Майкл Муркок - Кочевники времени [Роман в трех частях]

В противоположность солдатам правительственных войск, эти были одеты чисто по-китайски: просторные рубахи и брюки черного, желтого, белого и красного цвета. На больших кругах спереди и сзади блузы имелись надписи китайскими иероглифами, которые, скорее всего, обозначали звание и полк. Некоторые носили маленькие шапочки, другие — широкополые соломенные шляпы. Все были чисто выбриты и дисциплинированны, и все вооружены современными карабинами немецкого производства. Они навели на нас ружья, прижимая их к бедру, вместо того, чтобы прижимать к плечу. Это доказывало, что они не собираются стрелять прямо в нас. Мистер Лу тотчас поднял руку и приказал своим людям не хвататься за оружие. Словно в ответ на это из-за высокого густого кустарника показался всадник такой причудливой наружности, что мне почудилось, будто он специально нарядился в карнавальный костюм для какого-нибудь празднества.

Человек медленно приближался к нам на своем лохматом пони, спускаясь вниз по склону горы. Росту в нем, должно быть, было более ста восьмидесяти сантиметров. Он был широкоплеч и широкогруд. Его длинное бархатное одеяние было расшито по подолу изображениями морских волн и других китайских мотивов; поверх он набросил длинный шелковый плащ с роскошно вышитыми четырехугольниками на груди и спине. Просторные рукава, которые маньчжуры, когда их династия взошла на трон, насаждали среди китайцев, закрывали кисти его рук. Высокие сапоги; на шее — цепь из огромных желто-коричневых жемчужин, свисающая почти до талии; и в завершение всего — круглая, похожая на венчик шапочка с длинной, красной кисточкой. На бедре — длинный меч, другого же оружия я не заметил. Всадник держал поводья одной рукой, другая покоилась на рукояти меча; каким-то образом ему удавалось сохранять при этом весьма впечатляющую осанку. С огромным чувством собственного достоинства он скакал вниз под гору, к тому месту, где мы стояли как вкопанные.

Когда он подъехал к нашему лагерю, остановил пони и смерил нас взглядом своих блестящих черных узких глаз, выражение его лица оставалось загадочным. Мистер Лу и я были удостоены особенно пронзительного взора. Покуда этот человек исследовал мою персону, я решил прервать молчание, слегка поклонился и сказал по-английски:

— Доброе утро, сэр. Я британский подданный и совершаю приватное путешествие с этими торговцами. Сожалею, если мы по неосмотрительности вторглись в области, где вы, вероятно, не желали бы видеть никаких путешественников…

Моя довольно сбивчивая речь была прервана. Роскошный всадник, фыркнув, обратился к мистеру Лу:

— Знаете, кто я такой? Знаете, где находитесь? Какие объяснения можете привести в оправдание свое?

Мистер Лу низко поклонился, прежде чем отвечать.

— Я знаю, кто вы, почтеннейший, и смиренно прошу прощения за то, что вам пришлось утруждать себя инспекцией нашего каравана. Мы ехали по железной дороге, покуда вчера поезд не остановился перед препятствием и не вынужден был возвратиться в ближайший город. Мы решили продолжить наше путешествие…

— Мы видели, как вы покинули военный транспорт. Вы шпионы или нет?

— Ни в коем случае, о могущественный генерал Лю Фан, Этот транспорт был единственным средством передвижения, какое мы нашли. Мы купцы и направляемся по торговым делам в Шаньдун.

— Кто этот иноземец?

— Англичанин. Хочет написать книгу о нашей стране.

В ответ на эту поспешно выдуманную сказку в глазах Лю Фана мелькнула искра интереса. У него не было никакого повода полагать во мне нечто иное, кроме нейтрального наблюдателя (чем я в действительности и был), и, вероятно, он счел полезным выказать немного доброй воли по отношению к одному из европейцев, к чьей помощи он стремился.

— Скажите вашим людям, чтобы сложили оружие, — приказал он, и мистер Лу тотчас выполнил его требование. С мрачными взглядами люди сняли с плеч ружья и побросали их на землю.

— Какова цель вашего путешествия? — спросил меня генерал на неправильном французском.

Я отвечал на том же языке:

— Я слышал об одной прекрасной долине в этих землях. Ее называют долиной Утренней Зари. — Я не видел никакого смысла в том, чтобы ходить вокруг да около, к тому же у меня, возможно, еще долгое время не будет другой возможности справиться о местонахождении моей цели.

Совершенно очевидно, это название было знакомо генералу Лю Фану, однако реакция его была своеобразной. Он наморщил лоб и бросил на меня в высшей степени подозрительный взгляд.

— Что вы там ищете?

— Ничего определенного, — ответил я. — Мои интересы касаются этого места единственно в географическом отношении.

Увидев его реакцию, я остерегался открывать ему большее.

Он, казалось, успокоился и для начала вполне удовлетворился моим ответом.

— Я бы отсоветовал вам посещать эту долину, — заметил он. — В этой области рыщет довольно много разбойников.

Я иронически спросил себя, как бы он охарактеризовал, в таком случае, самого себя, однако, разумеется, не стал знакомить генерала с этим моим суждением. Вместо этого я сказал:

— Благодарю за предупреждение. Возможно, под защитой вашей армии мне удастся…

Он сделал нетерпеливое движение рукой.

— Я веду войну, мусье, и не могу выделить ни одного человека для того, чтобы тот сопровождал иностранного журналиста.

— Прошу прощения, — сказал я с поклоном.

Ситуация продолжала оставаться очень напряженной, и я заметил, что солдаты до сих пор держат оружие направленным на нас. А по обеим сторонам долины притаилась еще по меньшей мере сотня хорошо замаскированных противников.

Генерал вновь перевел свое внимание на мистера Лу.

— Что у вас за товар?

Мистер Лу скрестил руки на груди и сказал беспокойно:

— Разнообразный. Множество произведений искусства. Статуэтки, керамика и тому подобное.

— Я должен их осмотреть, — заявил генерал. — Пусть ваши люди все выгрузят.

И снова мистер Лу повиновался без единой секунды промедления. Когда его люди принялись отвязывать узлы, которые совсем недавно привязывали к вьючным лошадям, он обратился ко мне по-английски:

— Похоже, жизнь нам оставят, чего нельзя сказать о нашем имуществе…

— Тихо! — приказал генерал грубо. Он подскакал к тому месту, где были разложены товары мистера Лу, и уставился на них хитрым взглядом китайского крестьянина, который выискивает на рынке рыбу. Затем подъехал опять к нам.

— Я конфискую это, — заявил он, — на поддержку нашей борьбы за освобождение от маньчжуров.

Мистер Лу поклонился, всем своим видом выражая покорность судьбе.

— Достойный повод, — сухо прокомментировал он. — А лошади?..

— Лошади будут также конфискованы. Они нам особенно нужны…