Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина [litres]

Валентин хотел было подойти, но уже на середине площади его остановили.

– Вам запрещено подходить сюда, – сказал ему метаморф.

Лесные братья яростно колотили по решетке. Синекожий выкрикивал слова с таким акцентом, что Валентин с трудом понимал его. Чужак кричал:

– Беги, дурак, пока они не убили и тебя!

Но, может быть, Валентину это только показалось? Стражники надежно охраняли клетки. Валентин повернул обратно. Он попробовал расспросить детей, но те смотрели на него холодными пустыми глазами, упорно молчали, имитировали его золотистые волосы и затем разбегались, как от демона.

Все утро в Илиривойн прибывали метаморфы из далеких лесных поселков. Они несли с собой всевозможные декоративные предметы: плетенье, флаги, драпировки, украшенные зеркалами стойки, шесты, на которых были вырезаны мистические письмена. Все, казалось, знали, что им надлежит делать, и были очень заняты. Дождя не было. «Интересно, – подумал Валентин, – каким колдовством пиуривары обеспечили себе для праздника редкий сухой день? Или это просто совпадение?»

Часа в три дня началось празднество. Небольшие группы музыкантов исполняли отрывистые, резкие мелодии, а метаморфы, как во сне, двигались в каком-то медленном, величественном, сложном танце. На некоторых улицах проводились состязания по бегу. Судьи стояли вдоль улиц и затевали споры, когда бегуны проносились мимо них. В палатках, видимо выстроенных ночью, торговали супом, тушеным и жареным мясом, напитками.

Валентин чувствовал себя незваным гостем. Ему даже хотелось извиниться перед метаморфами за свое неуместное присутствие здесь в их праздничные дни. Но никто, кроме детей, не обращал на него внимания, а дети явно воспринимали его как диковинку, привезенную сюда для их развлечения. Пугливые малыши выглядывали отовсюду, старались имитировать членов труппы, но близко не подходили.

Залзан Кавол назначил на вечер репетицию возле фургона. Валентин пришел одним из первых, радуясь возможности уйти с переполненных улиц, но увидел там только Слита и двух скандаров.

Ему показалось, что Залзан Кавол как-то странно смотрит на него, и во взгляде скандара сквозило что-то новое и тревожившее. Через несколько минут Валентин не выдержал и спросил:

– Что-нибудь неладно?

– Что может быть неладно?

– Ты выглядишь недовольным.

– Я? Ничего подобного. Просто этой ночью я видел странный сон и теперь думаю о нем.

– Ты видел синекожего пленника?

Залзан Кавол, казалось, растерялся:

– Почему ты так решил?

– Потому что Слит и я тоже его видели.

– Мой сон не имел ничего общего с синекожим, – ответил скандар, – и я не желаю говорить об этом. Все это глупости, больше ничего. – Залзан Кавол отошел, взял полную охапку ножей и начал жонглировать ими.

Валентин пожал плечами. Он никогда не задумывался, видят ли скандары сны, в особенности тревожащие. Хотя, конечно, они граждане Маджипура и их жизнь не может в корне отличаться от жизни других, так что и их, равно как и хьортов, вруунов и лиименов, должны посещать яркие сны с посланиями от Короля и Хозяйки Острова Сна и случайными вторжениями в мозг существ меньшего ранга – сны, расширяющие их собственный кругозор. И все-таки странно… Залзан Кавол всегда так умело управлял своими эмоциями, так неохотно раскрывал перед кем бы то ни было свою истинную сущность, демонстрируя лишь жадность, нетерпение и раздражение, а тут вдруг откровенно признался, что его взволновал сон.

Интересно, а бывают ли у метаморфов сны со значением, послания и прочее?

Репетиция прошла хорошо. Затем жонглеры быстро и не очень сытно пообедали фруктами и ягодами, собранными Лизамон в лесу, и запили их остатками вина, привезенного ими из Кинтора. На многих улицах Илиривойна уже вспыхнули фейерверки, отовсюду лилась нестройная музыка.

Валентин думал, что представление состоится на площади, но нет: метаморфы в костюмах, похожих на одеяния жрецов, проводили жонглеров в совершенно другую часть города, на большую овальную площадку, уже окруженную сотнями, а то и тысячами ожидавших зрителей. Залзан Кавол и его братья тщательно осмотрели все вокруг, проверяя, нет ли ям или неровностей, которые могли бы помешать им в работе. Обычно в этом участвовал и Слит, но, как вдруг заметил Валентин, он исчез после репетиции. Неужели его терпение лопнуло и он решился на отчаянный поступок?

Валентин собрался было отправиться на поиски, но в это время появился слегка запыхавшийся Слит.

– Я был на площади, – шепнул он. – Клетки еще там, но большая часть стражников, видимо, сбежала на танцы. Я сумел перекинуться парой слов с пленником, прежде чем меня отогнали.

– И что?

– Он сказал, что в полночь его принесут в жертву фонтану – совсем как в моем сне. А завтра ночью точно так же поступят с нами.

– Неужели?!

– Клянусь именем Хозяйки! – воскликнул Слит. Его глаза сверлили Валентина. – Я пришел сюда, мой лорд, только по твоему приказу. Ты уверял, что никакого вреда нам не причинят.

– Твои опасения казались напрасными.

– А теперь?

– Я начинаю думать, что ты был прав, – ответил Валентин. – Но обещаю тебе: мы уйдем из Илиривойна живыми и невредимыми. После представления я поговорю с Залзаном Каволом, а потом посоветуюсь с Делиамбером.

– Мне хочется уехать отсюда как можно скорее.

– Метаморфы в этот вечер празднуют и пьют. Чем позже мы уедем, тем больше надежды, что они не заметят этого и вряд ли смогут догнать нас, даже если захотят. К тому же разве Залзан Кавол согласится отменить представление только из-за слухов об опасности? Мы выполним свою работу, а потом займемся другими делами. Что ты на это скажешь?

– Я в твоем распоряжении, мой лорд, – ответил Слит.

Представление получилось замечательным, и лучшим среди всех был Слит. Он показывал слепое жонглирование и делал это безупречно. Скандары перекидывались факелами, Карабелла работала на катающемся шаре, Валентин жонглировал, одновременно танцуя, прыгая и приседая. Сидевшие вокруг площадки метаморфы говорили мало, совсем не аплодировали, но смотрели с неослабевающим вниманием.

Выступать перед такой аудиторией было очень тяжело. Актеры чувствовали себя даже хуже, чем на репетиции, потому что теперь за ними наблюдали тысячи зрителей, а отдачи от них не было никакой. Они сидели как статуи (так же, как и дети во время репетиции), не выказывая ни одобрения, ни осуждения.

Затем метаморфы вдруг стали воспроизводить действия жонглеров, но в странной, искаженной форме.

По двое, по трое они выходили вперед, вставали в центр круга всего в нескольких ярдах от жонглеров и быстро меняли формы: шестеро стали похожими на скандаров, один – на Карабеллу, один – на Слита, а еще один принял вид высокого золотоволосого Валентина. Эти превращения вовсе не были игрой. Валентин чувствовал таящуюся в них насмешку и явную угрозу. Бросив взгляд в сторону не принимавших участия в выступлении членов труппы, он заметил, что Делиамбер делает тревожные жесты щупальцами, Виноркис хмурится, а Лизамон переступает с ноги на ногу, как бы готовясь к бою.