие его брата с глухим стуком вонзилось глубоко в песок. Сон тут же изменился. Валентин не слышал больше пронзительной песни смерти, все перевернулось. В него неожиданно влились потоки энергии, и он вскочил на ноги. Брат рывками пытался выдернуть саблю, но Валентин каблуком загнал ее еще глубже и бросился на противника с голыми руками. Теперь уже Валентин одерживал победу, а испуганный брат, отступая под градом ударов, упал на колени и, качая окровавленной головой из стороны в сторону, рычал, как раненый медведь. Он принимал удары, не пытаясь защищаться, и только бормотал: «Брат… брат…» – когда Валентин опрокинул его на песок. Он лежал неподвижно у ног вышедшего победителем в борьбе Валентина. «Пусть скорее настанет утро и освободит меня от сна», – молился он. Было еще темно. Валентин опустил руки и вздрогнул. Безумные образы, разрозненные, но впечатляющие, проплывали в его смятенном мозгу.

Карабелла задумчиво смотрела на него.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

– Я видел сон.

– Ты три раза кричал. Я подумала, что тебе надо проснуться. Тяжелый сон?

– Да.

– А как ты сейчас?

– Растерян, ошеломлен.

– Расскажи мне свой сон.

Это была очень интимная просьба. Но разве они не любовники? Разве они не вместе ушли в мир сна, как партнеры в ночных поисках?

– Я видел, что дрался со своим братом, – хрипло ответил он. – Мы сражались на шпагах в жаркой голой пустыне, и он уже готов был убить меня, но в последнюю минуту я поднялся с земли и… и убил его голыми руками.

Ее глаза горели в темноте, как у зверя.

– Ты всегда видишь такие жестокие сны? – спустя мгновение спросила Карабелла.

– Не думаю. Но…

– Да?

– Дело не только в насилии. Карабелла, у меня нет брата!

Она засмеялась:

– А ты хочешь, чтобы во сне все было, как наяву? Валентин, Валентин, где ты учился? В снах истина всегда спрятана очень глубоко. Брат в твоем сне может быть кем угодно или никем: Залзаном Каволом, Слитом, твоим отцом, лордом Валентином, понтифексом Тиеверасом, Шанамиром или даже мной. Ты же знаешь, что сны, кроме специально посланных, все преобразуют.

– Знаю. Но что означает этот сон, Карабелла? Дуэль с братом… почти убит им… и вдруг убил его…

– Ты хочешь, чтобы я истолковала твой сон за тебя? – удивилась она.

– Он для меня ничего не означает, кроме страха и тайны.

– Да, тебе было очень страшно. Ты обливался потом и несколько раз кричал. Но мучительные сны всегда являются наиболее вещими. Растолкуй его сам.

– У меня нет брата…

– Я же сказала тебе, это неважно.

– Что же, я воюю против самого себя? Не понимаю. И врагов у меня нет.

– Может, твой отец? – намекнула она.

Валентин задумался. Отец? Он попытался представить себе лицо, которое могло бы принадлежать человеку с саблей, но не смог.

– Я не помню его.

– Он умер, когда ты был маленьким?

– Наверное.

Валентин покачал головой и почувствовал, как в висках у него застучало.

– Не помню. Я вижу высокого человека с темной бородой, темноглазого…

– Как его звали? Когда он умер?

Валентин вновь покачал головой.

Карабелла наклонилась, взяла его за руки и тихо спросила:

– Где ты родился?

– На востоке.

– Да, ты говорил. Но где, в каком городе, в какой провинции?

– В Ни-мойе? – вопросительно произнес Валентин.

– Ты спрашиваешь или отвечаешь?

– В Ни-мойе, – повторил он. – Большой дом, сад, неподалеку река. Да, я вижу себя там, купаюсь в реке, охочусь в герцогском лесу. Может, я видел это во сне? Или читал что-то такое, или мне рассказывали?

– Как зовут твою мать?

Он открыл было рот, но промолчал.

– Она тоже умерла молодой?

– Галиара, – неуверенно сказал он. – Да, Галиара.

– Приятное имя. Расскажи, как она выглядела.

– Она… Она была… – Он запнулся. – Золотые волосы, как у меня, гладкая свежая кожа, глаза… ее голос… Это так трудно, Карабелла.

– Ты дрожишь.

– Да.

– Иди сюда.

Она притянула его к себе. Она была много меньше его, но казалась сейчас гораздо сильнее, и рядом с ней ему было так уютно.

– Ты ничего не помнишь, Валентин? – спросила она мягко.

– Ничего.

– Ты не помнишь, где родился, откуда пришел сюда, как выглядели твои родители, не помнишь даже, где ты был в прошлый Звездный день? Твои сны не могут служить тебе руководством, потому что ты ничего не можешь объяснить в них.

Ее пальцы осторожно, но твердо начали ощупывать его голову.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Смотрю, нет ли повреждений. Удар по голове может отбить память.

– Есть что-нибудь?

– Ни рубца, ни шишки. Но это еще ничего не значит. Это могло случиться месяц или два назад. Когда взойдет солнце, посмотрю еще раз.

– Мне нравится прикосновение твоих рук.